Золотой дурман. Книга первая

Юрий Копытин, 2020

Основано на реальных событиях… Золото – оно на протяжении многих веков бередило души алчных людишек: убийства, подлости, предательства – вот не полный список пороков, которыми золотой дурман отравил души искателей жёлтого металла. Действие романа происходит в 18-ом веке на юге Западной Сибири. На доселе неизведанную Телеуцкую землицу, обратила внимание императрица Екатерина II. Всё, что пришлось пережить главному герою вы узнаете, прочитав этот приключенческий роман…

Загадочная кража

Протяжный колокольный звон набатом прокатился по спящим поместьям округи.

— Что такое?!.. Вроде колокольный звон? Ночью?.. Или мне приснилось? — открыв глаза, пытался сообразить Мирон.

Но тревожный набат повторился ещё раз.

— Вроде как усадьба Воронцовых горит?! — послышался всполошенный голос Никифора.

Остатки сна мигом вылетели из головы Мирона; соскочив с кровати и накинув кафтан, он выбежал из дома. Светло-красное зарево поднималось в той стороне, откуда слышались тревожные удары колокола. Несомненно, горела либо церковь, либо имение Воронцовых.

«Но кто полезет на колокольню, если церковь охвачена огнём?» — пронеслось в голове Мирона. «Лиза!.. Она там!..» — тревожно забилось его сердце…

Вскочив на неосёдланного коня, Мирон во весь опор, не разбирая дороги, напрямки помчался к месту пожара. Ещё издали он услышал треск горящего дерева, — теперь уже было ясно различимо, что пожар в имении Воронцовых. Подъехав к дому, он с облегчением заметил, что горят какие-то хозяйственные постройки. Соскочив с коня, он бегом направился туда, откуда слышались крики людей, тушащих пожар.

— Лошадей выводи! — слышалась чья-то команда. — А то кабы на конюшню огонь не перекинулся!

За домом Мирон лицом к лицу столкнулся с измазанным в саже дворецким.

— Где госпожа?!.. На пожаре?!.. — обеспокоенно спросил он у Евстафия.

— Они-с всем семейством вчера вечером уехали. Матушка их настояла, чтобы госпожа Елизавета непременно отправилась вместе с ними.

— А что там случилось? — кивнул Мирон в сторону пожарища.

— Баня горит… Видать, дворовые девки топили, да не доглядели чего. Гадай теперь, — развёл он руками. — Тут кабы на конюшню пламя не перекинулось. Надумали сверху водой поливать… Вот за лесенкой пошёл, — махнул он в сторону каретного сарая.

Мирон подошёл поближе, на расстоянии почувствовав жар огня. Сухие брёвна бани горели, словно стог соломы в знойный день. Искры с треском взлетали вверх вслед за уходящим в небо чёрным дымом. Потолкавшись немного среди народа и убедившись, что огонь больше ничему не угрожает, Мирон повернул к месту, где оставил коня…

Приехав домой, он собрался немного поспать, но сон никак не шёл — в глазах всё ещё стояли яркие языки пламени над усадьбой Воронцовых…

Весь следующий день по всей округе — то там, то сям — обсуждали ночной пожар. Первым к Мирону приехал Андрей, тоже побывавший на пожарище. А спустя ещё немного времени собравшиеся у него друзья обсуждали ночное происшествие.

— Да-а, вернётся к вечеру Григорий Павлович, а тут такое… Ох и достанется дворовым девкам, — покачал головой Викентий.

— Да он-то пожурит, да и только: делов-то — баня сгорела. А вот Алевтина Николаевна, эта с лихвой воздаст, — поправил его Андрей.

Ещё издали, подъезжая к усадьбе, Воронцов учуял запах гари, доносимый ветром со стороны имения.

— Что-то неладно, — обеспокоенно проговорил он, наклонившись к Алевтине Николаевне.

Та, задёргав носом, враз переменилась в лице.

— А ну-ка, давай гони! — сердито крикнула она кучеру. — Уснул, что ли?!

Навстречу им, услышав звуки подъезжающего экипажа, быстро семенил ногами дворецкий.

— Евстафий, что тут стряслось?! — издали крикнул Воронцов.

— Баня с-сгорела, — разведя руками, с поклоном ответил он.

— Как сгорела?! — выскочила вперёд супруга. — А ты куда смотрел, старый осёл! — гневно сдвинула брови Алевтина Николаевна. — Я не посмотрю, что ты дворецкий, прикажу выпороть розгами!

— В-вчера девки дворовые в бане мылись, а потом, среди ночи, пожар случился, — наклонившись ещё ниже, бросил он заискивающий взгляд на госпожу.

— Где они?! — краснея от ярости, крикнула она.

— В-в-в доме, — трепетным голосом ответил Евстафий.

— Пошли!.. — сурово приказала Алевтина Николаевна.

— Пойду гляну, что там случилось, — кивнул в сторону пожарища Григорий Павлович.

Евстафий, услужливо согнувшись, засеменил вперёд госпожи, открывая перед ней входную дверь.

— Пускай теперь в пруду моются, раз баню спалили! — заключил Воронцов, обойдя остывшие головешки, и развернулся к усадьбе.

— А-а-а!!!.. — раздался крик со стороны дома; на ступеньки, задрав голову вверх и хватаясь за сердце, выбежала Алевтина Николаевна, следом за ней, пытаясь успокоить мать, показалась Лиза.

— Что случилось?! — с перепуганным лицом подбежал Григорий Павлович.

— Шкатулка, шкатулка!.. — задыхаясь, еле выдавила из себя хозяйка.

— Какая шкатулка?! — схватил её за плечи Воронцов.

— Драгоценности, бриллианты — их нет… — рыдающим голосом пояснила супруга.

Воронцов, оттолкнув Алевтину Николаевну, кинулся в дом. Подбежав к комоду, где хранилась шкатулка, и убедившись, что там пусто, он обшарил всю комнату и, схватившись за голову, опустился на стул.

— Евстафий!!!.. — закричал он вдруг не своим голосом, вскочив на ноги.

— Я з-з-з-десь, господин, — с трясущимся подбородком подбежал дворецкий, чувствуя, что случилось что-то из ряда вон выходящее.

— Шкуру спущу!!! — с налитыми кровью глазами накинулся на него Воронцов. — Где бриллианты?! — схватив за шиворот, ткнул он его в пустой ящик комода.

— К-какие б-бриллианты?.. Н-н-не знаю, Ваше высокоблагородие, — чуть не плача, пролепетал Евстафий.

— Алевтина! — крикнул Воронцов, оттолкнув в сторону дворецкого. — Комната была заперта?!

— Закры-ыта, — всхлипывая, ответила супруга. — Я зашла перстень в шкатулку положить, а там… — недосказав, разрыдалась она.

— Так, так, так… — встав посреди комнаты, приговаривал Григорий Павлович, подперев рукой подбородок. — Стало быть, украли… — задумался он.

Но вдруг взгляд его прояснился, Воронцов рванулся к двери и со словами «вот что нужно сделать!» выбежал из дома…

Через час он вернулся с каким-то человеком, серьёзный вид которого говорил, что он не простой государственный служащий.

— Капитан-исправник Никодим Фадеевич Данилов, — коротко представил супруге спутника Воронцов.

— Меня Григорий Павлович попросил заняться розыском пропавших драгоценностей, — улыбнувшись Алевтине Николаевне, пояснил цель своего появления капитан.

— Ну-с, показывайте, где у вас шкатулка лежала, — повернулся он к Воронцову.

— Проходите сюда, — указал тот рукой на дверь кабинета.

Исправник тщательно осмотрел комод, обследовал всю комнату, после чего, задумчиво потирая затылок, произнёс:

— Да-а, следов никаких. Видать, вор-то бывалый… Так вы говорите, баня сгорела и в то же время случилась пропажа… А вас, значит, в имении не было? — вопросительно взглянул он на Воронцова.

— Не было… — кивнул тот, подтверждая сказанное.

— Дворецкий оставался, — добавила Алевтина Николаевна.

— Так давайте его сюда! — распорядился исправник… — Ну-ка расскажи, дружок, что случилось в ту ночь? — подступил он к Евстафию. — Может, чего подозрительного заметил?

— А, что мне сказать?.. — опустив голову, развёл руками дворецкий… — Подумал я хорошенько — и вот что… Сдаётся, не по вине дворовых девок баня сгорела, — решительно произнёс он.

— Отчего же так?! — вопросительно округлил глаза капитан.

— Они ведь в полдень помылись, а пожар за полночь случился. Ежели какой уголёк из печи выскочил, неужто он столько времени шаял?

— Да, верно ты подметил, — согласился исправник.

— А ещё вот, что странным мне показалось, — приободрившись поддержкой, продолжил Евстафий. — Я за лесенкой побежал, ну, чтобы на конюшню залезть да сверху огонь поливать — побоялись, что она от жара возьмётся. А лесенки-то на месте не оказалось. Садовник её всегда около каретного сарая держит. Походил я, значит, кругом — смотрю, а она возле дома в траве валяется…

— Так, так, так… Погоди, — прервал его исправник. — А ну-ка покажи, где ты лесенку нашёл.

Евстафий подошёл к окну и рукой показал на примятую около дома траву:

— Вон, там…

Исправник подошёл ближе, рассматривая указанное место.

— Хм-м! — в раздумье схватился он за подбородок. — Похоже, что лесенкой воспользовались, чтобы влезть в дом через окно. Окна-то у вас огромные — ничего не стоит пролезть через проём… — окинул он пристальным взглядом оконную раму. — А это что?.. — наклонил голову дознаватель над торчащим между стеклом и оконной рамой крохотным лоскутком материи. — Опа-а!.. — аккуратно вытащил он предполагаемую улику. — Видать, совсем недавно здесь объявилась, — заключил он, рассматривая находку в лупу. — Да и материя дорогая. Бьюсь об заклад, что кто-то кафтаном зацепился, — обвёл присутствующих взглядом победителя исправник. — Да и окно-то в спешке закреплено кое-как, — потрогал он руками дрожащий лист стекла. — А ну-ка, господин Воронцов, покажите свой гардероб.

— Да вы что? Неужто думаете, что я вместо двери окном пользуюсь, — возмутился Григорий Павлович.

— Давайте, давайте показывайте — для порядку, — взял его за руку дознаватель… — Ну, вот! Теперь ясно, что не с вашей одежды лоскуток, — улыбнулся он, проверив одежду Воронцова. — Скажи-ка мне вот что, любезный! — поманил пальцем исправник дворецкого. — Видал ли ты кого из господ на пожаре?

— А как же! — вскинул на того глаза Евстафий. — В аккурат, когда за лесенкой бежал, наткнулся на Мирона Кирьянова. Ну, а после, к концу пожара, Андрея, дружка его, видел и этого… Лачинова, имя у него ещё какое-то странное: то ли Морест, то ли Модест, помещик Арапов мелькал… Может, и ещё кто? — пожал плечами дворецкий. — Не до этого было, такая беда приключилась, — закачал он головой.

— Что же, значит, выходит, кто-то из них шкатулку украл? — высказал свои мысли Воронцов.

— Отчего же? Вряд ли они, — возразил исправник.

— Похититель, скорее всего, не тот, кого заметил ваш дворецкий, а тот, кто незаметно пришёл и незаметно скрылся.

— Так как же его сыскать? — озадаченно произнесла Алевтина Николаевна.

— А вот это уже сурьёзный вопрос, — поднял палец вверх дознаватель. — Проверим сперва тех, кого видал дворецкий, а там будем смотреть. Ведь не у каждого кафтан из такой дорогой материи, да и господ в округе не так уж много. Чужие со стороны вряд ли к этому причастны, откуда им знать про ваши бриллианты. Здесь кто-то из своих набедокурил, который видел эти драгоценности и знал, где они хранятся…

Мирон ещё не вставал с постели, как услышал разговор Никифора с каким-то человеком. Спустя мгновение дверь в его комнату приоткрылась.

— Сударь, вас тут капитан-исправник спрашивают, — доложил дворецкий.

— Этому-то чего здесь нужно? — быстро вскочил Мирон. — Пусть заходит… — одеваясь, бросил он Никифору.

— Капитан-исправник Никодим Фадеич Данилов! — по-солдатски притопнув каблуками, с улыбкой представился гость.

— Чем могу служить? — учтиво осведомился Мирон.

— Я бы хотел взглянуть на ваш гардероб, сударь, — сразу без обиняков начал исправник.

— А с чего это вас заинтересовал мой гардероб? — поднял на него удивлённые глаза Мирон.

— Просто формальности по одному делу, господин Кирьянов, — нахмурив лоб, махнул рукой дознаватель. Я уже навёл кое-какие справки о вас. Успокойтесь, я уверен, что вы тут ни при чём.

Мирон выложил перед исправником свой гардероб и, отойдя в сторону, с безразличным видом стал наблюдать за действиями дознавателя.

Посмотрев на кучу вещей, тот с улыбкой повернулся к Мирону.

— Ну вот, всё в порядке, можете быть споко… — не докончил он, заметив брошенный на стуле кафтан. — Скажите, а вы были вчерашней ночью на пожаре? — спросил исправник, внимательно присматриваясь к вещице.

— Был… — с нотками удивления в голосе ответил Мирон.

— А не в этом ли кафтане? — кивнул на стул блюститель закона.

— В нём… Ночь была холодная, я и накинул кафтан.

— Так-так… — произнёс исправник, внимательно рассматривая развёрнутый кафтан. — Опа-а!.. — с заблестевшими глазами воскликнул он. — А ну-ка, ну-ка!.. — обрадовался дознаватель, вытаскивая из кармана лупу. — Как тут и было! — залюбовался он результатом, приложив к почти незаметному изъяну внизу кафтана лоскуток материи, найденной в доме Воронцовых. — Не так ли, господин Кирьянов?.. От вашего кафтана лоскуток. Да?..

— Похоже, так… — пожал плечами Мирон.

— Ну, а теперь, может быть, скажите мне, сударь, где вы могли зацепиться полой своего кафтана? — окинул подозреваемого проницательным взглядом дознаватель.

— Да откуда ж мне знать, где я мог зацепиться? — усмехнулся Мирон.

— А я знаю!.. — утвердительным тоном произнёс исправник. — Вы им зацепились в доме Воронцова, когда, выставив стекло, через окно проникли внутрь, чтобы украсть драгоценности… Где шкатулка?! — строго крикнул он на Мирона.

Мирон, опешив, смотрел на исправника широко открытыми глазами, как смотрят на людей, вдруг потерявших рассудок.

— Какая шкатулка?!.. Что вы себе позволяете, сударь!!! — гневно вскричал Мирон. — Вы что сюда пришли, чтобы оскорбить меня?! — зло сверкнул он глазами на дознавателя.

— А разве уличение в краже является оскорблением? — отпарировал тот. — Вы всё просчитали: познакомились с Воронцовыми и, заморочив голову их дочери, стали там желанным гостем, выяснили, где хранятся драгоценности, а узнав, что господа уезжают, решили, не теряя времени исполнить задуманное… Поджигая баню, вы знали, что все слуги кинутся тушить пожар — ведь рядом конюшня. Спрятавшись, дождались, когда дом опустеет, взяли примеченную заранее лесенку, выставили стекло и довершили своё чёрное дело… — перечислил исправник действия Мирона. — Да вот только с кафтанчиком по неосторожности оплошали — зацепились! — с довольной ядовитой ухмылкой закончил дознаватель.

Мирон, полуоткрыв рот, выслушал обвинения в свой адрес. «Уж не тронулся ли умом этот господин?» — промелькнуло в его голове.

— Вот что, сударь! — чеканя слова, произнёс Мирон. — Если всё, что здесь было сказано, вы признаете плодом своего больного воображения и извинитесь, я сочту вас умалишённым и отпущу с миром. Ну, а если со всей серьёзностью вы продолжите утверждать сказанное, я приму это как тяжкое оскорбление и буду драться с вами на дуэли, — кивнул он на висящую у кровати шпагу. — Но учтите, я проткну вас, как гуся, при первом же выпаде, — осматривая полную, неуклюжую фигуру исправника, заключил Мирон. — Ну, а ежели вас не устраивает шпага, к вашим услугам пистолеты…

— Н-ну, зачем же так сразу — драться, — залебезил исправник, чувствуя, что, если он скажет ещё одно обвинительное слово, живым ему отсюда не уйти. — Это ведь только так-с, предположения. Сколько вон людей в таких кафтанах ходят, — пятясь задом к двери, заискивающе заулыбался дознаватель. — Вот только нижайше прошу-с кафтанчик ваш с собой забрать. Ну, чтобы всё как по порядку требуется: осмотрим, запишем — ошибочка, мол, вышла с вещицей — и назад вернём ваш кафтанчик.

— Да забирай хоть весь гардероб! — швырнул Мирон в лицо исправнику кафтан…

Он никому не стал рассказывать о визите дознавателя, посчитав случившееся недоразумением…

На следующий день, ожидая в беседке весточку от Лизы, он увидел двух служивых, погоняющих коней в сторону их имения.

— Кто тут Мирон Кирьянов будет? — хриплым голосом обратился к нему с изъеденным оспой лицом худощавый солдат.

— Ну, я… — вышел к ним навстречу Мирон.

— Вас, сударь, в уездный суд требуют, — доложил он о цели своего визита.

— А чего им от меня нужно? — недоумённо пожал плечами Мирон.

— Да нам разве скажут, — подал голос другой, здоровый детина. — Приказано доставить и всё тут. Вы уж не извольте гневаться на нас, барин. Мы люди подневольные.

— Ладно, поехали, — вскочив на коня, последовал Мирон за служивыми…

— Ну, вот и похититель пожаловал, — с улыбочкой встретил его капитан-исправник. — Проходи, садись, — указал он на открытую дверь небольшой комнаты. — Ну, так что, скажешь, куда шкатулку с драгоценностями спрятал? — ехидно улыбаясь, наклонился он через стол к Мирону. Здесь, у себя, он не стеснялся в выражениях: двое конвойных, стоявших за дверьми, вселяли в него чувство спокойствия за свою неприкосновенность. — Вот, посмотри-ка! — протянул он Мирону исписанный лист бумаги. — Здесь всё описано: от момента твоей задумки и до совершения кражи.

Мирон бросил презрительный взгляд на бумагу:

— Меня не интересуют плоды вашего больного воображения, — отвернулся он в сторону.

— Ах, вон как!.. Может, ещё раз рассказать эту историю? — глядя на Мирона со злорадной ухмылкой, предложил исправник и слово в слово повторил сказанное во время вчерашнего визита.

Мирон, сверкая от гнева глазами, еле сдерживал себя, второй раз выслушивая вчерашнее обвинение дознавателя.

— Вот так, сударь, вы — вор!.. — наклонив вперёд голову, издевательски заключил обвинитель. — Это ж надо — обокрасть свою, можно сказать, невес… — и тут, не договорив до конца, он с грохотом растянулся на полу.

Удар кулака Мирона пришёлся по жирному лицу исправника, оно резко откинулось на спинку стула и вместе со стулом и его обладателем полетело на пол.

— Конвойный! — дико заорал исправник. — Скорее сюда!.. Убивают! — заголосил он, шепелявя лишённым зубов, окровавленным ртом. — Да я… Да я тебя — в Сибирь! В пожизненную ссылку!.. До губернатора дойду! — присвистывая в произношении, размахивал исправник руками…

«Лиза!.. Неужели она поверит в это нелепое обвинение?» — одолевали его тяжёлые мысли в темноте арестантской комнаты. Время потеряло для него свой ход. Сколько просидел он здесь: день, неделю? — вряд ли он смог бы ответить на этот вопрос…

Послышался скрип отодвигаемого засова, яркий свет полосой ворвался в открывшуюся дверь.

— Выходи, — раздался хриплый бас охранника, и грубая рука подтолкнула его в направлении дежурного офицера. — Освободили тебя… Пока! — сделал тот ударение на последнем слове.

— Ступай… Надеюсь, мы скоро увидимся, — язвительно ухмыльнулся поручик.

Не заезжая домой, Мирон поехал к имению Воронцова. «Что его ждёт там, как встретит его Лиза?» — глядя на раскинувшиеся берёзовые рощицы, с трепетом в груди размышлял он. Не доезжая до усадьбы, Мирон привязал коня и пешком направился к знакомому дому.

— Куда ты, куда?! — замахал руками преградивший ему путь дворецкий. — Сейчас господам доложу, — часто оглядываясь на непрошенного гостя, засеменил он к дому…

— У него ещё хватило нахальности прийти сюда! — услышал Мирон через какое-то время срывающийся на визг истеричный голос Алевтины Николаевны. — Гони его взашей!

— Хм-м… — хмыкнул Мирон от несправедливости слов хозяйки и твёрдо зашагал к крыльцу.

— Куда?! — попытался вытолкать его назад подоспевший дворецкий.

Легко отодвинув Евстафия в сторону, Мирон решительно прошёл в парадную комнату.

— Добрый день, господа! — как можно вежливее поздоровался он.

— Аф-аф!.. — не в силах произнести слова, тыкала пальцем в Мирона Алевтина Николаевна.

Григорий Павлович, отвернувшись к окну, даже не взглянул в его сторону.

— Я пришёл вам сказать, что нет моей вины в пропаже ваших драгоценностей! — чеканя слова, твёрдым тоном произнёс Мирон. — Это ужасное недоразумение! — попытался достучаться он до их сознания.

— Недоразумение, говорите?! — резко повернулся к нему Григорий Павлович. — А как же попал лоскуток от вашего кафтана между рамой и стеклом?! — наклонив голову и сверля глазами непрошеного гостя, с сарказмом выкрикнул он.

— Право, сударь, я сам в недоумении, — обескураженно развёл руками Мирон. — Ведь действительно этот крохотный лоскуток, что принёс дознаватель, удивительно точно совпал с изъяном полы моего кафтана, — как бы рассуждая с самим собой, продолжил он. — Но ведь вы неглупый человек, Григорий Павлович, для чего мне нужно было красть эти драгоценности, если я собирался просить руки вашей дочери? Наверняка какие-то из них предназначались для приданого, а остальные достались бы Лизе по наследству.

В тени угла комнаты раздался шорох, Мирон резко повернул голову на звук и встретился глазами с Лизой, до этого тихо сидящей в кресле. На минуту он осёкся, глядя в её холодные глаза.

— Лиза, извини, что не успел тебе сказать только что произнесённых мною слов. Я собирался у Григория Павловича просить твоей руки, но эта кража, к которой я никак не причастен, встала на нашем пути, — не отводя взгляда, искренне произнёс Мирон.

Вместо ответа лёгкий румянец пробежал по её щекам. Воронцов, морща лоб и задумчиво поглаживая рукой подбородок, внимательно слушал Мирона.

— Да-а, господин Кирьянов… Не тот вы человек, чтобы позариться на драгоценности, — заключил он, глядя в глаза Мирону. — Я уже думал об этом… Действительно — зачем вам они? По службе вас ожидало успешное продвижение, батюшка ваш не из бедных — вы единственный наследник, да и Лиза богатая невеста. Для чего вам красть?! — пожал плечами Воронцов. — У вас и так было бы всё… Да вот только улика — лоскуток от вашего кафтана?! — недоумённо развёл он руками. — Ничего не пойму!..

— Я тоже не могу понять, каким образом на раме вашего окна остался след от моего кафтана, — растерянно ответил Мирон.

Алевтина Николаевна с открытым ртом смотрела то на мужа, то на Мирона, всякий раз пытаясь вставить слово, когда кто-либо из них замолкал.

— Кто же тогда, по-вашему, похитил драгоценности?! — всё ещё срываясь на крик, влезла она в разговор. — И непонятно, отчего вы избили господина исправника — милейшей души человека.

— Да, кстати, он заходил вчера по нашему делу, — подхватил Григорий Павлович. — Вид у него, конечно, не ахти… Шепелявить стал при разговоре. Видать, крепко ему досталось… Очень уж он настроен против вас. Думаю, что вас ждут серьёзные неприятности.

— Да-а… Не сдержался я, когда он оскорбил наши отношения, — взглянув на Лизу, виновато произнёс Мирон. — Но я не раскаиваюсь в этом. Никто ему не позволял издеваться над моими чувствами к Лизе, — уверенно посмотрел он в глаза Воронцову.

— А что же произошло?! — с неподдельным интересом произнёс тот.

— Он сказал, что я специально заморочил голову Лизе, чтобы завладеть вашими драгоценностями — вот тут уж я не сдержался.

— Хм-м, — дёрнул головой Воронцов. — Рад бы вам поверить, да не могу… Улика — она перечёркивает все ваши доводы.

— Вот именно — перечёркивает! — выкрикнула Алевтина Николаевна. — Да ещё избиение государственного служащего. Судя по Никодиму Фадеевичу, ничего хорошего не ждёт этого молодого человека. И не нужно морочить голову нашей дочери. Идите, сударь, и ждите своей участи, — добавила она.

— М-да… — как бы соглашаясь с супругой, причмокнул Григорий Павлович.

— Лиза, а что же ты молчишь?! — остановил Мирон вопрошающий взгляд на притихшей молодой барышне. — Неужели и ты думаешь, что я украл драгоценности?!

— Украли вы их или не украли — не в этом дело, а суть в том, что это плохо кончится для вас, — с холодными нотками в голосе ответила та…

Угрозы свои дознаватель не оставил без действия, обивая пороги губернского суда, который в итоге вынес вердикт: виновен в краже драгоценностей и поджоге усадьбы помещика Воронцова, а также в избиении государственного человека — капитана-исправника Никодима Фадеевича Данилова. Посему подлежит пожизненной ссылке в Сибирь и возмещению всех убытков, причинённых господину Воронцову…

— Ваше высокопревосходительство! — обратился дежурный офицер к сидевшему за широким дубовым столом генерал-губернатору Николаю Васильевичу Репнину. — Господин Василий Афанасьевич Кирьянов просит у вас аудиенции.

«Кирьянов, Кирьянов… Вроде знакомая фамилия… Но где же я сталкивался с ним? — подперев подбородок рукой, задумался губернатор, не обращая внимания на ожидавшего ответ дежурного офицера. — Турецкая компания?.. Семилетняя война?.. Ах-да, точно война с пруссаками!.. Гросс-Егерсдорфское сражение… — Он вспомнил этого бравого подпоручика, когда их бригада под командованием генерал-майора Вильбоа, прижатая противником к лесу, стойко держалась под огнём прусских батарей. — Кирьянов… М-м-м-м… Василий, кажется, — если только это тот самый».

— Пусть заходит! — вскочил из-за стола Репнин.

— Ваше высокопревосходительство, соизволите оказать честь выслушать меня, — по-военному обратился Василий Афанасьевич.

«Да, тот самый Кирьянов», — сразу узнал сослуживца губернатор.

— Как же, как же!.. — раскинув руки, поспешил хозяин кабинета навстречу гостю. — Помню, помню вас, дорогой Василий Афанасьевич! — обняв Кирьянова за плечи, повёл он его вглубь кабинета. — Июль 1757 года, огонь прусских батарей. Сколько тогда полегло наших солдат на окраине леса, куда нам пришлось отступить, и какие ощутимые потери нанесли мы корпусу Левальда!

— Да-а-а… Благодаря нашему командующему и стойкости солдат, — вдохновлённо добавил Кирьянов.

— Давай садись и рассказывай, где ты теперь и что привело ко мне? — учтиво указал губернатор на кресло.

Поведав Репнину о жизни в имении, после того как он оставил военную службу, Василий Афанасьевич вкратце рассказал историю, приключившуюся с сыном.

— Ну не верю я, не верю, что это сделал Мирон! — вскочив с кресла, произнёс он. — И на тебе приговор — пожизненная ссылка в Сибирь, — развёл руками Кирьянов. — Возместить убытки — полбеды, не в этом дело… Честь офицера замарана, как теперь людям в глаза смотреть?

— Сядь, сядь!.. Успокойся… — похлопал его по плечу Репнин. — Да-а, задал ты мне задачу, — задумчиво зашагал губернатор по кабинету. — С одной стороны, я тебе верю, а с другой: решение суда отменить не могу… Ведь представленные доказательства — не выкинешь… Прямо не знаю, чем тебе помочь, — в раздумье остановился он посреди кабинета. — Вот что!.. — поразмыслив, поднял он указательный палец вверх. — Государыня сейчас укрепляет южно-сибирские рубежи России — с Маньчжурией серьёзные разногласия по этим землям имеются. Много служивых отсюда отправляют для пополнения тамошних гарнизонов. Я могу распорядиться, чтобы включили Мирона в их число. Всё-таки служба на благо Отечества даст ему шанс через какой-то срок вернуться домой. Другого чего, извини, предложить не могу.

— Уж лучше в солдаты, чем пожизненная ссылка. Да и служба пойдёт на пользу моему сыну, хотя, возможно, и придётся двадцать пять лет солдатскую лямку тянуть, но тут уж — как Бог даст… Что ж, не всё офицерам быть в роду Кирьяновых… — благодарно поклонившись губернатору, ответил Василий Афанасьевич…

Крестьянские парни, определённые в рекруты, со всех сторон стекались на сборный пункт, где молоденький подпоручик, надрывая голос, сортировал их по артелям¹. Ему вторили плач и причитания провожающих, пришедших в последний раз перед долгой разлукой увидеться со своими: сыновьями, женихами, друзьями. Тут же, прихрамывающий на одну ногу служивый, быстро работая огромными ножницами, остригал пышные чубы будущих солдат.

Мирон глазами пытался отыскать Лизу. Но среди провожающих бросилась в глаза только враз постаревшая матушка, молчаливо серьёзный отец, Анна Петровна с заплаканными глазами и стоящие отдельной кучкой друзья, опечаленными взглядами провожающие своего товарища. Андрей, одной рукой удерживая поводья жеребца, второй украдкой смахивал навёртывающиеся на глаза слёзы.

Вдруг Мирон сорвался с места и в одно мгновение очутился рядом с друзьями.

— Дай-ка лошадь, я быстро — до Воронцовых и назад, — поспешно бросил он изумлённому Андрею.

— Бери, конечно, — протянул ему поводья друг.

— Куда?!.. — срываясь на хрип, заорал подпоручик. — Сейчас же в строй!

Но Мирон, не оборачиваясь, гнал галопом лошадь к усадьбе Воронцова…

— Ты чего это?! Опять?! — вскричал выбежавший на стук копыт Евстафий. — Уходи от греха подальше!

— Где Лиза?! — твёрдым стальным голосом спросил Мирон.

— Т-там… — протягивая руку в сторону березняка, ответил немного струхнувший дворецкий. — Госпожа отдыхают, в беседке, — добавил он, не выдержав настойчивого взгляда гостя.

Ничего больше не говоря, Мирон чуть ли не бегом кинулся в указанную дворецким сторону.

— А, это вы… — вместо приветствия холодно произнесла Лиза. — Почему вы здесь?

— Я думал, ты придёшь меня проводить.

— Проводить?!.. — широко раскрыла удивлённые глаза Лиза. — Отчего?.. Извините, сударь, но вы мне не супруг и не жених.

— Но, я полагал… Наши отношения — они привязали нас друг к другу, — подавшись всем телом вперёд, произнёс Мирон.

— Может быть… — едва кивнула головкой Лиза. — Но теперь-то что общего между нами?.. Помните, вы мне процитировали Сумарокова: «Какое барина различье с мужиком?..» Ответ поэта далёк от действительности: «И тот и тот земли одушевлённый ком…» Возможно, так оно и есть — в конце жизненного пути. А в жизни совсем по-другому: какое равенство может быть между барыней и холопом?.. Надеюсь, вы поняли меня? — отвернулась она в сторону.

— Лиза, как можно вот так взять и враз всё разрушить? Ведь я не совершил ничего предосудительного! — искренним голосом, идущим из глубины души, воскликнул Мирон.

— Хм-м… — иронично хмыкнула Лиза. — Может, и так… Но неужели ты думаешь, что я отправлюсь за разжалованным в солдаты неизвестно куда? Хотя он и не совершил ничего дурного, — взглянула она на него высокомерным взглядом.

— Лизонька! — послышался голос быстро семенившей к беседке Алевтины Николаевны; видимо, дворецкий уже доложил о непрошеном госте. — Непристойно тебе находиться в обществе какого-то солдафона… Пошли в дом.

— Иду, маменька… — поднялась Лиза и, гордо подняв голову, прошагала мимо Мирона.

— Убирайтесь отсюда! И оставьте мою дочь в покое! — обернувшись, гневно произнесла Алевтина Николаевна. — Выпроводи его отседова! — строго приказала она дворецкому.

Мирон с горестным лицом медленно опустился на траву.

— Господи!.. — поднял он глаза в бездонную высь неба. — Неисповедимы пути твои… Что ждёт меня там — в далёкой и загадочной Сибири?.. Дай же мне силы испить до дна эту горькую чашу.

Зайдя на крыльцо, Елизавета вдруг, дёрнувшись всем телом, с нежным рвущимся взглядом повернулась к Мирону.

— Пошли! — твёрдо произнесла Алевтина, увлекая дочь в открытую дверь…

— Идите, сударь, идите… — потряс его за плечо Евстафий. — Давайте по добру…

Мирон поднялся и медленно побрёл к ожидавшей у ворот лошади…

«Кто же так жестоко обошёлся со мной?» — который раз задавал он себе неразрешимый вопрос…

Три артели рекрутов, сопровождаемые поручиком и солдатами, поднимая сапогами пыль, двигались на восток… Где-то в десяти верстах от села Тугулым их встретил высокий столб с надписью «Сибирь». Здесь, крестясь и припав остриженными чубами к холодной земле, они со слезами на глазах шептали: «Прощай, матушка — Россия».…А далее, в далёкой стороне, их ждали остроги, крепости, форпосты сибирских линий…

Примечания

1

Артель — группа рекрутов.