Русские циклы
В книге «Русские циклы» даётся обзор хода всей русской истории от зарождения славян до наших дней. Автор применяет свою оригинальную трактовку теории этногенеза к исследованию истории России. Благодаря новому методу, длинная череда исторических событий – подъёмов и упадков государства, войн и восстаний, народных бедствий, поражений и побед, – обретает внутреннюю логику, складывается в закономерно сменяющие друг друга фазы и циклы. Постепенно выявляется внутренний ритм истории великой страны и создавшего её народа. Для всех любителей русской истории.
Оглавление
- Введение
- Глава первая. Предыстория. Славяне
- Глава вторая. Древняя Русь
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Русские циклы предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Глава вторая. Древняя Русь
Поляне и Русь
Теперь, разобравшись с ходом и периодизацией славянского этногенеза, можно приступить к прояснению ключевых моментов этногенеза русского. История становления русского этноса известна несравненно лучше, нежели история славянства. И всё же начальный её период скрыт во мраке тёмных веков. Только с середины X века мы можем проследить её с достаточной надёжностью.
Используем здесь тот же метод, который применялся к прояснению славянского этногенеза. А именно, определимся с ключевыми моментами, скрытыми от глаз истории, отталкиваясь от хорошо известных событий и эпох, имеющих резко выраженный облик, характерный для определённых фаз этногенеза.
Для истории Древней Руси таковой эпохой являются первые века второго тысячелетия по Рождеству Христову. В правление Владимира Святого Русь выходит на вершину своего подъёма. Русские делают свой судьбоносный религиозный выбор. Оформляется территория национального государства. При Владимире Святославиче Русь целостна, сильна и едина. Недаром в памяти народной этот князь запечатлелся как Владимир Красное Солнышко, а его время как период мира, процветания, внутренней силы, дающей решительный отпор всем посягательствам внешних врагов. Именно так воспринимал время Владимира «Старого» и автор «Слова о полку Игореве».
Со смертью Владимира декорации на сцене русской истории резко меняются. Следуют жестокие междоусобия его сыновей, братоубийство. Правда, поначалу усобицы перемежаются длительными периодами мира при Ярославе Мудром и Владимире Мономахе. Но далее Русь всё более погрязает в множащихся усобицах, которые приобретают с течением времени практически постоянный характер. Единое Русское государство Владимира Святого и Ярослава Мудрого распадается на обособленные земли, мало связанные друг с другом. События XI–XII веков истории Древней Руси можно однозначно определить как эпоху надлома. А вместе с тем становится ясен и хронологический момент этнического толчка — это рубеж VII–VIII веков.
После того как мы определились со временем, нужно установить и место, где произошёл этнический толчок, положивший начало древним русичам. Сравнительно небольшой регион в пределах обширной Восточно-Европейской равнины, из которого «пошла есть Русская земля». По счастью здесь мы имеем совершенно ясные и недвусмысленные указания древнерусских летописей. Многочисленные летописные сообщения говорят нам о том, что для самих русичей Русью в узком смысле была небольшая область Среднего Поднепровья с городами Киев, Чернигов и Переяслав. Население же означенной территории именовалось в узком смысле «русинами» и «Русью»: «поляне яже ныне рекомая Русь». Этот вопрос подробно исследован в работах М.Н. Тихомирова, А.Н. Насонова, Б.А. Рыбакова и других учёных, собравших и проанализировавших соответствующие фрагменты летописных текстов. Борис Рыбаков дополнительно подкрепил исторические источники указанием на совпадение данной территории с ареалом археологических находок т. н. «древностей руссов» VI–VII веков (фибулы, височные кольца и т. д.).
Добавлю, что все эти свидетельства полностью отвечают самой логике вещей. Процесс этногенеза протекает наиболее энергично и даёт самые богатые результаты в соседстве с развитой цивилизацией, достижения которой стимулируют его культурный подъём. Такие условия существовали именно на южной окраине восточнославянского ареала. Там, где славяне находились в близком общении со средиземноморской цивилизацией, с провинциями Римской империи и древними античными городами. А отнюдь не на лесисто-болотистом Севере с его достаточно редким населением, находившемся в отдалении от тогдашней цивилизации. Уже в первые века нашей эры славяне Среднего Поднепровья жили в условиях высокоразвитой Черняховской культуры. И даже в бурную эпоху переселения народов связь с цивилизацией поддерживалась здесь, то через торговые контакты, то посредством частых военных походов на территорию Ромейской империи (Византии).
Итак, всё сходится. Здесь же, на юге, в Северном Причерноморье ещё с рубежа нашей эры фиксируется и этноним, который позднее станет национальным именем Русского народа. Ещё во II веке до н. э. в Северном Причерноморье появляется союз племён кочевников-сарматов во главе с племенем роксолан. Во II–I веках до н. э. роксоланы кочевали в степях между Доном и Днепром. В I веке н. э. они заняли степи и к западу от Днепра, оттеснив скифов в Крым. В дальнейшем движении на запад роксоланы достигли Дуная, где они совершали набеги на провинции Римской империи и неоднократно вели войны с римлянами. Но значительная их часть продолжала обитать в причерноморских степях.
Иранское слово рокс (или рукс) означает «светлый». Таким образом, этноним роксолан означал «светлые аланы». Скорее всего, это название отражало их господствующее в союзе положение. Но могло быть связано также и с внешними отличительными чертами: по сообщению Аммиана Марцеллина, аланы были светловолосы.
Далее, обращает на себя внимание сообщение Иордана о «вероломном племени росомонов», бывшем в те времена в числе готских вассалов. Росомоны выступили против готов накануне гуннского нашествия в конце IV века н. э. Росомоны (росо — мойне) в переводе с иранского «росы — мужи» («русские люди»). Сообщение Иордана весьма важно не только тем, что подтверждает присутствие этноса по имени рос (рус) в Северном Причерноморье в середине I тысячелетия нашей эры, но и своим указанием на преобразование к тому времени исходной формы этнонима рокс (рукс) в рос (рус). От этого же VI века до нас дошло и ещё одно упоминание о народе Рос (Hros) в сирийской хронике Псевдо-Захарии. Народ Рос помещается автором к северу от Кавказа в соседстве с амазонками (сарматами). Его описание имеет вполне легендарный характер, поскольку о народах севернее Кавказа автор хроники имел очень смутное представление.
Очевидно, что росомоны племя иранское. Не только этноним, но и имена росомонских вождей из сообщения Иордана — Сар и Амий объясняются из иранских наречий (sar — «глава», ama — «могучий»[8]). Росомоны были врагами готов, также как и анты, и обитали они, видимо, где-то по соседству. По всей видимости это потомки роксолан по-прежнему жившие в Северном Причерноморье. В начале III века этнополитическая обстановка здесь изменилась. Первенствующее положение занимают мигрировавшие с южного побережья Балтики готы, которые встают во главе обширной федерации восточноевропейских племён, как местных, так и пришедших вместе с готами. Сарматам пришлось потесниться. Но они, видимо, не смирились со своим подчинённым положением и использовали любую возможность, чтобы вернуть независимость.
Дальнейшая судьба росомонов скрыта во мраке смутного времени Великого переселения народов. В конце IV века гунны разгромили алан и заняли Причерноморье. Аланы вошли в состав гуннского союза и участвовали в их походах на запад. Основная часть их, вероятно, ушла с гуннами в Паннонию и пребывала там до распада гуннской империи. Вместе с отступившими гуннами алано-россы в середине V века вернулись в Северное Причерноморье, где наверняка по-прежнему обитала какая-то часть их соплеменников.
В результате гуннского удара по аланам осколки россов раскидало по всему алано-сарматскому миру. Отдельные группы осели в Крыму, в Предкавказье, в лесостепной полосе Среднего Поднепровья и верховий Дона, — о чём можно судить по сохранившейся местами росской топонимике, археологическим находкам и сообщениям средневековых источников. Например, Россо Тар, Россатар в западной части Крыма, деревня Рукуста — в его юго-западной части. Город Малоросса (Равеннский аноним) и город Росия (IX век) на Керченском полуострове, — в восточном Крыму[9]. Известны также сообщения арабских и персидских историков начиная с IX века, повествующие об участии русов в событиях на Кавказе. Вспомним также Русь-Тюрк в Подонье на карте Идриси (XII век). В последнем случае речь идёт об уже отюреченных аланах, которые, однако, обитали в верховьях Дона уже многие века. Ну и наконец, Салтово-Маяцкая культура аланов там же, но несколько ранее, — «Русский каганат»[10]. Из краткого перечня мест расселения алано-росов в эпоху после Великого переселения народов видно, что они жили по окраинам степного ареала Северного Причерноморья — в лесостепи, в предгорьях, на крымских побережьях, на изолированном Керченском полуострове. Собственно же центральное степное пространство занимали различные болгарские орды — потомки гуннов.
Итак, к моменту русского этнического толчка этнос с названием рос (рус) на месте действия налицо. Но эпоха алано-росов была уже на закате. Не иранцам, не аланам было суждено далее сквозь века нести русское имя.
Занявшие поднепровские степи кочевники-сарматы на рубеже степи и леса встретились с оседлым населением этих мест, представленным в то время главным образом славянами. Земледельцев-славян, проживавших на южной окраине лесной зоны, степь издавна манила к себе плодородием земли, привольем своих просторов. При благоприятной обстановке славяне выходили из своих лесов и постепенно осваивали лесостепную территорию. Это движение сдерживалось постоянной опасностью опустошительных набегов степных кочевников. При первом вторжении сарматы разорили немало славянских поселений. Затем, когда сарматское господство в Северном Причерноморье прочно установилось, оставшиеся ещё в лесостепи славяне попадают в зависимость от сарматов — роксолан. Обстановка в Среднем Поднепровье стабилизируется. Два этноса живут по соседству, а то и чересполосно рядом друг с другом, поскольку роксоланы со временем поселяются и в лесостепи, где преобладало славянское земледельческое население. Часть сарматов здесь постепенно переходит к оседлому образу жизни. Таким образом, в лесостепи Среднего Приднепровья образуется зона тесного этнического контакта славянского и роксоланского (сармато-иранского) этносов. Начинается процесс взаимообмена культурными продуктами, понятиями, терминами, духовными воззрениями. Происходило и антропологическое смешение.
В среде славян сохранилось немало следов иранского влияния в языке, фольклоре, верованиях. К иранскому языку восходят такие важные славянские термины как — бог, царь («сар»), богатырь («багатар»), хата («катай»), шаровары, собака, топор. Следы иранского влияния имеются не только в лексике, но и в фонетике. По мнению В.И. Абаева, изменение взрывного g, свойственного праславянскому языку, в задненёбный фрикативный y (h) произошло в результате скифо-сарматсткого воздействия. Это указывает на участие иранского субстрата в этногенезе южной части восточных славян[11]. В пантеоне восточных славян имеются языческие божества иранского происхождения — Сварог, Хорс, Стрибог, Симаргл. Схожие мотивы и образы русского былинного эпоса и осетинских «Нартов». Несомненно, что и славяне в свою очередь оказывали влияние на иранцев, но поскольку иранские этносы Северного Причерноморья давно исчезли, нам очень мало об этом известно.
Это смешанное население лесостепи Среднего Приднепровья — славяноязычное, но с примесью иранского элемента, подвергшееся серьёзному иранскому культурному влиянию, — его славянские соседи-лесовики прозвали полянами. Имя полян, по-видимому, достаточно древнее, восходит ещё, как минимум, к первым векам нашей эры. В схожих вариантах оно фигурирует у различных древних историков и географов. Греческий историк Диодор Сицилийский (I век до н. э.) говорит о народе «палов», потомков одной половины скифов[12]. Иордан упоминает народ «сполов» или «спалов», с которым готы в своём движении к Чёрному морю столкнулись после переправы через большую реку. Плиний именует это племя «спалеями». Согласно Плинию оно жило в бассейне реки Танаис (возможно, верховья Северского Донца). Прокопий сообщает, что славяне первоначально носили общее имя «споры», что также близко к исходному славянскому термину. Иранцы — скифы и сарматы, а за ними и другие народы называли полян — антами, т. е. «живущими на краю». Подразумевалась, видимо, окраина населённой сарматами территории. Все византийские писатели, сообщавшие о славянах, были согласны, что и склавины и анты одинаково славяне, схожи обычаями, говорят на одном языке, но при этом хорошо различали тех и других. Своеобразные отличия антов от прочих славян привнесло иранское этнокультурное влияние.
Известные имена антских вождей нередко звучат не по-славянски: Ардагаст, Пейрогаст, Келагаст, Доброгаст, Мезамир, Усигард, Идаризий. Вторая часть многих антских имён «-гаст» известна как отдельное имя в Боспорском царстве[13]. Независимо от этнического происхождения она могла попасть в славянскую среду только через сарматов. Иранское присутствие среди антов налицо. Вероятно какие-то сарматские роды, проживавшие среди славян, со временем были ассимилированы и влились в их состав в качестве знати. Славянское население в целом было подвластно сарматскому союзу роксолан, так что утверждение сарматских родов среди славян в качестве политически господствующих не удивительно. Это могло произойти за два века развития Черняховской культуры, в рамках которой археология фиксирует широкое проникновение сарматов в лесостепную полосу, где проживали славяне. Таким образом, этнос полян-антов является довольно древним. Он возник ещё на рубеже нашей эры на базе славяно-иранского этнического контакта. Полянский этнос существовал в составе славянского суперэтноса.
Анты впервые появляются в истории как противники готов. Иордан повествует о войне остготов с антами. Готы вторглись в земли антов и нанесли им поражение. Король готов Витимир повелел распять вождя антов Боза с сыновьями и с семьюдесятью знатными антами. За эту победу готский король получил прозвище Винитарий («победитель венетов») — знак того, что готы видели в антах славян, которых они, как и все германцы обычно именовали венетами. Эти события происходили, скорее всего, в Лукоморье, между низовьями Днестра и Днепра, — там, где по Иордану жили анты. К тому времени они уже были подданными гуннов. Так что король гуннов выступил мстителем за антов и разгромил остготов.
В VI веке анты были хорошо известны византийским авторам, как одна из крупнейших славянских группировок, располагавшаяся на нижнем Дунае. Анты активно участвовали в набегах на империю и во всех военно-политических событиях того времени. С другой стороны, анты временами служили наёмниками в византийской армии. Так, один из способных имперских военачальников Хилбуд (Хилбудий), отличившийся в борьбе со славянами, был, судя по всему, антом. В 538 году анты были в составе отряда, пришедшего на выручку осаждённому готами в Риме Велизарию. В 547 году отряд антов сражался против готов в Южной Италии. В 544 по предложению императора Юстиниана анты поместили гарнизон в крепости Туррис к северу от Дуная. Вскоре Юстиниан присоединил к своему титулу «Антский», что означало подчинение, по крайней мере, какой-то части антов власти империи.
Конец существованию антского союза на Дунае положило нашествие авар. Поначалу анты оказали яростное сопротивление, но затем вынуждены были подчиниться. Они, то участвовали в аварских набегах на империю, то вступали в союз с Византией. В конце VI века, в правление императора Маврикия, византийские источники в описании войн со славянами уже не делают различия между склавинами и антами. Они обозначают своих противников как склавинов, но вожди этих склавинов носят явно антские имена — Ардагаст и Пейрагаст. Это явный знак подчинённости антов аварам. По вполне вероятной догадке Вернадского, часть склавинов была подчинена каганом власти антской знати. Однако в конце VI века анты отпали от авар, заключили союз с византийцами и опустошили страну склавинов. В связи с этим аварский каган направил свои войска «с приказанием истребить племя антов, которые были союзниками римлян» (Феофилакт Симокатта. История, VIII, 5-8).
Это последнее упоминание об антах в исторических источниках. Далее мы вступаем в область предположений. Вероятно, авары всё же разгромили антов, чем и объясняется прекращение о них дальнейших известий. Часть антов, не желавшая подчиняться власти авар, могла уйти с Дуная в Среднее Поднепровье, принеся туда многочисленные ценности и предметы материальной культуры южной цивилизации дунайских провинций империи. Это те самые древности, которые археологи обнаружили в районе Киева, на украинском левобережье, в Курской и Воронежской областях, — которые А. Спицын назвал «древностями антов», а Б. Рыбаков «древностями русов». Анты, оставшиеся на Дунае, по всей видимости, скоро слились с прочими славянами и участвовали в колонизации Фракии и других провинций империи. Те из них, что не ушли на Балканы, а остались жить на старой антской территории в Лукоморье между Днестром и Днепром, смешавшись с позднейшими волнами славянских переселенцев, — стали позднее известны в качестве уличей.
В первой половине VII века эпоха великого переселения славян на Балканы завершается. В связи с этим часть славян, не переселившихся на территорию византийской империи, возвращается назад, в том числе и в Среднее Поднепровье, где по-прежнему обитали поляне, северяне и алано-росы. Таким образом, мы видим, что предполагаемый момент времени русского этнического толчка не случаен. Он не мог произойти, пока не завершится эпоха переселения, в ходе которой большая и наиболее динамичная часть славянского населения постоянно утекала на Дунай и Балканы. Теперь ситуация в регионе месторождения этноса стабилизируется. Процесс этногенеза в Среднем Приднепровье активизировал приток сюда нового населения. В конце VII века на левобережье Днепра и в район Киева переселяется большое количество славянского населения со Средней Волги, из региона славянской именьковской культуры. Именьковцы пополнили здешнее северянское и полянское население. На основе слияния старожилов и новосёлов возникает т. н. волынцевская культура. Приток новой мощной волны славянства окончательно закрепил славянский этнический облик нового русского этноса. Алано-росы Поросья и Левобережья быстро славянизируются. И, растворившись среди подвластных им славян, передают им своё этническое имя. Впрочем, этот процесс завершится только в X веке.
Место рождения нового славяноязычного русского этноса точно определил Борис Рыбаков. «Сопоставим между собой две карты — карту Приднепровской Руси по летописным упоминаниям XII в. и карту ярко выраженного археологического единства VI–VII вв. Мы видим поразительное совпадение между ними. Совпадают не только общие контуры, но и детали (например, на западе — «волости земли Русской» и на севере — район Стародуба). Для XII в. это единство было только историческим воспоминанием; оно не отражало, как уже упоминалось выше, ни политической, ни этнографической общности земель, входивших в понятие «Русь» в узком смысле слова. Для VI–VII вв. это единство прочно подтверждено очень значительной общностью тех археологических памятников, которые есть в нашем распоряжении[14]» Археологические памятники, о которых идёт речь это поясные наборы, пальчатые фибулы, височные кольца и другие женские украшения.
Не остановившись на этом, Б. Рыбаков в пределах Руси изначальной выделил ещё более узкую территорию — первоначальное ядро Русской земли. «Ядром Русской земли являлось Среднее Поднепровье от бассейна Роси до Тясмина на правом берегу Днепра и часть Левобережья с Переяславлем Русским и нижним течением Сулы, Пела и Ворсклы. Эта сравнительно небольшая область (около 180 км по течению Днепра и 400 км в широтном направлении) располагалась на южном краю плодородной лесостепи[15]». К археологическим древностям Рыбаков добавил красноречивые сведения местной топонимики: р. Рось, р. Россава, Русская поляна. Знаки-тамги на поясах Мартыновского и Хацкового кладов, близкие к позднейшим «знакам Рюриковичей». Добавим, что знак-тамга Рюриковичей восходит к знакам сарматских правителей Боспорского царства — свидетельство тесных связей Среднего Приднепровья с Приазовьем и сарматами. Пожалуй, единственная серьёзная ошибка Рыбакова — это утверждение, об изначальном славянстве Россов (русов).
Этноним «рос» при переходе в славянскую языковую среду сменил свою форму на «рус». А гидронимы Рось и Россава свидетельствуют о длительном преобладании в данном районе иранского элемента, в результате чего они закрепились в иранской форме. Изменение в этнониме легко могло произойти, скажем, при узости[16] гласного. Можно привести достаточное количество подобных примеров. Так, историк Иордан, гот или алан по происхождению, называет вождя антов Бозом. В то время как славяно-русский автор «Слова о полку Игореве» именует последнего Бусом. Скандинаво-германский бог Тор (аналог Перуна) на Руси был известен как Тур. Германское boko при переходе к славянам превратилось в «бук» (дерево).
Ещё до окончательного слияния поляне и русь (алано-россы) создали в Среднем Приднепровье этнополитическое объединение, границы которого определены Рыбаковым. Поскольку верховная власть в нём по традиции принадлежала «Русскому роду», то всю территорию полян и Руси прозвали Русской землёй.
Поляне заметно отличались от прочих славян. Антропологи уверенно констатируют большое сходство полян с населением Черняховской культуры. «Поляне являются, по-видимому, той единственной группой славян, в которой проявляются антропологические черты скифов лесостепной полосы. Антропологически поляне обнаруживают поразительное сходство с населением Черняховской культуры. В свою очередь, черняховцы антропологически близки скифам лесостепной полосы. Те незначительные различия, которые имеются между полянами и черняховцами, между последними и скифами, объясняются эпохальными изменениями, т. е. характером биологического типа во времени»[17]. Выводы Т.И. Алексеевой подтверждены и другими антропологами (например, М.С. Великановой).
Давнее, сравнительно с другими восточнославянскими племенами, происхождение полян подтверждает и летопись. Поляне в летописи предстают как народ значительно более цивилизованный, чем соседние славяне, которые в своих лесах «живяху зверинским образом», по словам летописца. Всё говорит о том, что поляне были в описываемое время уже старым этносом, находившимся на исходе своего существования. Имя полян, особенно в краткой форме — поли, близко соответствует вышеприведённым сообщениям различных античных и византийских авторов (палы, спалы, спалеи, споры), начиная ещё с I века до н. э. Послужив мостом для синтеза иранской скифо-сарматской и славянской этнической среды, этот древний этнос заканчивает свой существование. Последний раз поляне упомянуты в летописи в связи с походом Игоря 944 года. Далее их потомки называются кыяне и русь.
Несколько слов по поводу старого спора
Мы подошли к старой проблеме, миновать которую без всякого упоминания никак нельзя. Как известно, существует направление, именуемое норманнизмом, которое доказывает северное, скандинавское происхождение этнонима «русь» и первых русов. Первое, что можно сказать об этой теории, — это её совершенная ненадобность. В самом деле, на протяжении многих веков различные источники фиксируют в Северном Причерноморье этноним «рос». Затем следует пауза в два-три столетия (тёмные века). А после неё в том же самом месте возникает народ с тем же самым наименованием. Вопрос — откуда оно взялось, по-моему, риторический. Совершенно ясно и без доказательств, что самое правдоподобное и почти несомненное объяснение данного факта состоит в том, что какая-то этническая группа, обитавшая в этом регионе, сохранила древнее имя и передала его молодому, поднимающемуся этносу. — Нет, люди начинают искать происхождение Руси за тридевять земель и выводить бог знает откуда.
Определённые основания для норманнской теории, конечно, имеются. Кроме версии летописца о варяжском происхождении Руси, в соблазн вводили исключительно скандинавские или, во всяком случае, неславянские имена первых известных русских князей и их ближайшего окружения. Это самый весомый аргумент норманизма. Но если пораскинуть мозгами, всё что следует из этого факта, — это констатация того, что в какой-то период развития русского государства в нём утвердилась скандинавская династия, ближайшее окружение которой составляли её соплеменники. Скандинавское происхождение самой Руси это нисколько не доказывает.
Проблема в том, что ранний период истории Руси практически не известен по письменным источникам. К примеру, если бы прошлое средневековой Чехии было так же неизвестно, то имелись бы не меньшие основания утверждать германское происхождение чешской государственности: немецкая династия на престоле, высший класс в виде немецкой или онемеченной знати, говорящий на немецком языке. Слава Богу, история средневековой Чехии хорошо известна и возникновение чешских «норманистов» или «германистов» ей не угрожает. Древней Руси повезло меньше.
В поисках скандинавского племени Русь, анонсированного летописцем, учёные прочесали всю Скандинавию — увы, безрезультатно. Кроме позднейшего названия шведской провинции Рослаген ничего не обнаружили. Но название местности и название народа — вещи разные. По всей Европе географических названий с корнем «рос» — не так уж мало. Несостоятельность рослагенского аргумента ведущие норманисты признали ещё в конце XIX века.
Кроме того, норманисты откапали древнескандинавский корень rop, связанный с греблей, и выдвинули предположение, что слово «rops» или «rodsen» в значении «гребцы» скандинавы использовали как самоназвание в своих дальних походах. Это слово было будто бы услышано финнами, которые переделали его на свой лад в «ruotsi» и стали так называть шведов. От финнов это слово перешло к славянам, в языке которых оно приняло форму «русь», в том же значении — как название пришлых скандинавов. Варяги-скандинавы, обосновавшись среди славян, в конце концов, перенимают местную форму и также начинают называть себя Русью, русами.
Схема, надо сказать, сложноватая, — слишком много передаточных звеньев. Но теоретически, — если бы все звенья получили если не доказательство, то хотя бы убедительное обоснование, — она имела бы право на существование. Однако как раз этого и нет. В данной схеме не то чтобы одно звено — все звенья никуда не годятся. В результате цепь разваливается и по отдельным звеньям и как целое. Вся эта теория напоминает здание, построенное на зыбучих песках и притом без фундамента. Начнём с того, что ни в одном источнике, европейском или скандинавском, нет и намёка на то, что скандинавы в эпоху викингов называли себя «гребцами» — ни в хрониках, ни в преданиях, ни в сагах. Если этот термин действительно служил самоназванием викингов, то он должен был оставить следы не только в Восточной Европе, но и в Западной — везде, где викинги были известны, куда они предпринимали свои походы, и уж всенепременно в самой Скандинавии. Невероятно, чтобы скандинавы называли себя гребцами только в финской земле, а во всех прочих местах как-то по-другому.
Но может быть «гребцами» называли себя не все скандинавы, а только шведы, которые совершали походы преимущественно в Восточную Европу? Но и такое допущение совершенно бесполезно. Во-первых, оно противоречит аргументации самих норманистов, нашедших ближайшие соответствия этому слову в древнеисландском (т. е. древненорвежском) языке. Во-вторых, в любом случае оно должно быть известно в самой Скандинавии. Но там этот термин впервые появляется в источниках только в XIII веке, спустя полтысячи лет после утверждения Руси в Киеве. Ещё в середине XIX века Гедеонов дал развёрнутую критику теорий Рослагена и «rodsen» («гребцов»). С тех пор ничего конкретного на поставленные им вопросы норманисты не ответили. Самые добросовестные из них вынуждены были признать сомнительность этих своих аргументов.
Так что если мы хотим оставаться на почве реальных фактов и здравой логики, то нужно отбросить все эти натянутые выдумки в сторону. Хорошо известно и самоназвание бродячих скандинавских дружин — викинги, и их прозвания у других народов: норманны — в Западной Европе и варяги — у восточных славян. Характерно, что названия, даваемые скандинавам в других странах, не имели ничего общего с самоназванием. Точно также, видимо, обстоит дело и с этимологией финского ruotsi. Тот же Гедеонов предложил гораздо более убедительное толкование последнего, как происходящее от древнефинского названия прибрежных скал, коими изобилует шведское побережье в отличие от низменных финских берегов. В этом случае древнее название шведов по-фински значило бы нечто вроде «люди страны скал». Не знаю, как относятся к этой теории лингвисты, но с этнопсихологической и историко-географической точки зрения такое толкование безупречно.
Другое слабое место норманисткой теории в большой сомнительности финского посредничества в контакте скандинавов и славян. На раннем этапе проникновения шведов в пределы Восточно-Европейской равнины их магистральный водный путь проходил от устья Западной Двины к низовьям Дона. Как отмечал Г. Вернадский, начало и конец этого пути обозначены двумя селениями с одним и тем же названием — Асгард. Один, полумифический, располагался в Приазовье, второй был на Западной Двине[18]. Этот путь из Швеции в Чёрное море оставлял земли финнов в стороне, к северу.
Далее. Если предполагать, что «русью» первоначально назывались скандинавы, встаёт и другая проблема — почему один и тот же предмет славяне называют двумя различными именами — русь и варяги? Либо, почему славяне сначала зовут скандинавов «русью», затем же, когда и сами скандинавы усваивают себе это прозвище в славянской форме, перестают называть их «русью», а вместо этого начинают звать «варягами»? Вопросы эти поставлены давно, ничего вразумительного на них норманисты не ответили.
Кроме личных имён, другим важнейшим доказательством скандинавского происхождения Руси служило свидетельство Константина Багрянородного о различии славянских и «русских» названий днепровских порогов. Константин приводил для них два ряда названий, один из которых имеет явно не славянский характер. До сравнительно недавнего времени «русские» названия порогов толковались только из скандинавских корней. Но в конце концов М.Ю. Брайчевскому пришла в голову счастливая мысль поискать иранскую этимологию «русских» названий[19]. Попытка удалась с полным успехом. Брайчевский вполне удовлетворительно истолковал все «русские» названия на иранской почве и показал, что они полностью соответствуют своим славянским параллелям и пояснениям Порфирогенета. В то время как скандинавские этимологии в большинстве случаев являются лишь неточными приближениями, а то и отсутствуют вовсе.
Ещё одним свидетельством, якобы доказывающим скандинавское происхождение руси, считают известное сообщение Бертинских анналов о послах народа Рос ко двору византийского императора (839). Правитель народа Рос, именуемый хаканом, направил их к императору «ради дружбы». Эти послы на обратном кружном пути попали ко двору франкского императора Людовика, где было установлено, что по национальности они «свионы» (шведы). Норманисты делают отсюда вывод о тождестве руси и шведов. Между тем, это известие, само по себе, не даёт к тому достаточных оснований. Национальность послов может быть совершенно отличной от страны, представителями которой они являются. К примеру, в XV веке московский государь Иван III направил к папскому двору в качестве посла итальянца Джан Батиста делла Вольпе (Иван Фрязин). Никто ещё на этом основании не пытался утверждать, что первые московиты происходят из Италии. Пётр I включил в состав «великих послов» швейцарца Лефорта. Но в Европе он выступал исключительно как представитель «рода русского», России, а до его национальности никому не было дела.
Чем ещё располагает норманизм? В послании франкского императора Людовика II византийскому императору Василию I (871) есть упоминание о хакане «норманнов». Аналогичные известия находим в «Венецианской хронике» Иоанна Диакона (рубеж X–XI вв.), в которой русь, напавшая на Константинополь в 860 году, названа «народом норманнов». Также и у Лиудпранда, епископа Кремонского, в рассказе о походе киевского князя Игоря на Константинополь в 941 году читаем: «Ближе к северу обитает некий народ, который греки по внешнему виду называют русиями (имеется в виду греческое слово, означающее «рыжий»), мы же по местонахождению именуем норманнами. Ведь на немецком языке nord означает север, а man человек; поэтому-то северных людей и можно назвать норманнами»[20]. Что здесь можно сказать? Да только то, что Русский каганат действительно существовал и не где-то на севере, а именно в Киеве. А из слов Лиудпранда ясно видно, что русы, напавшие на Константинополь, названы норманнами лишь в географическом смысле, как обитавшие к северу от византийской империи. Никакого этнического наполнения в данном случае этот термин не имеет.
Несколько известий о русах оставили арабо-мусульманские источники, но в определении этнического происхождения руси они вряд ли могут помочь. Арабы и персы плохо различали этнические особенности народов севера. Одни авторы называют руссов «разновидностью славян», другие рисуют их врагами славян. Так что в сообщениях о русах, вероятно, объединены черты представителей различных племён и группировок. Арабы могли называть русами скандинавов-русов, приобщившихся к Руси через свою службу киевскому князю; и скандинавов — не русов, совершавших пиратские набеги на территорию Восточно-Европейской равнины, захватывавших её обитателей — славян, финнов, балтов в рабство и продававших их в Булгар и Хозаран; и русов — не скандинавов, ославянившихся сарматов Северного Причерноморья. Среди последних действительно могли встречаться христиане, и для общения с ними вполне могли пригодиться славянские слуги-евнухи в Халифате.
Вот собственно и все норманисткие аргументы. Не затрудняя себя историческими доказательствами, сторонники скандинавской теории сосредоточились на лингвистических упражнениях. Отрицать бытование на юге этнонима «рос» они конечно не могут. Однако, они выдвигают то возражение, что местная, славянская форма этнонима была «рус», а не «рос». Последнее же на Руси появилось очень поздно, как греческое заимствование. К тому же, как утверждается, корни рус — и рос — не являются родственными, поскольку древнерусские гласные «у» и «о» восходят к различным индоевропейским гласным. Следовательно, переход рос — в рус — на славянской почве якобы невозможен. Хотя почти на наших глазах такой переход из — о — в — у — совершился в малороссийском наречии — к примеру, из «конь» в «кунь». Но раз учёные мужи утверждают, что этого не может быть, то не верь глазам своим!
Попробуем разобраться. Действительно, этноним зафиксирован на юге в форме «рос». Но эта форма известна нам лишь по греческим источникам. Как произносилось это слово самими сарматами неизвестно. Вполне возможно, что варианты произношения были уже на иранской почве. Что касается греческой формы «рос», отражённой в письменных источниках, — то она есть следствие того, что в греческом языке того времени гласные — о — и — у — были фонетически близки и взаимозаменяемы. На закрепление формы «рос» в греческой традиции оказало влияние использование библейского названия «Рош» для обозначения северных варваров. Поэтому греки называли русских «росами» и гораздо позднее, в то время как немцы и арабы ещё в IX веке использовали форму «рус». Таким образом, форма «рос» греческих источников указывает не на исходное звучание, а на особенности греческого языка и литературной традиции.
В первых веках нашей эры Северное Причерноморье было зоной активных контактов по крайней мере трёх этно-языковых стихий — иранской, славянской и германской. Исходного материала для разнообразия вариантов было предостаточно: рокс — или руксаланы, германцы-руги. И если в иранской среде бытовала всё-таки форма «рос», то при переходе в иную языковую среду могли произойти изменения. Примеры подобного превращения гласного — о — в — у — при переходе из германской языковой среды в славянскую — уже были приведены нами выше. Видимо, здесь произошло аналогичное явление.
Теория северного происхождения этнонима «русь» в лингвистическом плане не имеет никаких преимуществ перед югом. Также как и южная она предполагает переход исходного rops в «рус». Также подчёркивается, что конечное «русь» есть результат интенсивных «славяно-финно-скандинавских языковых взаимодействий». Только если на юге исходная форма для подобных взаимодействий налицо, то на севере она носит абстрактно-гипотетический характер.
И ещё один аргумент «северян» следующий, — со ссылкой на исследования крупных лингвистов они утверждают: «Название «русь» возникло в Новгородской земле. Оно зафиксировано здесь богатой топонимикой, отсутствующей на юге: Руса, Порусье, Околорусье в южном Приильменье, Руса на Волхове, Русыня на Луге, Русська на Воложбе в Приладожье. Эти названия очерчивают первичную территорию «племенного княжения» словен, дословно подтверждая летописное: «прозвася Руская земля, новогородьци»[21].
Подобное утверждение — следствие недопонимания специфики лингвистических исследований в истории. Их результаты нуждаются в адекватном осмыслении. Приведённый в цитируемом фрагменте факт действительно весьма красноречив. Но подтверждает он, в противность мнению авторов, скорее обратное. Дело в том, что богатая топонимика подобного рода возникает не в месте зарождения этноса, а на территории его последующего распространения, — где он оказывается в иноэтническом окружении. Там, где новый этнос в ходе экспансии появляется на чужой территории, он воспринимается как нечто новое и необычное. Поэтому его название служит для обозначения опорных пунктов пришельцев и пределов их распространения — что и имело место в данном случае. Известно, что русский этнос первоначально распространялся в славянской среде: «А словеньскый язык и рускый одно есть». Финское население Новгородчины только позднее, по мере христианизации, ассимилировалось русскими славянами. Поэтому когда территория новгородских словен, которая в виде северного клина или острова была вдвинута в земли, населённые финно-уграми, вошла в состав государства под названием Русь и «прозвася Руская земля», её чудские границы обросли русской топонимикой. Летопись зафиксировала момент, когда словене-новгородцы стали причастны к Руси, а не её новгородское происхождение. Новгородцы же и позднее держались несколько обособленно и от Киева (Руси в узком смысле) и от прочих русских земель. Русью в Новгороде традиционно называли поднепровский юг.
Есть ещё одно обстоятельство, чисто психологического свойства. Трудновато представить, чтобы скандинавские дружины, ходившие походами на восток, постигла коллективная амнезия или национальный маразм, и они, забывши своё природное племенное имя, вместо него взяли себе кличку, которой их называли местные туземцы. Те самые презираемые викингами туземцы, которых они ловили как диких зверей и продавали в рабство. А потому любые лингвистические упражнения здесь попросту излишни и неуместны. Другое дело, когда иноплеменники принимают чужое национальное имя, чтобы войти в устоявшуюся этнополитическую структуру, занять место в правящем классе чужого государства. Это вполне обыденное дело. Но в таком случае они усваивают себе не прозвище, которым местные люди именуют чужеземцев, а местный этноним. Так и произошло в Среднем Поднепровье, где скандинавы постепенно ассимилировались в местной среде через вхождение в «русский род» и становились при этом «русами», а не «варягами». Бывает и по-другому. Когда одна сравнительно немногочисленная этническая группа, занимающая господствующее положение в этнополитической структуре, ассимилируясь среди подданных иного этноса, передаёт им своё племенное имя. Так было в Болгарии, где тюрки-болгары, ассимилировались среди славян, но придали им свой этноним. Гипотетической конструкции, выстроенной норманистами, не было нигде и никогда. Она невероятна по меркам здравого человеческого рассудка. Данное обстоятельство лично для меня является самым весомым. Прекрасную подборку мнений большого числа учёных о явной несостоятельности и нелепости норманисткой конструкции происхождения этнонима русь даёт В.В. Фомин в своей работе Варяго-русский вопрос и некоторые аспекты его историографии. // Изгнание норманнов из русской истории. М.: Русская панорама, 2010. Важно, что среди них немало зарубежных исследователей. Слишком явное надругательство над здравым смыслом и наукой, проявленное норманистами в этом вопросе, не оставляет равнодушными даже людей посторонних.
Мифологическая генеалогия русского имени
Имя народа не есть только историческая случайность, — оно глубоко символично и во многом предопределяет его судьбу. Поэтому поиски происхождения этнического наименования имеют отнюдь не праздный интерес. Народное имя есть глубинное смысловое ядро национального бытия.
Русское имя появилось гораздо ранее народа, ставшего известным в истории под этим именем. Древняя индоевропейская основа Рус имеет два основных значения — яркого насыщенного света (красного, жёлтого, коричневого) и мощной динамической энергии. Это энергетически мощное слово, насыщенное стихией солнечного света и могучей энергии. Народ, принявший такое имя, просто не мог быть маленьким, слабеньким и в истории незаметным!
Приведём примеры. В русском языке «русый» означает «тёмно-рыжий», «коричневый» цвет (особенно о волосах)[22]. Древне-индийское ruksa — «блестящий» (с диал. ss<ks)[23]. Rossa-tar — «белый берег», Rosso Tar, место на западном берегу Крыма (вторично Rossofar), итальянские карты XIV век[24]. Близкое слово «рудый» — «кроваво-красный», «красно-бурый», «рыжий»[25]. Латинское russus — «красный», russeus — «рыжий». Словенское rus — красный, лит. rusvas — тёмно-красный, латыш. rusa — «ржавчина». Иранское «раухшна» — «свет, светлый»[26]. Швед. rusa — «устремляться, бросаться, атаковать»[27]. Англ. russet — «красновато-коричневый» или «желтовато-коричневый» цвет; rush — «стремительное движение, натиск, напор; бросаться, кидаться, мчаться». Сравните русское — «рушить». А также «русло» — прорытое водой ложе реки.
Древняя индоевропейская символика окрашивала в красный цвет воинское сословие. В Индии красный цвет принадлежал варне кшатриев — воинов и правителей. Русы сохранили эту традицию — красные щиты и красные корабли Руси, красные стяги, красные княжеские плащи.
«Слово о полку Игореве» называет русских людей «даждьбоговыми внуками» и «русичами», т. е. сыновьями русов. Таким образом, русы — дети бога солнца, Даждьбога. Аристократия в древности любила вести свой род от богов или, хотя бы, — от богинь. Даждьбог это солярное божество, в котором, видимо, слились несколько древних арийских культов. Даждьбог, как явствует из его имени, является подателем всевозможных благ. Таковы все солнечные божества у ариев. К примеру, Савитар[28] («порождающий») — приносит и распределяет дары, богатство, счастье, силу, долгую жизнь, изгоняет болезни, ограждает от колдовства, забирает грехи. Его универсальный эпитет — «золотой». Вивасват[29] («сияющий») — другое ведийское божество, олицетворяющее свет, родоначальник людей, отец божественных близнецов Ашвинов. В связи с основой rud — вспоминается ведический бог грозы, войны и разрушения, но вместе с тем и плодородия — Рудра[30], «красный вепрь неба», прообраз славянского Перуна. Наконец, божественные братья-близнецы Ашвины[31] — «обладающие конями», живущие на небе сыновья неба или солнца. (Вот откуда парные коньки на крышах русских домов!) Каждый день они объезжают вселенную на своей золотой колеснице и прогоняют тьму. Они спасители, помогающие в беде; они приносят дары для ариев — богатство, пищу, коней, коров, быков, детей, свет, счастье, победу, дают жизненную силу и долгую жизнь. Они божественные целители. Ашвины связаны с мёдом, они дают его пчёлам, кропят им жертву, везут мёд на своей колеснице. Ашвины нетерпимы к чужим; они выступают против злых духов, болезней, скупцов, завистников. Ашвины — древние, но вечно юные, сильные, здоровые, прекрасные. Подчёркивается их яркость, золотой цвет (цвет мёда (русый!); несколько раз они названы красными).
Такова мифологическая генеалогия русов. Первые русы это божественные близнецы, дети солнца — золотые, сияющие, красные, русые, могучие и прекрасные. Неутомимые воители с мраком и злом, защитники добра и справедливости. Их потомство на земле — русы, русичи, род русский — народ воинов, отстаивающий правду и добро, свободу и справедливость. Непримиримый к злу, лжи и рабству. Державный народ, наделённый правительственной властью по праву высокого происхождения.
Совершенно не случайно племя рокс-аланов занимало господствующее положение в Сарматском союзе. Эпоха Великого переселения народов разбросала это племя по всей Европе, где, откуда ни возмись, там и сям появились «русские» островки. Но часть рус-аланов продолжала жить на старом месте, в лесостепи Северного Причерноморья. Здесь, в Среднем Поднепровье, алано-русы постепенно поглащались более молодой, сильной и многочисленной славянской этнической стихией. Но ведущее положение и право на власть «русского рода» среди славян оставались при том незыблемы.
Термин «рус» в индоевропейской этнической среде устойчиво ассоциировался с воинской функцией и правом на светскую власть. Термин с таким смысловым наполнением легко трансформировался из социального в этно-социальный, в этнический и обратно. Если племя, которым правила русская знать, завоёвывало господство над другими племенами, — то русское имя вскоре распространялось на всё господствующее племя в целом (роксоланы и сарматы). В том случае, когда племя с русским этнонимом слабело и ассимилировалось в иноэтнической среде, оно входило в состав нового этноса в качестве социально-господствующей этно-социальной группы (поляне и русь). А при дальнейшем подъёме и усилении нового этноса, опять-таки передавала ему своё название в качестве этнонима (русь и славяне).
Когда в Среднем Поднепровье появились варяжские дружины, скандинавы быстро поняли, что захватить власть в Киеве гораздо легче, чем её удержать; что лучший способ легитимации своего властвующего положения среди местного населения — войти в состав «русского рода». Для варягов, как воинов, ничего не могло быть естественнее. Они не несли никакой культуры, не отстаивали никакой религии, а искали только добычи и власти. И они приняли местных богов, усвоили обычаи Русской земли, приняли русское имя, женились на местных женщинах и ославянивались за одно-два поколения. Русской знати иранского происхождения пришлось потесниться, уступить первые позиции в государстве и дружине пришельцам. А для окрестных славянских племён ничего не изменилось. Они по-прежнему жили под властью «русского рода». И по мере того, как все инородные компоненты его ославянивались, само русское имя распространялось на подвластных Руси славян. А уже поднявшаяся новая славянская Русь приняла господствующее положение по отношению к окрестным племенам «иже дань дают Руси». Бегут века, проходят тысячелетия, этносы сменяют друг друга, а русская история продолжается.
Русский каганат
Первым известным государственным образованием в земле восточных славян был Русский каганат. О нём не сохранилось почти никаких сведений. Неизвестно кем он был основан, где именно, каковы были его границы. Есть лишь несколько достоверных упоминаний о некоем государстве, правитель которого носил титул хакана (кагана). Всякая попытка прояснить историю Русского каганата будет неизбежно гипотетичной.
Можно достаточно уверенно утверждать, что каганат существовал на юге. На это указывает уже сам титул правителя государства — «хакан». Такой титул в то время в Восточной Европе носил глава Хазарии. Столичный центр хазарской империи располагался в низовьях Волги, а владения охватывали Северный Кавказ, Приазовье, донские степи, часть Крыма. Многие окрестные народы платили хазарам дань, в том числе и славяне.
Титул хакана несомненно был заимствован у хазар. Значит, новое государство — соперник хазар, находилось до своего подъёма под их влиянием. И выдвинуть претензию на такой титул мог только правитель государства, находившегося в непосредственной близости от Хазарии. Принятие его означало заявку на независимость от крупнейшей в регионе державы. Несомненно, что такая заявка могла исходить только от государства, которое само претендовало на статус империи, т. е. распространило свою власть на окрестные народы. Всё это предполагало соперничество с Хазарией в борьбе за господство в данном регионе.
Согласно летописи дань хазарам платили те племена восточных славян, что располагались на юго-восточной окраине славянского расселения — поляне, северяне, радимичи, вятичи. Далее руки хазар не доставали. Новгород и прочие северные земли оставались вне сферы их влияния. Племена севера лишь торговали с хазарами, интересы их не пересекались, отношения были взаимовыгодными, и для соперничества повода не было. Поэтому теория возникновения каганата на севере — в Новгороде или на верхней Волге, представляется надуманной.
Вряд ли справедлива и версия о возникновении Русского каганата в Приазовье, хотя у русов там, по-видимому, владения имелись. Из сообщения Бертинских анналов можно понять, что император Византии выражал опасение о безопасности возвращения русских послов тем же путём, так как он пролегал по землям «варварских свирепых народов». Значит, каганат находился не в приморской местности, а в глубине материка.
В несколько более позднее время каганами на Руси титуловали великих киевских князей. Естественно предположить, что Русский каганат возник именно здесь, в столице будущей (Киевской) Руси. Но для первой половины IX века блестящий расцвет Киева был ещё впереди, а тогда на его месте существовали лишь три небольших поселения. Приведём известный фрагмент из трактата Константина Багрянародного: «О росах, отправляющихся с моноксилами из России в Константинополь… приходящие из внешней Росии в Константинополь моноксилы являются одни из Немогарда, в котором сидел Сфендослав, сын Ингора, архонта Росии, а другие из крепости Милиниски, из Телиуцы, Чернигоги и из Вусеграда. Итак, все они спускаются рекою Днепр и сходятся в крепости Киоава, называемой Самватас». Здесь отнесены к «внешней» Росии не только Новгород и Смоленск, но и Чернигов, Любеч и даже Вышгород, находившийся в полутора десятках вёрст от Киева! Вышгород впервые упомянут в летописи под 946 годом. По-видимому, город был поставлен княгиней Ольгой сразу после подавления восстания древлян, как форпост русской власти на древлянской земле.
Сведения Порфирогенета подтверждают вывод Рыбакова о том, что первоначальным ядром Русской земли была территория от Киева до Поросья с прилегающей частью левобережья. Но в таком случае Киев изначально вовсе не являлся её центром. Он располагался в те времена на северо-западной окраине Русской земли и служил пограничной крепостью, прикрывавшей переправу через Днепр. Это его значение отразилось и в названии киевской крепости, приведённом Константином — Самватас. По одной из версий оно происходит от финно-угорского Sampoteso, что означает пограничный или межевой камень[32].
С учётом вышеизложенного, версия Салтово-Маяцкой культуры, как ядра Русского каганата, разработанная Е.С. Галкиной, выглядит предпочтительней. Действительно, большие населённые города, белокаменные крепости, высокоразвитое ремесленное производство, чеканка монеты, руническое письмо, богатые клады арабских дирхемов. Всё это вкупе характеризует вполне сложившееся государство. И ничего этого ещё не было в начале IX века в земле полян. В то время как салтовская культура находилась на магистральном торговом пути по Дону и его притокам, днепровский путь ещё не действовал. Район Северского Донца занимал центральное положение между Днепром и Доном, а Киевская земля представляла собой лишь западную окраину подвластных русам территорий.
Русский каганат просуществовал недолго. Образовался он из земель, подвластных до того Хазарскому каганату. Случилось это, видимо, в начале IX века. В результате религиозного переворота, введения раввинического иудаизма в качестве государственной религии, в Хазарии разразилась гражданская война. Подобные события всегда подхлёстывают окраинный сепаратизм. Часть хазарской знати, недовольная реформой, могла поднять на борьбу западные территории империи, или местная знать сочла момент удобным для отделения от Хазарии. Как бы то ни было, но верхнедонские алано-русы провозгласили независимость, образовав собственный Русский каганат. В состав его вошли не только собственно салтовская земля, но и земля полян, под властью родственных салтовцам поднепровских алано-русов. В зависимость от каганата попали окрестные славянские племена. Вполне возможно, и болгарское население правобережья Нижнего Дона и Приазовья. Алано-русы Восточного Крыма также должны были войти в состав Русского каганата. Таким образом, возникло государство по территории вполне сопоставимое с Хазарским каганатом, в полном смысле держава — соперник последнего.
Легко понять, что для Хазарии появление такого соседа означало смертельную угрозу для существования. Хазарский каганат напрягает все свои ещё немалые силы для уничтожения соперника. О конкретных перипетиях борьбы, увы, ничего не известно. Кроме своих собственных сил хазары могли привлечь союзных кочевников мадьяр. Последние по некоторым данным обитали в начале IX века в своей области Леведии в верховьях Дона, будучи северо-восточными соседями салтовцев. Население, говорившее на мадьярском языке, было известно в тех местах ещё во времена Золотой Орды[33]. Хазары также могли использовать наёмных печенегов. Именно они составляли гарнизон Саркела. Как бы там ни было, но салтовцы не смогли противостоять двинутым против них хазарами силам. Ядро каганата в верховьях Северского Донца и Оскола было разгромлено. По всей видимости, в связи с перипетиями этой борьбы было направлено посольство от хакана русов в Константинополь. Своей цели оно не добилось. Византия предпочла поддержать Хазарию и помогла ей построить мощную крепость Саркел, а возможно и чем-то ещё.
После разгрома ядра Русского каганата на Донце, уцелевшая знать «рода русского» бежала к славянам, в том числе и в Среднее Поднепровье. Отныне титул хакана росов за неимением других претендентов переходит к правителю земли полян. Отныне населяющие эту землю славяне и ославянившиеся потомки алано-русов и представители других этносов, влившиеся в русский род, — болгары, финно-угры, варяги-скандинавы, — становятся русью по преимуществу. На территории же салтовской культуры, в верховьях Северского Донца утверждается сфера влияния тюркских кочевых племён — сначала печенегов, затем половцев. Донские аланы остаются под их властью и влиянием. Таким образом, две ветви алано-русов в Северном Причерноморье окончательно разделяются. Одна постепенно растворяется среди славян Среднего Поднепровья, передав им своё этническое имя. Другая тюркизируется и впоследствии бесследно растворяется среди татар. Арабский географ XII века Идриси упоминает где-то в районе Дона «Русь-тюрк». Видимо, этим термином были обозначены рус-аланы, потомки салтовцев, жившие по-прежнему на Северском Донце под властью половцев.
Помимо земли полян русы сохранили за собой восточную часть Крыма, Керченский полуостров. Крым издавна служил прибежищем народам, потерпевшим поражение в борьбе за место под солнцем в причерноморских степях. В своё время здесь укрылись побеждённые сарматами скифы. А после гуннского нашествия в Крыму нашли убежище остатки готов и часть алан. Среди последних наверняка были и алано-русы. Об этом говорит крымская топонимика — местность Россотар на западном берегу Крыма, деревня Рукуста, боспорский город Малоросса, который упоминает Равеннский Аноним. Здесь же, в Крыму, Константин Солунский в ходе своей миссии в Хазарию обнаружил «русские» письмена (по-видимому, аланское руническое письмо). По более поздним византийским и арабским источникам известны город и область Росия (Русия), расположенные на Киммерийском Боспоре (Керченский полуостров). В 867 году византийцами здесь была учреждена русская епископия, о чём торжественно объявил константинопольский патриарх.
В Крыму аланы смешались со скифо-иранским населением, готами и остатками древних племён тавров. Вся эта масса населения различного этнического происхождения в описываемое время была преимущественно сарматоязычной. В IX веке к ней добавились русы-скандинавы, добиравшиеся туда по Днепру и Дону через русские владения на Донце и в Поднепровье. По-видимому, в восточном Крыму в первой половине IX века образовалось автономное русское княжество, вассальное Русскому каганату. Это боспорское княжество позднее принимало активное участие в походах руси на Византию и в Каспийское море. После гибели каганата на Донце русское княжество в Крыму уцелело, поскольку хазары в результате гражданской войны утратили свою власть над Крымом. Владения хазар в Крыму перешли к Византии. За исключением, по всей видимости, только боспорского княжества русов, сохранившего свою автономию, как мы увидим впоследствии. Здесь образовалась опорная база всех русов для морских походов на владения Византии и Халифата. Ещё от конца VIII века есть известие о нападении руси на город Сурож (Судак) в Крыму. Достоверность известия как-будто подтверждается именем вождя нападавших — Бравлин, которое очень похоже на имя готского епископа Браулинон, упомянутого испанским писателем VII века Исидором Севильским. Готы, как известно, в Крыму проживали. Есть ещё сообщение о нападении руссов на Амастриду в Пафлагонии (предположительно 1-я пол. IX века), но до нас наверняка дошли лишь немногие сообщения о подобных мелких набегах. Хронология данных сообщений под вопросом, так как информация дошла до нас лишь в позднейших житиях святых, которые являются источником довольно своеобразным.
Конец ознакомительного фрагмента.
Оглавление
- Введение
- Глава первая. Предыстория. Славяне
- Глава вторая. Древняя Русь
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Русские циклы предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Примечания
9
Трубачёв О.Н. Лингвистическая периферия восточного славянства. Индоарийцы в Северном Причерноморье» // Славяне и Русь: проблемы и идеи. М., 2001. С. 343–346.
11
Абаев В.И. О происхождении фонемы y(h) в славянском языке. В кн.: Проблемы индоевропейского языкознания. М., 1964. С. 115–121.
17
Алексеева Т.И. Славяне и германцы в свете антропологических данных. В кн. Славяне и Русь: проблемы и идеи. М.: Флинта; Наука, 2001. С. 374–375.
19
Брайчевский М.Ю. «Русские» названия порогов у Константина Багрянородного»// Земли Южной Руси в IX–XIV вв. (История и археология). Киев, НАУКОВА ДУМКА, 1985.
20
Древняя Русь в свете зарубежных источников, под ред. Е.А. Мельниковой. М.: Логос, 2001. С. 290–291.
21
А.Н. Кирпичников, И.В. Дубов, Г.С. Лебедев. РУСЬ И ВАРЯГИ (русско-скандинавские отношения домонгольского времени). // Славяне и скандинавы: Пер. с нем./ Общ. ред. Е.А. Мельниковой. М.: Прогресс, 1986. С. 202–203.
26
Трубачёв О.Н. Лингвистическая периферия древнейшего славянства. Индоарийцы в Северном Причерноморье. // Вопросы языкознания. 1977. № 6.
27
Макаров М. О значеніи словъ: Росъ (Ros), Русъ (Rus), Рускъ (Rusk) и нѣкоторыхъ другихъ подобныхъ же словъ на языкѣ шведскомъ. // Труды и лѣтописи Общества исторіи и древностей россійскихъ, ч. VIII, 1837. с. 364–368.
