А мировую истину не дано ни увидеть смертными глазами, ни услышать смертным ухом.
Буду делать сурово
Спички судьбы,
Безопасные спички судьбы!
Буду судьбу зажигать,
Разум в судьбу обмакнув.
«Мы с вами!» — Спички судьбы.
Спички из рока, спички судьбы.
Кто мне товарищ?
Буду судьбу зажигать,
Сколько мне надо
Для жизни и смерти,
Первая коробка
Спичек судьбы —
Вот она! Вот она!
В любви сокрыт приказ:
Любить людей…
Все за свободу — вперед!
Если погибнем — воскреснем!
Все молоды
И начинает казаться, что нет ничего невообразимого.
Вы думаете, что голод — докучливая муха
И ее можно легко отогнать…
Годы, люди и народы
Убегают навсегда,
Как текучая вода.
В гибком зеркале природы
Звезды — невод, рыбы — мы,
Боги — призраки у тьмы.
Да, в языке заложены многие истины…
Дети пекут улыбки больших глаз
В жаровнях темных ресниц
И со смехом дают случайным прохожим.
Души упрямца нету вздорней…
Жгучи свободы глаза,
Пламя в сравнении — холод!
Пусть на земле образа!
Новых построит их голод.
* *
Жизнь прекрасна и велика.
Зазвенят голубые бубенчики,
Как нежного отклика звук,
И первые вылетят птенчики
Из тихого слова «люблю».
Закон качелей велит
Иметь обувь то широкую, то узкую.
Времени то ночью, то днем,
А владыками земли быть то носорогу, то человеку.
И если слезы в тебе льются,
В тебе, о старая Москва,
Они когда-нибудь проснутся
В далеком море как волна.
И смотрят звезды — вещий сонник
Да, настежь ко всему людей пророческие очи!
Придет ли смерть, загадочная сводня,
И лезвием по горлу защекочет.
И я думаю,
Что мир —
Только усмешка,
Что теплится
На устах повешенного.
Казалось мне, что словом разностопным
Ручей пел славу допотопным
Спутникам прошлых миров,
Жизнь их, веселие, ужасы, гибели.
Те, что от пиршеств столов
В дебри могильные скопами выбыли.
Как грустен этот мир!
Время бежит…
Когда у народа нет души,
Он идет к соседнему
И за плату приобретает ее —
Он, лишенный души!..
Когда умирают кони — дышат,
Когда умирают травы — сохнут,
Когда умирают солнца — они гаснут,
Когда умирают люди — поют песни.
Кто сетку из чисел
Набросил на мир,
Разве он ум наш возвысил?
Нет, стал наш ум еще более сир!
Любите, любите друг друга проворно!
Счастье не вернется никогда.
Любовь приходит страшным смерчем
На слишком ясные зеркала.
Она вручает меч доверчивым
Убийства красного закала.
Она летит нежней, чем голубь…
Люди лелеют день смерти,
Точно любимый цветок.
Люди! Над нашим окном
В завтрашний день
Повесим ковер кумачовый,
Где были бы имена Платона и Пугачева.
Пророки, певцы и провидцы!
Глазами великих озер
Будем смотреть на ковер,
Чтобы большинству не ошибиться!
Люди! Утопим вражду в солнечном свете!
В плаще мнимых звезд ходят — я жду —
Смелых замыслов дети,
Смелых разумов сны.
Люди, когда они любят,
Делающие длинные взгляды
И испускающие длинные вздохи.
Мне много ль надо? Коврига хлеба
И капля молока, да это небо, да эти облака!
Москва, ты кто?
Чаруешь или зачарована?
Куешь свободу
Иль закована?
Чело какою думой морщится?
Ты — мировая заговорщица.
Мы жребий войн будем искать,
Жребия войны, земле неизвестного,
И кровью войны будем плескать
В лики свода небесного.
Народ поднял верховный жезел,
Как государь идет по улицам.
Народ восстал, как раньше грезил.
Дворец, как Цезарь раненый, сутулится.
О, человек! Какой коварный дух
Тебе шептал, убийца и советник сразу:
«Дух жизни в вещи влей!»
Ты расплескал безумно разум…
Первая заглавная буква новых дней свободы так часто пишется чернилами смерти.
Персидский ковер имен государств
Да сменится лучом человечества.
По-видимому, язык так же мудр, как и природа, и мы только с ростом науки учимся читать его. Иногда он может служить для решения отвлеченных задач. Так, попытаемся с помощью языка измерить длину волн добра и зла. Мудростью языка давно уже вскрыта световая природа мира. Его «я» совпадает с жизнью света. Сквозь нравы сквозит огонь.
Помимо закона тяготения
Найти общий строй времени,
Яровчатых солнечных гусель, —
Основную мелкую ячейку времени и всю сеть.
Россия тысячам тысяч свободу дала.
Милое дело! Долго будут помнить про это.
Русской словесности вообще присуще название «богатая, русская». Однако более пристальное изучение открывает богатство дарований и некоторую узость ее очертаний и пределов. <…> Стремление к отщепенству некоторых русских народностей объясняется, может быть, этой искусственной узостью русской литературы. Мозг земли не может быть только великорусским. Лучше, если бы он был материковым.
Русь, ты вся поцелуй на морозе!
Свобода приходит нагая,
Бросая на сердце цветы,
И мы, с нею в ногу шагая,
Беседуем с небом на «ты».
Свободы песни, снова вас поют!
От песен пороха народ зажегся.
Сердце — жизни вереница,
Быстрый лет живых теней.
Слава смеху! Смерть заботе!
Из знамен и из полотен,
Что качались впереди,
Смех, красиво беззаботен…
Слово живет двойной жизнью.
То оно просто растет как растение, плодит друзу звучных камней,
Соседних ему, и тогда начало звука живет самовитой жизнью, а доля разума, названная словом, стоит в тени, или же слово идет на службу разуму, звук перестает быть «всевеликим» и самодержавным: звук становится «именем» и покорно исполняет приказы разума; тогда этот второй — вечной игрой цветет друзой себе подобных камней.
Смерть! Я — белая страница!
Чего хочешь — напиши!
Счастье людей — вторичный звук; оно вьется, обращается около основного звука мирового.
Оно — слабый месяц около Земель вокруг Солнца, коровьих глаз, нежного котенка, скребущего за ухом, весенней мать-и-мачехи, плеска волн моря.
Здесь основные звуки счастья…
Человек отнял поверхность земного шара у мудрой общины зверей и растений и стал одинок…
Человеческое горе, человеческие слезы
Топят бурно в смех и пение.
Я воскликнул:
России нет, не стало больше,
Ее раздел рассек, как Польшу.
И люди ужаснулись.
Я сказал, что сердце современного русского висит, как нетопырь.
И люди раскаялись.
Язык любви над миром носится
И Песня песней в небо просится.
Источник: Словарь афоризмов русских писателей. Составители: А. В. Королькова, А. Г. Ломов, А. Н. Тихонов