Лунный жаворонок

Шеннон Мессенджер, 2012

Спокойная жизнь Софи сгорела в одно мгновенье, когда к ней подошел мальчик-ровесник со странным предложением. Оказалось, что Софи – эльф, она обладает магическими способностями, а значит, больше не может оставаться со своей семьей и ходить в обычную школу. Теперь у девочки будут опекуны-эльфы и учиться она будет в магической школе. Но почему-то никто не хочет рассказать Софи, почему она, эльф, родилась в семье обычных людей, будто бы это знание опасно не только для девочки, но и для её новых знакомых. А значит, Софи придётся раскрыть эту тайну самой – вместе ещё с парой дюжин тайн Хранителей затерянных и забытых городов…

Глава 8

Софи должна была справиться. Она хотела получить то образование, о котором говорил Фитц. Она хотела узнать, как на самом деле устроен мир. Поэтому она закрыла глаза и попыталась расслабиться и сосредоточиться.

Как и вчера, она потянулась своим сознанием к разуму Бронте. Он был не таким, как у Фитца, — будто бы глубже, и ментальную тень приходилось вытягивать гораздо дольше. А затем она наконец ощутила его мысли, и они напоминали скорее ледяные порывы ветра, чем легкое дуновение.

— Вы думаете, что здесь вы один можете здраво мыслить, — произнесла она. — А еще вы устали от того, как Кенрик пялится на Орели.

Бронте раскрыл рот, а Кенрик моментально покраснел. Орели смотрела в тарелку, тоже слегка смутившись.

— Я так понимаю, она права? — спросил Алден, ладонью скрывая улыбку.

Бронте кивнул; на его лице смешивались злоба, огорчение и недоверие:

— Но как?! В разум Древнего почти невозможно проникнуть!

— Ключевое слово тут «почти», — напомнил ему Алден. — Не огорчайтесь — она пробила и блок Фитца тоже.

Фитц покраснел, и Софи почувствовала укол вины. Особенно когда Бронте с усмешкой произнес:

— Видимо, золотой мальчик Алдена не такой уж и безупречный, как все считают.

— Скорее Софи единственная в своем роде, — поправил Алден. — Помимо того вчера Фитц наблюдал, как она удерживает телекинезом вес в десять раз больше ее собственного.

— Да быть того не может! — воскликнул Кенрик, забыв о своем смущении. — В ее возрасте? Я должен это увидеть.

Софи съежилась:

— Но… я не знаю, как я это сделала. Просто так получилось.

— Расслабься, Софи. Почему бы не начать с чего-нибудь маленького? — Алден указал на стоящий перед ней хрустальный кубок.

Задача не казалась слишком уж сложной — возможно, телекинез как телепатия. Просто новое чувство, которым нужно научиться пользоваться.

Она заново прокрутила в голове аварию, вспоминая, как обнаружила где-то в себе силу и выпустила ее через пальцы. Может, получится повторить?

Софи подняла руку и представила, как берет кубок ее невидимым продолжением. Секунду ничего не происходило, и ладони вспотели. А затем в животе потянуло, и кубок оторвался от стола.

Софи смотрела на него с удивлением.

— Получилось!

— И все? — хмыкнул Бронте без интереса.

Ему надо что-то еще? Серьезно?

— Дайте ей секунду. Она пока привыкает к своим способностям, — Алден коснулся ее плеча. — Глубоко вдохни… расслабься… а теперь попробуй еще раз. И помни: в отличие от твоего тела, у разума нет ограничений.

Спокойная уверенность Алдена придала храбрости. Софи попыталась понять, на что он намекает. Нет ограничений. Что это значит?

Может, получится поднять сразу несколько вещей? Она выдохнула и представила, что у нее есть еще пять невидимых рук. В животе снова потянуло, в этот раз резче, но оно того стоило — потому что в воздух взмыли еще пять кубков.

Кенрик захлопал:

— Превосходный контроль.

От похвалы щеки Софи заалели.

— Спасибо.

Бронте фыркнул:

— Всего-то несколько кубков. Я думал, она способна поднять вес в десять раз больше ее собственного.

Софи закусила губу. Она не знала, сколько еще сможет поднять, но ей хотелось поразить Бронте.

Должно быть, она сильнее, чем думает, — иначе как бы она остановила фонарь? Снова глубоко вдохнув, она собрала всю свою силу и направила ее на пустой стул рядом с Бронте.

Всеобщий резкий вздох зазвенел в воздухе, потому что от земли оторвались все три стула, включая тот, на котором сидел сам Бронте.

— Поразительно! — выдохнул Алден.

У Софи не было времени торжествовать. От нагрузки в животе закололо, и хватка ослабла. Она вскрикнула, увидев, что кубки разлетелись от удара об стол, а стулья грохнулись на пол, уронив Бронте на спину.

На мгновение воцарилась тишина — все просто замерли с раскрытыми от удивления ртами. А затем Бронте заорал, чтобы ему помогли, и все разразились смехом.

Кроме Софи. Она уронила старейшину. И даже не сомневалась, что ее светлому будущему пришел конец.

Кенрик похлопал ее по спине, отвлекая от переживаний.

— Никогда не видел такого врожденного таланта. Ты даже говоришь на нашем языке с прекрасным произношением. Почти как у них, — он указал на Алдена с Фитцем.

— Что, простите? — переспросила Софи, полагая, что неправильно расслышала.

Фитц рассмеялся:

— Ты заговорила на просветленном языке, как только прыгнула сюда, как и вчера.

Она говорила на другом языке — еще и с прекрасным произношением?!

— Просветленный язык заложен у нас в генах, — пояснил Алден. — Мы говорим на нем с рождения — уверен, люди считали тебя странным ребенком. Хотя для людей наш язык похож на лепет.

Ее родители всегда дразнили ее за то, что в детстве она была очень шумной. Софи ухватилась за стол:

— А есть слово, которое звучит как «Сойка»?

— «Сойка»? — переспросил Алден.

— В детстве я часто повторяла «Сойка» или «Сойкин». Родители считали, что я так пытаюсь выговорить свое имя. Они даже стали меня так называть, и это очень раздражало. — Она покраснела, услышав смешок Фитца.

Кенрик пожал плечами.

— Ничего такого не припомню.

Фитц с Орели закивали. Но Алден побледнел.

— Что такое? — спросил его Бронте, все еще отряхивая свою накидку.

Алден махнул рукой.

— Скорее всего, ничего.

— Я сам это решу, — заявил Бронте.

Алден вздохнул.

— Просто… возможно, она говорила «салдрин» — но это лишь догадка.

Бронте плотно сжал губы.

— А что значит «салдрин»? — спросила Софи.

Алден поколебался мгновение, а затем ответил:

— Настоящее название лунного жаворонка, редкой птицы.

— И почему это плохо?.. — Софи жутко не нравилось, как все на нее смотрят — как будто она была загадкой, которую никто не мог решить. Взрослые всегда так на нее смотрели, но обычно она слышала их мысли и знала, что их тревожит. Жаль, что больше так не получится.

— Это не плохо. Просто интересно, — тихо ответил Алден.

Бронте фыркнул:

— Скорее настораживает.

— Почему? — спросила Софи.

— Потому что это было бы неприятным совпадением. Но скорее всего, ты и правда пыталась сказать свое имя. Ты постоянно его слышала, и не удивительно, что хотела его повторить, — произнес Алден, будто старался убедить не только ее, но и себя.

— Что ж, думаю, я услышал достаточно, чтобы вынести решение, — рявкнул Бронте, и Софи тут же забыла о лунном жаворонке. — Я голосую против — и вы меня не переубедите.

Софи не удивилась, но нахлынувшую панику побороть было сложно. Она не прошла?

Кенрик покачал головой.

— Бронте, это же абсурд. Я голосую за нее — и тебе не переубедить меня.

Софи задержала дыхание, когда все перевели глаза на Орели в ожидании последнего голоса. Та до сих пор не произнесла ни звука, и Софи понятия не имела, о чем она думает.

— Дай мне руку, Софи, — сказала Орели голосом таким же хрупким и прекрасным, как ее внешность.

— Орели эмпат, — пояснил Фитц. — Она чувствует твои эмоции.

Софи протянула дрожащую руку. Орели мягко сжала ее ладонь.

— Я чувствую страх и смятение, — шепнула она. — Но и небывалую искренность. И что-то еще… я не могу описать это. — Она открыла свои огромные голубые глаза и посмотрела на Софи. — Я отдаю тебе свой голос.

Алден, широко ухмыляясь, хлопнул в ладоши.

— Значит, решено.

— Пока решено, — уточнил Бронте. — Мы еще вернемся к этому вопросу. Уж я позабочусь.

Улыбка Алдена погасла.

— Когда?

— Подождем до конца года. Дадим Софи время освоиться, — предложил Кенрик.

— Чудесно, — кивнул Алден.

— Дураки, — проворчал Бронте. — Как старейшина, я взываю к своему праву потребовать прощупывания.

Алден кивнул и поднялся.

— Все уже запланировано. Я отведу ее к Квинлину, как только мы закончим.

Софи знала, что должна радоваться, но все мысли крутились вокруг слова «прощупывание». Звучало оно неприятно.

— Что за прощупывание? — спросила она у Фитца, пока Алден провожал всех к дверям.

Фитц откинулся на спинку стула.

— Очередной способ чтения мыслей. Ничего особенного. На уроках телепатии с ним постоянно сталкиваются — а ты, видимо, тоже на них попадешь. Поверить не могу, что ты прошла. Я на минуту засомневался.

— И я, — вздохнула Софи. — Почему Бронте потребовал прощупывания?

— Потому что с ним одни проблемы. А еще, наверное, его волнует, что папа не может прочитать твои мысли.

— Волнует?

— Думаю, «беспокоит» тут подходит больше. Мой отец очень сильный телепат. Как и я, — он самоуверенно усмехнулся. — И если мы не можем прочитать твои мысли, то кто сможет?

— Хорошо, — произнесла она, пытаясь понять смысл его слов. — Но почему его так волнует, что никто не может читать мои мысли?

— Скорее всего, из-за твоего воспитания.

Софи глубоко вдохнула и без особой охоты произнесла:

— То есть из-за того, что моя семья — люди. А я нет.

Фитц замер, а потом кивнул.

Внутри Софи внезапно что-то опустело. Так это не ошибка. Она и правда не была родной дочерью — и Фитц это знал. Он не поднимал на нее взгляд, и Софи понимала, что ему неудобно.

Она задушила и убрала боль, оставляя ее на потом, когда останется одна. Кашлянула, прочищая горло:

— И почему его это беспокоит?

— Потому что такого еще не было.

В теплой яркой столовой неожиданно стало холодно.

— Никогда?

— Никогда.

Такое короткое слово — и какое тяжелое у него значение.

Почему она жила с людьми?

Она не успела спросить, потому что вернулся Алден:

— Софи, пойдем со мной, поищем тебе одежду. Тебе тоже лучше переодеться, Фитц.

Софи помедлила. Пожалуй, ей нужно заставить их вернуть ее домой. Ее родители уже должны знать, что она прогуляла школу.

И если неприятностей уже не избежать, то можно попытаться оттянуть наказание. К тому же она пока не готова возвращаться домой. Ей нужно получить больше ответов.

— Куда мы идем? — спросила она, следуя за Алденом из столовой.

Тот улыбнулся.

— Как ты смотришь на то, чтобы побывать в Атлантиде?