Клин клином

Онгель Таль, 2023

Денис не так представлял себе лето после первого курса: в глуши без интернета, со множеством работы по дому и огороду. Мама решила, что в забытом богом Ручейном будет легче дышать, а помощь бабушке оказалась лишь хорошим предлогом для «ссылки». Вот только ночные кошмары не хотят оставить его в покое. Из развлечений в поселке – общение с местными ребятами, прогулки к реке и уроки игры на гитаре. Правда, здесь у каждого есть скелеты в шкафу, которые одни прячут за улыбками и радушием, а другие – за неприязнью. И Денис надеется разобраться, чем он так не угодил хмурому и язвительному Мурату, с которым сталкивается изо дня в день.

Мила

Он глубоко дышит влажным после дождя воздухом, двигаясь по мокрому асфальту на соседнюю улицу. Небо в серых рваных облаках, будто в синяках. Прохладно, но к вечеру опять обещают жару.

Денис чувствует под ребрами нарастающий страх — а вдруг Мурат не на работе? Ведь придется снова смотреть в эти острые, прошивающие насквозь глаза. Совершенно точно, что разговор с ним приведет к тому, что самооценка Дениса быстро просядет под тяжестью язвительности. Идея подружиться с Муратом уже не кажется такой заманчивой, как прежде. После этой штормовой ночи Котов перестал быть для Дениса таинственным недотрогой. Тот имеет право быть замкнутым и грубоватым. Он бежал сквозь ветер и косой дождь, не потому что ему моча в голову ударила. Этому была весьма конкретная причина, и Денис, будучи вежливым и послушным малым, сейчас идет в гости к Котовым по этой самой причине.

Он понятия не имеет, о чем будет говорить с матерью Мурата, когда вручит ей гостинцы.

Дальше по дороге — уютный парк с парой дюжин пышных деревьев и кустарников. Где-то там сквозь мокрые листья и кривые сучья поблескивает узорчатая лавочка и детские качели громко скрипят под весом шумных детей. Играют в основном мальчики. Немногочисленные девочки кучкуются в стороне, забавляясь игрой в резиночку.

Денис невольно улыбается. Он помнит из своего детства немного, а воспоминания о Ручейном и вовсе ограничиваются парочкой эпизодов. Помнит, как стоял перед дядей-фотографом в пухлой синтепоновой куртке и ревел. Отец с матерью тогда умилялись, а он на камеру светил своими соплями и беззубым ртом. А о случае на треклятой реке хотелось бы забыть. Он с семи лет хранит внутри те мерзкие ощущения, которые впоследствии переросли в полноценную фобию.

Где-то впереди у деревьев раздается дружный мальчишеский гогот. Денис быстро идет сквозь парк. Смех становится все более визгливым, можно расслышать в этой мешанине возбужденных голосов какие-то отрывистые фразы.

— Чего жмешься, чукча?

Дениса будто по лицу бьют. Этот режущий голос — по-детски высокий и по-взрослому издевательский.

Группа из нескольких мальчишек толпится у мокрой лавочки: кто-то по-деловому упирает руки в бока, кто-то мерзко хихикает в ладонь, кто-то смотрит в предвкушении и нетерпеливо ерзает на месте. Желание подгадить соединяет их детские лица в одну тошнотворную образину.

— Чего жмешься? — повторяет мальчишка, смотря перед собой.

— Язык проглотила что ли? — вторит другой.

— Да она же с рождения немая!

— От потаскух нормальные и не рождаются.

И снова дружный гогот.

— Эй, Милка!

— Му-у-у, му-у-у!

Они закрывают все происходящее своими недоразвитыми спинами, но среди их ног, обутых в испачканные кроссовки, белеют другие — в неприметных туфельках.

— А правда, что твой чурка-брат извращенец?

— Да правда, правда!

— Скажи что-нибудь, Милка!

— Милка отсталая! — Крайний мальчишка вдруг тянет свои длинные худые руки, затем начинается непонятная возня вперемешку со смехом и гримасами.

От девочки — ни звука.

Денис со злости плюет в траву.

— Эй, шпанье, разбежались! — рявкает он на весь парк, направляясь тараном в сторону малолеток.

Испуганные лица оборачиваются в его сторону. Гадкий мальчишка сжимает волосы девочки в кулаке. Однако когда он понимает, что скоро отхватит звездюлей, отлетает от лавочки точно ошпаренный.

— И чтобы рядом с ней я вас больше не видел, придурки прыщавые!

В ответ раздается издевательский хохот. Дениса поражают эти детская вседозволенность и мальчишеская жажда самоутверждения.

Денис еще некоторое время вглядывается в ненавистные силуэты вдалеке, прежде чем обратить внимание на девочку. Та молча слезает с лавочки, поправив отросшую челку. Хрупкая, с худыми ручками, а ножки совсем как спички. Блестящие волосы заплетены в две жидкие косички. Лицо сердцевидное с равнодушными блестящими глазами. На вид ей не больше семи.

— Нигде не поранилась? — Денис плавно садится рядом, снимая свою мастерку. Девочка испуганно глядит на него, отшатываясь назад и сжимая кулачки.

— Все хорошо, я тебя не обижу, — он примирительно поднимает ладони вверх. Денис сам нехило так трусит. Его опыт в общении с детьми ограничивается взаимными тумаками с малолетним сыном маминой подруги. — Не переживай, те идиоты тебя больше не тронут. — Он улыбается располагающе, надеясь не спугнуть. Вдруг этой девочке нужна помощь? — Давай я накину на тебя кофту, и ты скажешь, где живешь?

Девочка с подозрением прищуривает глаза, морщит нос. Неуверенность читается во всем ее виде.

— Ну что? Мое имя Денис. А твое? — Он протягивает ей руку, оттопырив большой палец.

Та колеблется пару мгновений, но потом пожимает его ладонь своими холодными пальцами. Позволяет застегнуть на себе теплую мастерку, затем без слов ведет его из парка.

Денис вежливо интересуется ее возрастом и фамилией — и получает в ответ полнейший игнор. Он спрашивает, куда она его ведет и дома ли родители, но она снова молчит. Неужели действительно немая?

Когда они замедляют шаг у дома, заросшего зеленью, Денис понимает, о каком брате трепались мальчишки. На синем почтовом ящике значится: «Котовы». Катя упоминала, что у Мурата есть сестра, но в такое совпадение трудно поверить.

Петли громко скрипят. Денис с неприкрытым интересом разглядывает аккуратные клумбы с высоченными стеблями дельфиниума. Цветы растут только вдоль забора, дальше ухоженность не наблюдается: газончик в сорных травах, фасад дома весь в лозах и пышных листьях, сквозь которые виднеются иглистые огурчики.

Девочка придерживает дверь в ожидании, когда Денис, наконец, зайдет внутрь. Он переступает порог с тусклым «Прошу прощения».

Мурат вновь встречает его прохладно, но в этот раз с примесью легкой ошарашенности.

— Привет. — Денис криво улыбается, остро ощущая, что Катины гостинцы здесь никому не нужны, как и он сам.

— Привет. — Мурат отвечает бесцветно и всем своим видом дает понять, что он очень хочет узнать причину такого внезапного визита.

Когда его сестренка проходит мимо, Мурат обеспокоено ловит ее за руки и присаживается рядом с ней, повернувшись к Денису спиной.

— Эй, ты зачем убежала? — Он спрашивает тихо, без тени раздражения, но заметно вымученно. Девочка пожимает плечами, не поднимая взгляда. — Мы же договорились с тобой. Почему ты вредничаешь? А кофта чья?

— Моя, — Денис храбро подает голос, хотя планировал вести себя тише воды ниже травы. — Твоя сестра замерзала… я решил, что ей не помешает моя одежда.

— Вот как? Ты встретил ее по пути?

— В парке. Она сидела на мокрой лавочке. — Про неприятную часть этой встречи лучше умолчать. Мурат сам задает вопросы, нельзя все испортить чрезмерной откровенностью.

— Ты сказала спасибо, Мила? — спрашивает тот.

Происходящее выглядит так… по-особенному. Денис не может поверить, что слышит настоящий голос Мурата, а не сухие вынужденные реплики.

— Неравнодушный человек привел тебя домой, несмотря на свои дела. Кивни ему, моя хорошая, если боишься говорить.

Мила делает пару шагов вперед, быстро дергает Дениса за рукав, затем убегает в коридор, забыв вернув кофту.

— Вообще-то, я шел по делам именно сюда. — Денис невольно улыбается, провожая взглядом девочку. — Так что все нормально. Правда.

Мила пропадает где-то в глубине дома, вместе с ней исчезает тепло в глазах Мурата. Тот снова рассматривает Дениса с долей пренебрежения в плотно сжатых губах. Воздушный замок из абсурдных ожиданий в голове Дениса разметало смерчем действительности. Он спешит, наконец, объяснить свое нежеланное присутствие:

— Я пришел поздороваться с Еленой Ануровной. Принес тут… короче, вот. — Контейнер с булочками протянут Мурату. — Сколько можно таращиться? Это к чаю, а не мышьяк.

Мурат бросает с неприятной усмешкой:

— Проходи уже.

Елена Ануровна сидит на мягкой кованой кровати, опершись спиной о большую подушку, и что-то читает. В ее комнате пахнет лекарствами, которые кучей громоздятся на тумбе рядом. Свидетельство беспокойной ночи.

Мила лежит в ногах матери и гладит двух рыжих котов, пригревшихся на краю пледа.

— Здравствуйте. — Денис неловко топчется на месте. — Меня зовут Царев Денис, я внук Риммы Аркадьевны и…

Женщина перед ним смотрит с вежливой заинтересованностью, слегка приоткрыв рот. Мурат унаследовал от своей матери такой же овал лица и форму глаз.

–…И я пришел пожелать вам скорейшего выздоровления. Катя не смогла проведать вас сама, поэтому отправила меня.

— О, вот оно что. — У Елены Ануровны красивый низкий голос. Она слегка подается вперед, отложив книгу. — Приятно слышать, что Катюша не забыла меня. Расскажешь, как у нее дела? Я уже давно не видела ее.

Денис отвечает, что Катя либо целыми днями на работе, либо помогает бабушке по дому, затем добавляет, что он будет очень рад, если свежие булочки придутся по вкусу.

— Хорошо, я сегодня же попробую. — Елена Ануровна по-доброму улыбается. Зубы у нее ровные, а на щеках играют ямочки. Денис готов поспорить, что у Мурата такая же очаровательная улыбка, когда он не куксится. — Мне очень приятно, что ты и Катюша так внимательны ко мне. Спасибо, что пришел в гости.

Денис, покраснев ушами, еще раз желает скорейшего выздоровления и хочет уже уйти, как:

— Оставайся на чай.

— Чай? — Он хлопает глазами как дурак.

Женщина уверенно кивает:

— Если ты никуда не торопишься. Ты ведь приезжий? Думаю, Мурат будет не против, если ты расскажешь ему о жизни в большом городе…

«Ваш сын будет не против вышвырнуть меня пинком под зад».

— Миланочка тоже любит разные истории. — Елена Ануровна прижимает дочь к себе поближе. — Мила, хочешь послушать о большом городе?

На кухне пахнет жасмином и хвоей, а по стенам скачут абрикосовые пучки солнца. Разговор о Новосибирске как-то не идет. Потому что Денис не уверен, хотят ли его слушать, а Мурат не спешит идти на контакт. Он заваривает чай, а Денис смотрит на то, как ткань футболки перекатывается на чужой спине. Плечи у Мурата плавные и в меру широкие, да и сам он ни низок, ни высок. Хорошо сложен, и через шорты виднеются сильные бедра. Невольно в голову Дениса закрадывается неуверенность в собственной внешности.

— Слушай, ты качаешься? — Самое то для начала беседы.

— А ты видел здесь хоть один зал?

— Пока нет, но зато я теперь знаю, где ты работаешь и где живешь.

— О, это, безусловно, полезные маршруты. — Мурат недовольно цокает языком. — Звучит стремно, ты в курсе?

Денис переводит взгляд на скучающую Милану. Девочка смотрит на пустующее место в середине стола и громко скрипит стулом.

— Мила, у тебя такие прикольные косички.

— Она в ответ на игривый голос Дениса смущенно улыбается.

— Тебе очень идет. Их тебе мама заплетает?

Милана показывает пальчиком на Мурата.

— У твоего брата умелые руки, да? — Денис замечает, как спина Мурата напрягается. — Ва-а-а, это резинки такие? Какая прелесть!

Он рассматривает фиолетовые бантики с нитками блестящих бусин, восхищаясь, пожалуй, слишком наиграно. Но Милану это впечатляет: она пододвигает свой стул поближе, чтобы Денис мог потрогать ее украшения. Обычная дешевая фурнитура из синтетической ленточки и гладкой пластмассы. Вполне типичные штучки для девочек ее возраста, и Милане, похоже, они действительно нравятся.

— Это тебе подарили?

Уверенный кивок.

— Мама?

Девочка морщит нос в знак отрицания.

— Может, папа?

Снова качает головой.

— Брат?

Милана улыбается, оголив молочные зубы. На ее круглых щеках тут же появляются мамины ямочки.

Мурат стоит вполоборота к ним, слегка зависнув взглядом на одной точке.

— Ты долго там? — Денис торопит его. — Твоя сестренка скоро плесенью покроется от ожидания.

Милана заливисто хохочет. Пусть она и не говорит при Денисе, зато ее смех искренний и по-детски очаровательный. Это что-то да значит.

— Хватит шуметь. Мама отдыхает. — Мурат ставит на стол широкое блюдо с бутербродами и три кружки с чаем. С ромашковым.

Денис смотрит на зеленоватую жидкость в своей кружке, стараясь засунуть отвращение поглубже внутрь. Мурат и без того говорит с ним максимально вынуждено, словно под дулом автомата, не хочется лишиться и этих скудных крох.

— Кстати. Звать тебя как?

Денис глядит на него во все глаза.

— В смысле?

Мурат, конечно, не обязан помнить всех в Ручейном по именам, но вот сейчас обидно было.

— У меня плохая память на имена. Но хорошая на лица. Мы уже пересекались с тобой.

«Не единожды, вообще-то».

— Царев. Реально забыл?

— Ах да. Римма Аркадьевна…

— Точно. У которой ты тырил яблоки, когда еще на горшок ходил. — Денис незаметно наблюдает, как Мурат облизывает уголки своих губ, когда ест.

— А вот это пугающе, — отвечает он. — Ты точно не сталкер?

— Что, похож?

Мурат красноречиво приподнимает бровь. Денис хохочет:

— Могу стать им. Хочешь?

— Могу проводить за дверь. Хочешь? — Мурат держит в руках чайную ложку как мясной тесак.

Денис пристыженно опускает глаза на кушающую Милану. Он весь скукоживается, и прежняя храбрость лопается, как мыльный пузырь. Стыд диктует поскорее выйти из-за стола, а после — из дома, но Денис упрямо сидит.

— Ты приехал издалека?

Денис отвечает, откуда.

— Прилично. Выпускник?

— Уже закончил первый курс.

Мурат пьет чай как-то отрешенно, словно после упоминания ВУЗа его насильно выдавливаемая заинтересованность истаяла вконец. Денис продолжает в надежде, что тот расскажет, где учится сам:

— Учусь на направлении международных отношений. Мать говорит, престижно, а по мне, так хрень полная.

Ответ Мурата застает врасплох:

— Каким ты видишь свое будущее?

— Не знаю. — Денис пожимает плечами. — Родители видят меня добросовестным госслужащим. Наверное, им и стану.

— Занятно. Доверяешь выбор другим, но не себе?

«Мне его усиленно навязывают».

— Мне всего-то восемнадцать. У меня есть право на ошибку. — Этот разговор отдает горечью. Денису кажется, что Мурат задал этот вопрос, только чтобы высмеять его. — А что насчет тебя?

Тот залпом допивает чай и встает из-за стола, чтобы вымыть свою кружку.

— Мила, отдай, пожалуйста, гостю его кофту. — Голос холодный, сквозит чем-то неприятным, колючим.

Денис улавливает намек, поднимается со стула, полный растерянности и непонимания.

Милана послушно снимает с себя мастерку. В прихожей, наблюдая за тем, как Денис нервно завязывает шнурки, она воровато обнимает его в знак прощания, чтобы после без слов умчаться обратно.

* * *

Денис не сразу замечает, что завернул не туда. Перед ним сетчатое ограждение стадиона. По ту сторону слышится беготня, кто-то налегает на свисток, кто-то громко бранится и высоко смеется. В голове Дениса — кисель из мыслей, в его ногах — спонтанный маршрут. Без разницы, куда идти: по словам Кира, здесь невозможно потеряться.

«Я привел его сестру домой, а он даже спасибо не сказал. Говнюк».

Мимо пробегает какой-то пацан и останавливается у ряда автоматов с напитками. Откуда-то из недр стадиона раздается звонкое:

— Санек, и мне захвати!

У названного Санька на подошвах пласты грязи, а гольфы в серых пятнах грунта. Его выбритые по бокам виски мокрые от пота, а футболка на спине пестрит странной надписью: «Тiло — не товар. Жiнка — не бренд». Когда он поворачивается боком, Денис видит небольшие выпуклости в районе груди. Пацан, который на деле оказывается девчонкой, забирает две баночки колы и возвращается на стадион. Денис некоторое время смотрит ей вслед, прежде чем повернуть на трибуны.