Хранители школьной тайны или Дело об исчезающем скелете

Юлия Михайловна Назарян, 2023

В обычной школе есть обычный кабинет анатомии, в этом обычном кабинете стоит совершенно обычный скелет. Но скелет вдруг начинает своевольничать, то исчезая со своего места, то снова появляясь на нем. Учителя в панике, а ученики в замешательстве.В то же время среди первоклашек начинают ходить слухи о восставшем из мертвых бывшем школьном дворнике. Все необычно и запутанно, но тайна будет раскрыта!Однако вместе с тайной скелета детям, взявшимся за распутывание дела, придется узнать и множество других тайн, а кроме того, научиться так необходимым в жизни дружбе и пониманию, неоднократно попадая в забавные ситуации и сталкиваясь с реальными трудностями.

глава третья

Сорвать пелену тайны — обещаем!

пли

Первые штрихи

— Так, решено, сегодня в четыре встречаемся у меня, — заявила Катя Насте, выходя из школы.

Настя непонимающе воззрилась на подругу.

— Решено? А кем это решено?

— Решение принято мной, но с всеобщего согласия.

— И чьего же это «всеобщего согласия»?

— Ну, твоего, и Вики.

— Во-первых, я свое согласие еще не давала; а во-вторых, — Вики здесь вообще нет.

— Я ей позвоню сразу, как только окажусь дома. Можешь не сомневаться, она, как и ты, обязательно придет.

— Как и я? — «А почему ты уверена, что я приду?» — хотела было спросить возмущенная поведением подруги Настя. Но Катя, махнув рукой, уже успела отбежать на такое расстояние, которое позволяло ей сделать вид, что она не слышит Настиных слов.

— Самоуверенная кукла, — проворчала себе под нос строгая отличница. Но, ровно в четыре часа ее кулачек соприкоснулся с Катиной дверью.

— Я уже бегу отворять! — послышался голос изнутри большого дома. И действительно, не прошло и десяти секунд, как дверь перед Настей широко распахнулась. Первым, что увидела пунктуальная гостья, было большое блюдо с аккуратно уложенными на него аппетитными пирожными. Это блюдо стояло на правой ладони Кати и чуть не угодило Насте в лоб. Катя широко улыбнулась, и в ее красивых глазах засветились озорные хитрые огоньки.

— Ты как раз вовремя. В общем, иначе и быть не могло.

— А как же Вика? — спросила Настя, отклоняя голову, от все еще нависающей над ней угрозы.

— О, она уже полчаса, как здесь.

— Тоже, наверное, как всегда?

— Это, вероятно, черта всех журналистов, — они стараются оказаться в нужном месте не в нужное время, а раньше него, — чтобы первыми все узнать и ничего не упустить.

— Надеюсь, я смогу сдружиться с твоей Викой. Хотя, по-моему, у нас с ней нет ничего общего, — сказала Настя, снимая ботинки.

— Почему же, нет общего? Есть, еще как, есть.

— Что же?

— Я — лучшая подруга вас обоих.

— Ну да, ну да, — Настя едва заметно усмехнулась и, проворно надев предложенные Катей пушистые домашние тапочки, проследовала за ней в детскую.

В детской на большой легкой подушке, в форме головы животного, важно восседала Вика. Таких подушек в комнате было полно, — они отличались друг от дружки по форме и цвету, но все их объединяла неизменная, не свойственная реальным животным, улыбка. В левой руке Вика держала раскрытую записную книжку, а в правой — остро заточенный карандаш. Ее задумчивый взгляд упирался прямо в потолок, а правая нога, как-то нетерпеливо теребила длинный ворс покрывающего пол ковра.

— А вот и мы, и вместе с угощением! — весело заявила Катя, ставя блюдо на круглый стеклянный столик. — Тебе уже что-нибудь пришло в голову?

— Ах, нет, — опуская взгляд, вздохнула Вика. — «Тридцатый кабинет покрыла пелена тайны, которую мы, — а именно — Ника, Кэт и Нэт, обещаем сорвать, во что бы то нам не стало», — вот и все, что я написала.

— А кто такие Ника, Кэт и Нэт? — Осведомилась Настя.

— Мы, конечно. Ника — это я. Когда я родилась, родители долго не могли решить, как меня назвать, — Виктория или Вероника. Остановились на Виктории. А вот сейчас пригодилось и имя Вероника, вернее — Ника. Мне лично, всегда это имя больше нравилось. Кэт — это Катя, а Нэт — ты.

— Глупо.

— Вовсе нет — это для безопасности. Раз уж мы беремся за дело, нам нужны вторые имена. Я даже думаю, что нам придется выдумать какой-то свой язык, на котором мы бы могли писать друг другу записки. Ну, чтобы никто посторонний не мог их прочесть.

— Не понимаю, к чему такая таинственность?

— Это ты сейчас не понимаешь, вернее просто не хочешь понимать, — сказала, вновь появившаяся в детской, Катя — она уходила за чайником и чашками. — Пройдет немного времени и тебе самой все понравится, и ты увидишь пользу от этой…, как ты ее назвала? — «таинственности». Я лично — вообще обожаю таинственность.

— Знаю, знаю.

— Ну, давайте пить чай. Двигайте ближе к столу свои подушки. За чаем и поразмышляем дальше. Извини, Настя, квадратной чашки у меня не нашлось.

— Перестань подшучивать над подругой, — не очень серьезно упрекнула Катю Вика.

— Но все математики любят квадратики. Мы теперь можем собираться у меня хоть каждый день, — довольно произнесла Катя, игнорируя суровый взгляд Насти, приготовившись откусить пирожное. — И нам никто не помешает — моя няня уволилась.

— Почему же? Больше не в силах была терпеть твой характер? — усмехнулась Настя.

— Совсем нет.

— Так что же с ней случилось?

— То, что случается со всеми людьми ее возраста — старость.

— Ах, старость, — бедняжка. Это так неприятно быть старым, — вздохнула Вика. — Хотя в старости тоже есть свои плюсы — главный из них — свободное время, которое можно посвятить размышлениям, чтобы раскрыть уйму преступлений.

— К сожалению, ты еще очень молода и прежде чем стать великой старушкой-детективом, тебе придется долго растить свой жизненный опыт, — сказала Настя, сделав глоток чаю.

— Возможно, но мы все равно обязательно раскроем то дело, за которое беремся.

— С чего же начнем? — Кате не терпелось перейти к разговору о чем-нибудь действительно стоящем. Она готова была прямо сейчас раскрыть дело, не сходя со своего места. Раскрыть так, чтобы все удивились; таким способом, каким еще не раскрывал никто. Катя была готова раскрыть дело, но, к сожалению, не могла этого сделать.

— Начнем с языка — больше я ничего не могу предложить на данный момент, ведь нам еще ровным счетом ничего неизвестно, — сказала Вика, опять раскрывая свой блокнот.

— Какого языка? — отнимая пирожное ото рта, удивилась Катя.

— Ну, я ведь говорила, что нам нужен свой язык.

— Ааа….

— Чем на ваш взгляд можно заменить буквы?

— Геометрическими фигурами, — предложила Настя.

— Не подойдет, — где же мы наберем столько геометрических фигур? Да и как-то сухо, не оригинально.

— Цветочками, — улыбнулась Катя.

— Нет, с цветочками мы запутаемся. Попробуй-ка рисовать их всегда одинаково, и не похожими друг на дружку. Полянка-неразберишка получится, а не записка. Нам нужен такой алфавит, который бы не подвел нас.

— Ну, тогда думай сама, — немного надувшись, но не обидевшись, сказала Катя.

— Ой, я, кажется, придумала! — воскликнула Настя.

— Что же? — спросили Катя и Вика в один голос.

— А что, если нам не выдумывать всяких там каракуль, а просто перевернуть алфавит?

— Как же, вверх тормашками что ли? Да ведь это любой разобрать сможет.

— Да нет. Вместо «а» взять «я», вместо «б» — «ю», — и так далее. Понятно?

— Кажется, да.

— А что, идея стоящая. — Вика почесала затылок карандашом, — Я согласна. А ты, Катюша?

— Я — как все.

— Значит, условились. Не дурно, а? И другие не догадаются, и мы не запутаемся. И тайный алфавит, — который, чего доброго, в чужие руки попасть бы мог, — с собой таскать не придется.