Военные кампании вермахта. Победы и поражения. 1939-1943

Хельмут Грайнер

Известный военный историк Хельмут Грайнер посвятил свою книгу деятельности Верховного командования вермахта в первые годы Второй мировой войны. Используя материалы журнала боевых действий вермахта, который автор вел в 1939 – 1943 годах, он составил подробный отчет о действиях оперативного штаба в подготовке и проведении кампаний на Западном и Восточном фронтах. Оценивая политическую обстановку и военное положение в Европе накануне больших сражений, Грайнер приводит тексты оперативных директив Гитлера на операции «Везерюбунг», «Морской лев», «Зонненблуме», «Марита», «Барбаросса» и др. Особенно интересны выдержки из записей журнала боевых действий штаба оперативного руководства, касающиеся переговоров Гитлера с командующими вермахта и руководителями союзных государств. В приложении представлены данные о командном составе вооруженных сил Германии, даны сведения о расположении войск в решающих сражениях.

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Военные кампании вермахта. Победы и поражения. 1939-1943 предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Глава 1

ПЛАН «ВАЙС»

21 марта 1939 года, спустя несколько дней после захвата Праги, министр иностранных дел фон Риббентроп от имени Гитлера предложил Липски, польскому послу в Берлине, решить проблему Данцигского коридора при помощи заключения немецко-польского соглашения. Согласно этому договору Данциг должен был возвращен Германии, которая также получала железнодорожные и автомобильные транспортные пути, связывающие ее с Восточной Пруссией, и таким образом окончательно признавала коридор и польскую западную границу. Гитлер уже делал подобные предложения в октябре 1938 года и затем в январе 1939 года, однако польское правительство уклонялось от серьезного обсуждения. Ответом Польши на новое проявление немецкой инициативы стал меморандум, который 26 марта немецкий посол вручил министру иностранных дел. В нем был отказ в предоставлении транспортных путей через коридор. Также там была выражена готовность обсудить с немецким правительством возможность упрощения сквозного проезда для немецких граждан. Польша не согласилась передать Данциг, но предложила совместное польско-немецкие гарантии свободного города. Посол добавил, что ему неприятно, но он должен указать на то, что всяческие дальнейшие стремления немецким правительством цели получения Данцига будут означать войну с Польшей. Уже за три дня до этого в Польше были предприняты меры по частичной мобилизации и стягивании войск на границе с Данцигом. В разговоре с немецким послом в Варшаве 29 марта польский министр иностранных дел Бек оправдывал эти мероприятия тем, что после происшествий в Чехословакии и Мемеле все усиливающиеся требования вернуть Данциг воспринимаются польской стороной как сигнал тревоги. Он объяснил, что, если Германия попытается в одностороннем порядке изменить статут свободного города, для Польши это станет «казусом белли».

Эти события стали последним поводом к тому, что Гитлер стал в очередной раз планировать войну с Польшей. В конце марта начальник ОКВ генерал-полковник Кейтель уведомил начальника отдела обороны страны полковника Варлимонта[8] о том, что фюрер дал распоряжение главнокомандующим видами вооруженных сил вермахта до конца августа подготовиться к военным столкновениям с Польшей, которые казались неизбежными[9]. Польская твердая позиция, занимаемая в отношении всех попыток Германии мирно решить проблему Данцигского коридора, и мероприятия по мобилизации, проводимые в Польше, вынудили Гитлера принять подобные меры. Для Верховного командования каждой из составляющих частей вермахта Верховное командование вермахта должно было составить короткую директиву, в которой необходимо было изложить главное из военных распоряжений, которые уже отдал фюрер.

В результате вышла «Директива о единой подготовке вооруженных сил к войне на 1939 — 40 гг.». В ее I и III частях излагались положения об обеспечении границ немецкого рейха и овладении Данцигом. А II часть была посвящена плану «Вайс», как условно назвали план наступления на Польшу. I и III части были отправлены 11 апреля, а II была передана частям вермахта еще 3-го числа того же месяца. Наиболее существенные части этой директивы уже были опубликованы. Здесь же будет достаточно воспроизвести самые важные моменты II части. В ней говорится, что нынешняя позиция Польши требует помимо обеспечения охраны восточной границы проведения военных приготовлений, чтобы в будущем исключить все возможные угрозы с польской стороны. Отношение немцев к Польше продолжало определяться основополагающим принципом — избегать любых столкновений. Однако стоит Польше занять угрожающую для рейха позицию, и, невзирая на договор о ненападении от 26 января 1934 года, последуют ответные действия. Их целью станет уничтожение польской оборонной мощи и создание на востоке обстановки необходимой для обороны страны. Самое позднее, с началом конфликта, вольный город Данциг будет объявлен территорией Германии. Политическое руководство считает своей задачей при таких обстоятельствах изолировать Польшу, то есть ограничить военные действия только Польшей. А из-за неблагоприятной обстановки во Франции и, соответственно, пассивности Англии подобная ситуация может наступить в самое ближайшее время.

Военные распоряжения директивы ограничивались несколькими предложениями. Там говорилось, что для уничтожения польских вооруженных сил необходимо подготовиться к неожиданной атаке, во время которой можно вступить на южный фланг словацкой территории. А на северном крыле необходимо как можно быстрее установить воссоединение между Померанией и Восточной Пруссией. Скрытая или открытая мобилизация допустима только накануне наступления в самый поздний из всех возможных сроков. Было необходимо подготовиться к началу операции так, чтобы можно было использовать уже имеющиеся в распоряжении формирования, не дожидаясь планомерного развертывания мобилизованных соединений. А уже от политической ситуации зависело бы то, будут ли развертываться все силы, необходимые для обеспечения границ на западе, или какая-то их часть останется свободной, и ее можно будет использовать для других целей.

Разработка плана «Вайс» была нацелена на то, чтобы его можно было осуществить в любое время начиная с 1 сентября 1939 года. Для этого Верховному командованию вермахта было поручено составить плановую таблицу взаимодействия и согласовать временные рамки между мероприятиями трех своих составляющих. Последние должны были сообщить свои планы до 1 мая и предоставить данные для составления таблицы взаимодействия.

Согласно тексту этой директивы еще точно не ясно, решил ли Гитлер уже тогда в конце марта не принимать во внимание все прочие возможности для войны с Польшей. Да и то обстоятельство, что наступление фактически началось в ранее назначенный день — 1 сентября 1939 года, ничего не доказывает, так как временные рамки, естественно, зависели от его величества случая, что и показали события в последние дни августа. Истинные намерения Гитлера стали очевидными из его речи, с которой он выступил 23 мая перед главнокомандующими видами вооруженных сил вермахта и начальниками Генеральных штабов армии и люфтваффе в имперской канцелярии в Берлине во время обсуждении ситуации. При этом он без обиняков заявил, что при конфликте с Польшей речь будет идти не о Данциге, а о расширении жизненного пространства на востоке и обеспечении пропитания для немецкого народа во время борьбы с западными державами. Польша и так уже находилась на стороне врагов Германии, поэтому и речи быть не могло о том, чтобы щадить ее. Первую же появившуюся возможность необходимо использовать для атаки на Польшу. Самым важным является изоляция Польши. Дело не должно дойти до одновременного столкновения с западными державами. А если же не будет твердой уверенности в том, что последние при конфликте с Польшей останутся в стороне, тогда уж лучше напасть на западные державы и тем самым разделаться с Польшей.

Потом Гитлер стал рассуждать о мерах, которые необходимо будет предпринять в случае вмешательства Англии и Франции в войну с Польшей. Однако, в сущности, тогда он верил в подобную возможность так же мало, как и потом. И это несмотря на то, что британский премьер-министр Чемберлен 31 марта объявил в палате общин о том, что британское правительство считает своим долгом в случае угрозы польской независимости оказать Польше любую возможную помощь. И, несмотря на то что несколько дней спустя между британским правительством и находящимся в Лондоне польским министром иностранных дел была достигнута договоренность заменить это временное, данное Британией польской стороне обещание долгосрочным взаимным соглашением, Гитлер считал маловероятным, что Англия ради Данцига и коридора пойдет на риск возникновения новой мировой войны. Он склонялся к мнению, что подобное поведение британского правительства продиктовано стремлением сохранить свой престиж в мире и при помощи грандиозного обмана удержать Германию от дальнейшего следования к внешнеполитическим целям.

Летом 1939 года в соответствии с этой точкой зрения Гитлер почти не вел приготовлений к войне с западными державами. Он ограничился наиболее необходимыми мерами обороны, а перед общественностью с использованием всех пропагандистских методов подчеркнул неприступность Западного вала, чье строительство было еще далеко от завершения. Подготовка вермахта к кампании против Польши началась в апреле. В подробностях описать ее нельзя из-за недостатка данных. В том, что касается сухопутной армии, подготовка в первую очередь заключалась в раннем призыве резервистов и рядовых старших возрастов на весенние учения, создании учебно-тренировочных подразделений (дивизии второй и третьей волны) и формировании 14 новых дивизий, приказ о создании которых Гитлер отдал лично (четвертая волна). Таким образом, в случае войны сухопутная армия вырастала на 102 дивизии[10]. Дальше по предложению главного командования сухопутных войск в течение лета некоторое количество дивизий должно было отправиться на немецко-польскую границу для окопных работ. Подготовка к первым большим осенним маневрам танковых соединений вблизи польской границы, приуроченным к 25-й годовщине битвы при Танненберге, также была лишь маскировкой для мероприятий, связанных с настоящим развертыванием войск против Польши. План операции, разработанный Генеральным штабом армии, был изменен, как позже будет объяснено, по инициативе Гитлера и еще раз проверен во время поездки представителей Генерального штаба, проходившей в самом разгаре лета под руководством начальника Генерального штаба армии, генерала артиллерии Гальдера. Дальнейшие приготовления вермахта происходили согласно «плановой таблице взаимодействия для плана «Вайс», составленной Верховным командованием вермахта на основе данных, предоставленных видами вооруженных сил вермахта в июле.

К началу августа отношения между Германией и Польшей заметно обострились. 4 августа польское правительство направило резкий ультиматум данцигскому сенату из-за якобы преднамеренного воспрепятствования польским таможенным инспекторам исполнять их обязанности. 9-го правительство Германии настоятельно попросило Польшу не повторять подобных шагов. На следующий день польское правительство ответило, что дальнейшее вмешательство рейха в отношения Польши и Данцига будет рассматриваться как акты агрессии.

Проявившаяся в этом обмене нот серьезность ситуации вынудила итальянского министра иностранных дел графа Чиано 11 августа отправиться в Зальцбург для встречи с немецким министром иностранных дел. Следующие два дня в Бергхофе он провел в длительных разговорах с Гитлером, который подробно разъяснил военно-политическую позицию Германии, согласно которой Польша в любом случае при большом конфликте будет находиться на стороне врагов Германии и Италии и что в настоящий момент ее быстрая ликвидация может оказаться выгодной из-за неизбежной стычки с западными державами. Чиано на это заметил, что согласно итальянской точке зрения конфликт с Польшей не ограничится только этой страной, а перерастет в европейскую войну. Гитлер ответил, что мнения по этому пункту у них расходятся. Лично он придерживался твердой уверенности, что западные державы в конце концов испугаются развертывания новой мировой войны. Чиано в этом сомневался, он полагал, что в любом случае нужно принимать в расчет всеобщую войну, и объяснил, что к подобному Италия еще не готова. Поэтому дуче приветствовал бы отсрочку конфликта на максимально возможный срок. Он предложил заново подтвердить волю к миру Италии и Германии при помощи совместного коммюнике и лелеял мысль о международной конференции. Гитлер категорически отверг это предложение и выразил решимость при следующей провокации Польши начать действовать как можно быстрее и в любом случае определиться с ее политической позицией. Когда же Чиано поинтересовался, до какого числа польское правительство должно дать ответ относительно своей политической позиции, Гитлер ответил, что самое позднее — в конце августа, так как военные действия против Польши должны быть окончены к началу октября из-за погодных условий.

На следующий день, 14 августа, Гитлер высказался в таком же ключе перед главнокомандующим и начальником Генерального штаба сухопутных сил, которые прибыли в Бергхоф для того, чтобы доложить о положении дел. После обстоятельного описания политической ситуации и оценки военной силы западных держав он вновь выразил уверенность в том, что Англия достаточно шумно вмешается в немецко-польский конфликт, вероятно, порвет дипломатические отношения с Германией и полностью прекратит торговлю с ней, однако оружие применять не станет. Разумеется, все это произойдет только в том случае, если вермахт в самое ближайшее время добьется решительного успеха в Польше. Через 8 — 14 дней мир должен будет понять, что Польша находится на краю гибели. Естественно, сами операции могут длиться дольше. Ничего не меняется в отношении развертывания войск на востоке, на западе все необходимо провести также планомерно. Впрочем, все это будут мероприятия согласно спланированной таблице взаимодействия. А предварительное оповещение на государственной железной дороге, вероятно, должно пройти 15-го[11]. Так и произошло, в тот же день негласно был отменен государственный съезд партии.

Во время этого обсуждения Гитлер упомянул, что переговоры о торговом договоре с Советским Союзом, стартовавшие в начале июля, привели к шаткому политическому контакту. Он собирался отправить одну видную личность в Москву для личных переговоров. После публикации записей об этих событиях казалось, что толчок для установления более тесных немецко-русских отношений исходил с советской стороны. Однако в последовавшей потом политической беседе и позже во время переговоров выяснилось, что именно Гитлер был движущей силой. Стремясь изолировать Польшу, он пытался при помощи предупредительной любезности переманить Сталина на свою сторону и противодействовать политико-военным переговорам с западными державами в Москве, целью которых было привлечение Советского Союза к участию в предоставлении гарантий городам, которым угрожала Германия. Охотно согласившись на российское желание после заключения пакта о ненападении усилить немецкое влияние на Японию и создать общую декларацию о прибалтийских странах, в отношении которых советское правительство хотело иметь полную свободу действий, он преодолел первоначальное недоверие советского государственного деятеля и быстро пришел с ним к согласию. На следующий день после того, как 19 августа было подписано немецко-советское торговое соглашение, Гитлер в личном послании попросил Сталина принять 22-го или, самое позднее, 23 августа министра иностранных дел рейха. Сталин выразил свою готовность. После этого 21-го числа германское информационное бюро и советское информационное агентство сообщили, что министр иностранных дел рейха прибудет в Москву для заключения договора о ненападении между Германией и Советским Союзом. Риббентроп прибыл утром 23-го, во второй половине дня у него состоялись длительные беседы со Сталиным, а также с наркомом иностранных дел Молотовым, во время которых были быстро разрешены некоторые из еще стоявших вопросов. В ночь на 24 августа в 2 часа по среднеевропейскому времени были подписаны пакт о ненападении и секретный протокол. Согласно последнему в случае территориально-политического пере устройства областей, входящих в состав прибалтийских государств (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва) и Польского государства, северная граница Литвы одновременно является границей сфер интересов Германии и СССР. Граница сфер интересов Германии и СССР также будет приблизительно проходить по линии рек Писсы, Нарева, Вислы и Сана. С советской стороны подчеркивается и интерес СССР к Бессарабии. С германской стороны заявляется о ее полной политической незаинтересованности в этой области. Вопрос, является ли в обоюдных интересах желательным сохранение независимого Польского государства и каковы будут границы этого государства, может быть окончательно выяснен только в течение дальнейшего политического развития. Во всяком случае, оба правительства будут решать этот вопрос в порядке дружественного обоюдного согласия.

Несомненным является то, что своим большим внешнеполитическим успехом Гитлер подкрепил свое намерение прибегнуть к военному решению немецко-польского конфликта. Он считал практически невозможным активное вмешательство западных держав на стороне Польши. Это отчетливо проявилось в его речи, с которой он выступил после сообщения обоих информационных агентств о заключении договора. Это произошло во вторник, 22 августа, в полдень в большом зале Бергхофа. Там присутствовали главнокомандующие тремя видами войск вермахта, руководители штабов и начальники отделов Верховного командования вермахта[12].

Гитлер в своей речи, длившейся много часов и прервавшейся лишь на короткий перерыв на обед, заявил, что ему было ясно уже давно, что рано или поздно дело должно дойти до столкновения с Польшей. Решение действовать он принял еще весной после того, как Польша резко отклонила немецкое предложение о решении вопроса о Данцигском коридоре. Да и следующие веские причины говорят в пользу того, что нельзя откладывать ставшее неизбежным военное столкновение на другой, возможно еще более неблагоприятный момент.

1. Успех в значительной степени зависит от него. Ни один другой немецкий государственный деятель не пользуется таким доверием немецкого народа, как он. Он обладает таким большим авторитетом, каким в Германии не обладал ни один другой человек. Его существование является фактором огромного значения. Однако в любой момент он может быть уничтожен каким-нибудь преступником. Вторым персональным фактором является дуче, чья сильная личность является единственной гарантией союзнической верности Италии. На королевский двор нельзя положиться, так как в основном двор против Муссолини, и в расширении своей империи он видит лишь бремя для себя. От Испании можно ожидать благожелательного нейтралитета, но лишь пока во главе стоит Франко, что гарантирует определенную устойчивость нынешней системы.

2. Со стороны противника в том, что касается незаурядных личностей, картина создалась негативная. Чемберлен и Даладье едва ли решатся вступить в войну. Для них принять такое решение гораздо сложнее, чем для немцев, поскольку рисковать они будут многим, а выиграть могут довольно мало. Германии же терять нечего. Ее экономическое положение таково, что продержаться она сможет лишь несколько лет. Генерал-фельдмаршал Геринг может это подтвердить.

3. Политическая ситуация также благоприятна для Германии. На Средиземном море еще со времени абиссинской войны положение напряженное. На Ближнем Востоке события в Палестине также стали причиной ситуации, вызывающей тревогу всего мусульманского мира. В Восточной Азии японо-китайский конфликт связывает англосаксонские силы. Впрочем, все заметнее становятся последствия мировой войны, как для Англии, так и для Франции. Ирландия практически полностью отделилась от Британской империи, Южная Африка стремится к большей независимости, Индия из года в год доставляет все больше неприятностей. Великобританию может ждать серьезная опасность. Что же касается Франции, то она сейчас находится на спаде из-за остановившегося развития ее народного духа, а проблемы с коррупцией в ее внутренней политике лишь увеличивают эту слабость. Таким образом, на Средиземном море угроза исходит лишь от Италии. На Балканах со времени захвата Албании, что произошло на Пасху 1939 года, установилось равновесие сил. Югославию можно считать преданным другом Германии, однако она слаба и несет в себе зародыш распада, ввиду своих внутриполитических отношений и внешнеполитической уязвимости. Румынии угрожают Венгрия и Болгария. Турцией правят слабые лидеры, поэтому энергичной политики от нее ждать не приходится. Так что в настоящий момент общая ситуация для Германии складывается вполне благоприятно, однако сомнительно, что через два-три года эти обстоятельства сохранятся.

4. В конце концов, чрезвычайно важно опробовать новый немецкий вермахт в ограниченном конфликте, прежде чем дело дойдет до окончательного сведения счетов с державами — победительницами мировой войны. Это испытание вермахта будет иметь огромное значение как для него самого, так и для его положения в общественном мнении.

На прежнюю, проводившуюся с 1934 года политику взаимопонимания с Польшей ему было тяжело решиться. Принятию предложений, которые Гитлер делал польскому правительству для окончательного урегулирования вопроса о Данцигском коридоре, а также для определения будущих немецко-польских отношений, вероятно, препятствовала Англия. На это Польша ответила частичной мобилизацией и стягиванием войск у Данцига, что повлекло за собой напряженность, которая со временем стала нестерпимой. Нельзя позволить врагу развязать неизбежный вооруженный конфликт, если нет желания передать инициативу в чужие руки. Англия всеми силами старается прийти к сомнительному компромиссу, требующему определенных обязательств для Германии, и снова заговорить на языке Версаля, однако он не поддастся, ведь момент для изоляции Польши и окончательных действий самый благоприятный.

Несмотря на то что военные действия против Польши являются риском, на него необходимо пойти с железной решимостью. Однако он как прошлой осенью, так и нынешней весной абсолютно уверен, что риск себя оправдает, так как и Англия, и Франция приняли на себя обязательство оказать помощь Польше, но ни та ни другая не в состоянии его выполнить. Да и англо-польские переговоры еще не привели к заключению договора. Ему казалось невозможным, что британский государственный деятель возьмет на себя риск участвовать в войне при столь тяжелом положении в мире. Однако в этот раз Англия попытается избежать ошибок, совершенных весной 1938 года, которые привели к ранней капитуляции, и поэтому до последнего момента будет пытаться блефовать. Что же касается Франции, то ввиду малой рождаемости она вряд ли пойдет на большие жертвы кровавой войны. У обеих стран есть лишь две возможности помочь Польше: блокада Германии и нападение на западе. Первое было бы безрезультатным, поскольку Германия встретит его территориальными завоеваниями на востоке. Второе же немыслимо по психологическим причинам и безнадежно, потому что ни одна из стран не стала бы нарушать нейтралитет Бельгии и Голландии. Также маловероятно наступление Великобритании и Франции на Италию. В самом худшем случае, ввиду того что немецкое производство сейчас гораздо лучше развито, чем в 1918 году, Германия сможет выдержать продолжительную войну, к которой всегда будет стремиться Англия.

Что же касается Советского Союза, на который западные державы собирались возложить все свои надежды в случае завоевания Польши, то в ближайшее время в Москве будет заключен пакт о ненападении. Инициатива исходила от Советской России. Сам же Гитлер был убежден уже довольно давно, что Россия никогда не пойдет ни на какое английское предложение. Ведь Сталин не заинтересован в сохранении Польши и знает, что, если дело дойдет до войны между Германией и Советским Союзом, его режиму придет конец, все равно, выйдут ли его солдаты из войны победителями или же потерпевшими поражение. Благодаря немецко-русскому пакту о ненападении западные державы лишились всех козырей, что окажет решающее влияние на их дальнейшие решения. Для Германии же заключение этого пакта означает не только чрезвычайное экономическое усиление, но и полный поворот в ее внешней политике. Положено начало уничтожению гегемонии Англии. Теперь, когда проведены необходимые дипломатические приготовления, путь солдатам открыт.

После короткого перерыва на обед Гитлер продолжил. По его словам, дальнейший образ действий Англии и Франции все же нельзя предсказать с абсолютной уверенностью. Тем более необходимы решительные действия. Твердый настрой в обществе является долгом каждого. Это сильно зависит от примера руководства. Немецкий народ, находящийся под психологическими последствиями величайшего кризиса своей истории, должен через жертвы и тяготы заново проявить свою силу. Борьбу ведут не машины, а люди, психологические факторы имеют решающее значение. Окончательной победы можно добиться лишь благодаря непоколебимой силе духа, что и показывает пример Фридриха Великого. Подобный образ действий таит в себе успех.

Задачей вермахта является уничтожение польских вооруженных сил, даже если на западе вспыхнет война. Речь идет не о достижении какой-то определенной линии, а об уничтожении всех живых сил противника. При этом не нужно беречь материальную часть и экономить боеприпасы. Гитлер собирался дать повод к развязыванию конфликта при помощи воздействия пропаганды. Правдоподобие не важно. Речь идет не о правде, а о победе. Поэтому не должно быть никакой жалости, никаких проявлений человеческих чувств. Немецкий народ не может жить на нынешней территории, и он обязался предоставить ему большее жизненное пространство. 80 миллионов человек должны получить то, что им положено по праву, их существование должно быть обеспечено.

Скорость в достижении результата имеет огромное значение во время операции. Оба наступательных клина должны быстро пробиться к Висле и Нареву. Руководство должно быстро приспосабливаться к новой обстановке. Новые польские формирования необходимо быстро разбивать. Врага нужно поражать беспощадными атаками люфтваффе. Немецкое техническое превосходство должно здорово потрепать нервы полякам. Он возлагает большие надежды на немецких солдат, его вера в их мужество и способности непоколебима.

После поражения Польши он установит новую восточную границу, которая, однако, будет отличаться от той линии, до которой должна добраться армия. Он думает об увеличении территории государства при помощи нейтральных стран или протектората над Польшей.

Гитлер завершил свою речь, сказав, что, по его твердому убеждению, новый немецкий вермахт соответствует всем предъявляемым требованиям и что о дате начала операции он объявит позже, вероятно утром в субботу. Однако уже до обеда следующего дня было объявлено, что наступление намечено на 26 августа на 4.30.

Между тем 22 августа британское правительство официально объявило о том, что информация о предстоящем заключении пакта о ненападении между Германией и Советским Союзом принята к сведению, и без промедления решило, что подобное событие никоим образом не касается его обязательств по отношению к Польше. Одновременно Чемберлен отправил Гитлеру личное письмо, в котором он, ссылаясь на уже принятые и еще готовящиеся мероприятия по мобилизации, подчеркнул решимость Великобритании поддержать Польшу, однако также выразил готовность поучаствовать в прямых немецко-польских переговорах и, как только будет достигнута мирная атмосфера, обсудить проблемы, касающиеся Германии и Англии. Поздним вечером 23 августа Гитлер передал из Бергхофа британскому послу Невилу Гендерсону ответное письмо. В нем он утверждал, что поведение Англии уничтожило желание Польши к переговорам с Германией и воодушевило польское правительство вызвать волну терактов против немецких этнических групп в Польше и экономически «задушить» Данциг. Также там говорилось, что немецкое правительство не позволит себя отвлечь недавними британскими заявлениями от соблюдения интересов рейха в отношении Польши и что дальнейшие британские мероприятия по мобилизации повлекут за собой немедленную мобилизацию немецкого вермахта.

На следующий день в столицу рейха вернулись Гитлер из Бергхофа и министр иностранных дел из Москвы. Хотя после письма Чемберлена не оставалось больше никаких сомнений о том, как поведет себя Англия в случае нападения на Польшу, 24 августа в палате общин и палате лордов британский премьер-министр и министр иностранных дел лорд Галифакс еще раз признали свою ответственность перед Польшей. Обе палаты британского правительства в тот же день приняли Акт о чрезвычайных полномочиях, согласно которому правительство уполномочивалось безотлагательно принимать все требующиеся в зависимости от серьезности ситуации мероприятия. И даже тогда еще казалось, что Гитлер все еще верит в то, что Великобритания не встанет на сторону Польши из-за риска войны. Исключительно для того, чтобы облегчить британскому правительству отступление от этого обязательства, Гитлер решил сделать Англии последнее предложение. Он пригласил британского посла прийти в имперскую канцелярию 25 августа в 13.30 и сказал ему, что при любых обстоятельствах он решил устранить «македонское положение» дел на восточной границе рейха и решить вопрос Данцигского коридора. Однако после решения этой проблемы он собирается обратиться к Англии с еще более широким предложением. Он выразил готовность заключить соглашение, в котором гарантирует целостность Британской империи, и ввести в бой силы немецкого рейха, если того потребуют ограниченные колониальные претензии. Однако при этом немецкие обязательства перед Италией не должны быть затронуты. Также Гитлер твердо решил «никогда больше не вступать в конфликт с Россией». Он готов также согласиться с разумным ограничением в вооружении и признать западные границы незыблемыми. В конце концов он предложил британскому послу немедленно отправиться в Лондон для устного доклада и передал ему короткий протокол с записью своих слов. Сэр Невил Гендерсон выразил свою готовность, однако возразил, что чувствует себя обязанным сказать, что Великобритания не отступит от данного Польше обещания и может договориться с Германией лишь после мирного урегулирования немецко-польского конфликта. На следующее утро Гендерсон отправился в Лондон на самолете, который предоставила ему немецкая сторона.

Согласно плановой таблице взаимодействия плана «Вайс» Гитлер должен был отдать приказ о начале наступления 25 августа во второй половине дня, как было установлено ранее. Однако в 12.00 он уточнил у командования сухопутных сил, до какого времени можно отсрочить принятие решения. Ему ответили, что приказ, самое позднее, должен последовать в 15.00. Гитлер воспользовался этой отсрочкой, так как вначале он хотел дождаться, как британский посол воспримет сообщения об его намерениях. После беседы, занявшей примерно час, Гитлер, несмотря на заверения Гендерсона, в 15.00 отдал приказ начать наступление следу ющим утром в 4.30. Очевидно, он был уверен, что британское правительство прислушается к его предыдущему предложению и окончательно решит отказать Польше в военной помощи.

В 17.00 представитель информационного бюро в Лондоне по телефону сообщил пресс-службе министерства иностранных дел, что в этот самый момент заключается официальный британско-польский договор о взаимопомощи[13]. Это сообщение вызвало шок в имперской канцелярии и заставило Гитлера засомневаться в том, правильно ли он оценил образ действий Англии. В любом случае ему казалось необходимым, прежде чем начать действовать, дождаться реакции британского кабинета на его предложение. Поэтому он решил отсрочить наступление. Он приказал главнокомандующим всеми видами войск вермахта прибыть к нему в 19.00 и распорядился временно не разворачивать военные действия и немедленно остановить передвижение войск. Однако необходимо продолжить развертывания на востоке и западе и мероприятия по мобилизации, приказ о которых был отдан ранее в тот же день. Днем начала мобилизации считалось 26 августа. Около 20.00 Верховное командование вермахта в письменном виде передало эти распоряжения. Ночью в управлении оперативного руководства вермахта господствовала тревога, удастся ли им вовремя передать столь поздно полученное опровержение приказа о наступлении частям оперативных соединений, которые находятся на границе наступления. То, что им это удалось, является удивительным достижением работы управления вермахта.

Бурное течение следующего дня здесь можно изобразить вкратце. 28 августа в 22.30 сэр Невил Гендерсон передал ответ британского правительства на послание Гитлера. В этом ответе был меморандум, в котором Англия выразила готовность обсудить любые соглашения после мирного решения немецко-польского конфликта и предложила прямые переговоры между Германией и Польшей для достижения взаимопонимания и подписания договора, удовлетворяющего важные польские интересы и дающего гарантии другим державам. Далее в меморандуме говорилось, что польское правительство выразило свою готовность принять подобные переговоры. Англия уверяла, что пустит в ход все свое влияние для достижения удовлетворительного решения.

29 августа в 18.25 Гитлер передал свой ответ британскому послу. В ноте говорилось, что рейх не может больше мириться с польским злоупотреблением власти в отношении Данцига и гонениями немецкого народа в Польше. Гитлер подвергал сомнению, что подобные разногласия можно решить путем прямых переговоров. Однако он принял английское предложение и выразил согласие с посредничеством британского правительства в организации приезда в Берлин польского представителя, наделенного полномочиями. Правительство Германии, говорилось дальше, рассчитывает на прибытие этого посредника на следующий день, а пока оно разработает предложение по урегулированию разногласий, которое сочтет приемлемым. Сэр Невил Гендерсон тотчас указал на то, что это предложение похоже на ультиматум. Гитлер стал яростно это отрицать и объяснил, что спешка требуется ввиду того, что существует опасность убийства немецких граждан в Польше и что на границе, где две полностью готовые к бою армии находятся друг против друга, может дойти дело до неприятных инцидентов.

В тот же вечер Гендерсон ознакомил польского посла с ответом Германии и добавил, что следует немедленно просить варшавское правительство тотчас же назначить кого-либо, чтобы он представлял интересы Польши. На следующее утро в 4.00 британское правительство сообщило в Берлин, что ответ немцев будет тщательно изучен, однако, как подчеркивалось, неразумно ожидать, что представитель Польши прибудет в Берлин в течение 24 часов. Во второй половине дня 30 августа британский премьер-министр передал фюреру личную ноту, в которой просил немецкое правительство — с аналогичной просьбой он обратился и к правительству Польши — принять меры во избежание пограничных инцидентов. В полночь британский посол передал министру иностранных дел рейха вполне ожидаемый ответ его правительства на немецкую ноту от 29 августа. Там говорилось, что британское правительство немедленно известило польскую сторону о готовности Германии принять участие в прямых переговорах с Польшей, однако считает невозможным установить связь между Варшавой и Берлином уже сегодня. Сэр Невил Гендерсон в соответствии с поручением устно добавил, что его правительство находится не в том положении, чтобы советовать польской стороне отправить своего представителя в Берлин, и предлагает прибегнуть к обычной дипломатической процедуре, то есть вручить немецкие предложения польскому послу для передачи в Варшаву. Министр иностранных дел рейха фон Риббентроп возразил, что английское посредничество проявилось лишь в том, что во второй половине дня в Польше была объявлена общая мобилизация, а вопрос о немецких предложениях больше не является актуальным, так как до полуночи представитель Польши так и не появился. Однако он хочет зачитать послу составленные правительством рейха предложения. После этого он зачитал сэру Невилу Гендерсону на немецком языке документ, состоящий из шестнадцати пунктов. Это и были предложения Германии по урегулированию вопроса Данцигского коридора и проблемы немецких национальных меньшинств в Польше. Там говорилось, что Данциг немедленно возвращается Германии, территория коридора, за исключением польского порта Гдыня, должна самостоятельно определить свою государственную принадлежность путем голосования, которое необходимо будет провести не ранее чем по истечении двенадцати месяцев, а до этого момента она должна подчиняться международной комиссии, которую нужно было немедленно создать. Германия или Польша после получения результатов голосования получали экстерриториальные пути для связи с Данцигом и Восточной Пруссией или Гдыней. Что же касается немецко-польского национального вопроса, то его необходимо вынести на рассмотрение международного следственного комитета. Риббентроп категорически отклонил просьбу сэра Невила Гендерсона взглянуть на документ, поскольку эти предложения, как было сказано, отныне устарели.

Несмотря на это, британское правительство продолжало усиленно стараться устроить прямые немецко-польские переговоры. После новых заявлений в Варшаве оно сообщило правительству рейха в полдень 31 августа, что польское правительство выйдет на связь с ним через своего представителя в Берлине. И действительно, польский посол Липски в 18.15 появился в министерстве иностранных дел, однако лишь для того, чтобы сообщить, что его правительство тщательно обдумало возможность предложенных британской стороной прямых переговоров. Однако он должен отрицательно ответить на вопрос министра иностранных дел рейха о том, уполномочен ли он вести переговоры о немецких предложениях. По радио в 21.00 официально сообщили о вариантах решения польско-немецкого конфликта, предложенных немецким правительством. Польская сторона через радиосообщение категорично отвергла эти предложения, как полностью неприемлемые.

В то время решение воевать или решить дело миром было уже принято. Главнокомандующий сухопутными войсками сообщил фюреру во второй половине дня 28 августа, что нет больше возможности контролировать концентрацию собственных сил в непосредственной близости от немецко-польской границы в том состоянии, в котором они сформировались еще 25-го числа. Необходимо либо расходиться, либо идти вперед, в теперешней ситуации нет возможности долгое время стоять на одном месте. После этого Гитлер назначил новую дату начала наступления. Ею стало 1 сентября, однако на тот момент еще существовала вероятность отсрочки или даже отмены наступления. Впрочем, он рассказал генерал-полковнику фон Браухичу, что все его усилия направлены на то, чтобы поставить Польшу в неблагоприятную позицию в переговорах. Во второй половине дня 30 августа всем видам войск вермахта было отдано предварительное распоряжение подготовиться к началу наступления, которое должно начаться 1 сентября в 4.30 утра. Если же в ходе переговоров, как было сказано далее, потребуется еще одна отсрочка, то речь будет идти лишь об одном дне, так как уже после 2 сентября атаку можно не принимать в расчет, потому что тогда все операции придется проводить поздней осенью при очень неблагоприятных погодных условиях. После того как 30-го числа в Берлине напрасно прождали польского представителя, 31 августа примерно в 16.00 Гитлер отдал окончательный приказ о начале наступления следующим утром. Согласно предложению главнокомандующего люфтваффе наступление должно было начаться в 4.45 по немецкому летнему времени.

Остается вопрос, действительно ли Гитлер рассчитывал на то, что Великобритания останется в стороне и новая мировая война не будет развязана. Вероятно, да, об этом говорит и подавленное настроение в имперской канцелярии в день, когда Англия и Франция объявили о своем вступлении в войну, и то обстоятельство, что Гитлер отказался 31 августа отдать приказ об эвакуации гражданского населения с западной пограничной зоны. Необходимо принимать в расчет, что западные державы, вступившие в войну ради своего престижа, должны были вести себя совершенно пассивно. В вышедшей для частей вермахта 31 августа директиве № 1 на ведение войны говорилось: «На Западе ответственность за ведение боевых действий следует возложить исключительно на Англию и Францию. Незначительные нарушения наших границ должны вначале ликвидироваться местным порядком. Необходимо строго соблюдать нейтралитет, гарантированный нами Голландии, Бельгии, Люксембургу и Швейцарии. Германская сухопутная граница на западе не должна быть пересечена ни в одном пункте без моего специального разрешения. То же самое относится к военно-морским действиям, а также другим действиям на море, которые могут расцениваться как военные операции. Военно-воздушные силы должны в своих действиях пока ограничиться противовоздушной обороной государственных границ и стремиться по возможности не нарушать границ нейтральных стран при отражении налетов, как отдельных самолетов, так и небольших авиационных подразделений».

Для наступления на Польшу главное командование сухопутных войск выделило 52 дивизии, которые насчитывали около 1,5 миллиона человек. Туда входили 39 действующих дивизий, среди них все танковые, моторизованные и легкие формирования, и 13 дивизий второй и третьей волны. Оборона западной границы была поручена группе армий «С» генерал-полковника фон Лееба, которой подчинялись 5-я армия генерала пехоты Либмана, 1-я армия генерал-полковника фон Вицлебена и 7-я армия генерала пехоты Дольмана. К началу войны в ее распоряжении находились 31 дивизия, среди них 12 действующих, а при необходимости к ним могло присоединиться еще 5 дивизий второй волны и немного позже сформированные 14 дивизий четвертой волны. Также необходимо учитывать 58 тысяч человек, мобилизованных имперской службой трудовой повинности, и 158 тысяч работников Организации Тодта, которых отправили на постройку Западного вала и которые должны были помочь при его обороне. Итого в ее распоряжении находилось около 950 тысяч человек.

Основной задачей разработанного Генеральным штабом армии плана кампании против Польши являлось уничтожение главных сил польской армии[14], предположительно находящихся в излучине Вислы между Краковом и Бромбергом, при помощи охватывающего наступления с юго-запада и северо-запада. Для этого там находилось две группы армий: южная — под командованием генерал-полковника фон Рундштедта (включая 35 дивизий из резерва армии) в Верхней Силезии и Словакии и северная — генерал-полковника фон Бока (включая 17 дивизий из резерва армии и 1 кавалерийскую бригаду) на западной границе коридора и в Восточной Пруссии. В группе армий «Юг» движение по направлению главного удара легло на плечи 10-й армии генерала артиллерии фон Рейхенау. При помощи сильных танковых и моторизованных сил армии должны были прорваться из территории Кройцбурга к Висле у Варшавы, то есть их задача была двигаться в северо-восточном направлении. Справа их прикрывала 14-я армия генерал-полковника Листа, главные силы которой направились из Верхней Силезии в восточном направлении, а оставшиеся части — из Словакии через Бескиды в северо-восточном, чтобы повернуть на север после уничтожения находящихся в промышленном районе Польши сил противника к востоку от Вислы. Левый фланг армии Рейхенау находился под защитой 8-й армии генерала пехоты Бласковица, которая, расположившись эшелонами, должна была продвинуться с территории Бреслау по направлению к Варшаве и при этом принять на себя ожидаемый боковой удар от собранных у Познани польских сил и отбить атаку.

Конец ознакомительного фрагмента.

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Военные кампании вермахта. Победы и поражения. 1939-1943 предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Примечания

8

Полковник Варлимонт, не оставляя своего поста, исполнял также обязанности начальника управления оперативного руководства.

9

В какой конкретно день было дано подобное распоряжение, точно установить не удалось. Вечером 25 марта Гитлер уехал в Мюнхен, 27-го вернулся в столицу рейха. 1 апреля он был в Вильгельмсхафене, присутствовал при спуске на воду линкора «Тирпиц». Соответственно, Гитлер мог отдать подобное распоряжение главнокомандующим составляющими вермахта лишь между 27 и 31 марта, при этом необходимо учитывать, что главнокомандующий люфтваффе генерал-фельдмаршал Геринг находился в Италии с 21 марта по 18 апреля.

10

51 действующая дивизия (а именно 35 пехотных, 4 моторизованные, 3 горные, 5 танковых и 4 легкие дивизии), 37 дивизий второй и третьей волны и 14 дивизий четвертой волны.

11

Предварительное оповещение было необходимо дать для того, чтобы железнодорожники вовремя подали составы для транспорта, необходимого для стратегического сосредоточения и развертывания.

12

В основе последующего пересказа лежат записи, сделанные автором вечером 22 августа 1939 года для журнала военных действий со слов начальника отдела обороны страны полковника Варлимонта, который подробно пересказал обращение Гитлера сразу же после своего возвращения из Бергхофа в Берлин. На следующий день эти записи были расширены благодаря стенографическим записям, сделанным адмиралом Канарисом, начальником абвера, непосредственно во время выступления Гитлера. Вероятно, полного протокола речи не существует. Гитлер говорил абсолютно свободно, служебные стенографисты не присутствовали. Участникам же согласно настоятельным рекомендациям Гитлера было запрещено что-либо записывать.

13

Соглашение было подписано в Лондоне в 17.40 по среднеевропейскому времени.

14

Общая численность польской действующей армии насчитывала 45 пехотных дивизий (среди них 15 резервных), 12 кавалерийских и 2 моторизованные бригады — фактически же было 40 дивизий, 11 кавалерийских и 2 моторизованные бригады. В излучине Вислы на территории Кракова находилась армия, состоящая из 6 дивизий, 1 кавалерийской и 1 моторизованной бригад, в Познани — армия в составе 4 дивизий и 2 кавалерийских бригад, а на территории к северо-востоку от Лодзи — армия в составе 6 дивизий, 1 кавалерийской и 1 моторизованной бригад, в качестве резерва армии. В коридоре между Бромбергом и Гдыней насчитывалось 6 дивизий, на южной границе на линии Млава — Ломжа — Цеханув — 6 дивизий и 3 кавалерийские бригады, а на территории Сувалок — 1 дивизия с сильной кавалерией. Кроме перечисленных, на границе с Карпатами находилось 3 или 4 дивизии и на польской восточной границе — пограничные корпуса, состоящие из 6 слабых бригад. Остается еще около 8 дивизий, об использовании которых нет никаких упоминаний.

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я