Никакого зла

Мария Николаевна Сакрытина, 2023

Довела парня до белого каления, и он стал Тёмным Властелином? Угрожает убить тебя, твою мать и зверски расправиться с остальными силами добра? Не отчаивайся! Если тебе на помощь приходит демон, и ты веришь в Настоящую Чистую Любовь – всё возможно. Даже вернуть Властелину его сердце.

Глава 1

В которой я в очередной раз меняю внешность

На кладбище тихо и мокро.

— Габи, скажи честно… как ты до этого додумался? — спрашиваю я, угодив сапогом в очередную лужу и забрызгав колготки.

Ветер, свистя, кидается мне в лицо. Сверху что-то недовольно шепчет голыми длинными ветвями тополь. Ему вторит клён, щедро роняя алые в свете фонаря листья.

Мне холодно. У меня на душе скребут кошки. И одна из этих кошек удобно устроилась на моём плече!

— Ваше Высочество, поверьте, если вы будете пользоваться вашей головой не только для того, чтобы есть или примерять безумные наряды, но ещё и чтобы думать, вы тоже очень быстро придёте к выводу…

–…что гулять по кладбищу в десять вечера — отличная мысль? Очень сомневаюсь. И слезь с меня.

Рыжий кот только зевает. Не знаю, радоваться или всё-таки поругаться? До этого Габи долго комментировал мой гардероб. Едко, цинично с замечаниями вроде «у тебя каждая деталь одежды с лягушкой?», «не знал, что ты так наслаждалась своим проклятьем», «зелёный цвет твой любимый или ты носишь его с намёком?» Да, с намёком, да, мне нравилось лишний раз ткнуть окружающих в моё сходство с жабой, да, я знаю, что это комплекс, но как по мне — я так защищалась! Если каждый смотрящий на меня и так вспомнит лягушку, то… пусть видит, что я этого не стыжусь!

Поэтому да, лягушки у меня на одежде везде, и да, это намёк, а не повод всяким демонам надо мной смеяться!

Впрочем, сейчас есть проблемы поважнее оскорблённого самолюбия.

Я сажусь на корточки.

— Слезай.

— Послушай, фея… — лениво начинает демон, но я ставлю его на землю до того, как он успевает снова уцепиться за моё пальто когтями.

Старое кладбище густо заросло травой, а сейчас, после дождя она ещё и мокрая. Габи тут же получает свою порцию осенней «росы» и начинает вылизываться — словно настоящий кот — да ещё и трясти лапой, к которой прилипла жёлтая травинка.

— Показывай, куда идти, — тороплю я.

Кот продолжает умываться. Вдумчиво. Тщательно, полностью отдавшись действию.

— Габриэль!

— Я же сказал, — зевает кот. — Ищи крапиву. У могил. Что тебе непонятно, фея? Иди ищи.

Я оглядываю утонувшее во тьме кладбище: луч моего фонаря (хоть его я дома, как зонтик, не забыла!) выхватывает тропинку меж могильных камней и вдобавок чьи-то неясные тени. Рядом что-то трещит, постукивает и шепчет. Картинка для ночи ужасов, не хватает только мертвецов с их «Уэ-э-э!» и ведьм у котла.

— Крапива в десять вечера. Габриэль, ты издеваешься?

Демон продолжает вдумчиво вылизываться.

Я оставляю его сторожить сумку, из которой загодя вынула пакет и ножницы, и прохожусь меж могил. Да, кресты и могильные камни заросли травой, естественно, это же старое кладбище, но трава эта сейчас уже сухая, и потом, как я ночью узнаю в ней крапиву?..

— Фея… — фырчит Габриэль. — В травах не разбирается… Стыдись… Да вон, глянь, слева от тебя.

Ближайший ко мне камень начинает светиться зелёным. Фосфорическим зелёным. Я сажусь рядом с ним на корточки и срезаю всю траву, до которой дотягиваюсь — дома разберусь, какая из неё крапива.

Свечение перекидывается на крест справа…

— Габриэль, уймись.

— Я ничего не делаю.

Удивлённо поворачиваюсь к нему, а камень рядом вдруг вздыхает и восторженно шепчет:

— Там кот разговаривает!

«Да? А тут камень», — ошеломлённо думаю я, встаю и оглядываюсь.

— А вдруг она ведьма? — отвечает крест. И громче: — Вы ведьма?

— Она ещё не определилась, — усмехается Габриэль, продолжая умываться.

— Габи! Заканчивай!

— Это не я, — фыркает кот.

Я заглядываю за камень. Обхожу могилу, тщательно высвечиваю каждый её сантиметр фонарём. И вторую тоже. Никого.

— Габи!

— Что?

— Точно ведьма, — вновь шепчет крест. — Она даже не испугалась, видишь?

— А может, у меня папа гробовщик? Почему же сразу ведьма? — интересуюсь я в сумрак за могилами. Потом поднимаю голову…

Мальчишки лет одиннадцати. Сидят, милые, на тополе, улыбаются. Во все тридцать два зуба каждый, ярко сверкая клыками. Красавцы.

— Слезайте, — устало говорю я, приглушая яркость фонарика. — Вы почему не в школе?

— А ночью школа не работает, — резонно отвечает один, а второй скалится ещё усерднее и вдруг начинает завывать:

— Мы всех учителей покусали, и они превратились в зомби, мы сейчас и тебя покусаем — буэ-э-э-э!

Я прибавляю яркости и старательно свечу фонарём ему в лицо.

— А знаешь ли ты, о юный вампир, что этот фонарь освящён самим Папой Римским, так что от его света ты уже должен обратиться в пепел… Короче, слезайте по-хорошему или мой демон вас снимет.

— Ух ты! Настоящий демон? — хором восклицают мальчишки. — Пусть снимет!

— Легко, — отзывается Габриэль, и ребята мгновенно оказываются на земле, а этот рыжий нахал даже не перестаёт умываться.

— Кру-у-уто! — ахают мальчики. — Ведьма, а нас научишь?

Габриэль опускает лапу, поворачивается к нам, минуту внимательно оглядывает ребят, потом начинает вылизывать вторую лапу.

— Нет. Не научит.

— А почему?

Меня интересует тот же вопрос, но я знаю, что если задать его, Габриэль пустится в пространные объяснения о роде людском, о нашей предсказуемости и… У демонов странное чувство юмора. Просто поверьте. И не связывайтесь.

— Ребят, может, лучше найдёте мне здесь крапиву? Очень надо.

— Для зелья? — догадывается кто-то из мальчишек. — А что ты будешь варить?

— Какую-то отраву, — честно отвечаю я и протягиваю ему ножницы.

Мальчишки снимают накладные вампирьи зубы, забирают ножницы и деловито приступают к заданию. Я смотрю, как они ползают между могил, как безошибочно находят крапиву, аккуратно срезают её и кладут в мой мешок… И меня начинают терзать смутные сомнения… А что, в школе юных ботаников учат находить крапиву среди сена поздно вечером без фонаря? Я хорошо учусь, но, признаюсь, вот так сразу бы не справилась — в темноте, на кладбище, осенней ночью…

— М-м-м, ребят, а вы кто такие?

— А мы ведьмам свои имена не говорим, — отзывается один, а второй добавляет:

— А то заколдуешь.

— Э-э-э…

Габриэль фырчит — кажется, он так смеётся.

— А где вы живёте, — пробую я, — тоже не скажете?

— Не-а. А то ты придёшь и убьёшь нашу бабушку.

— Почему бабушку? — окончательно теряюсь я.

— Ну, в «Красной шапочке» волк тоже сначала дорогу спрашивал, а потом убил бабушку.

— Но я… Я же не волк.

— А кто тебя знает? — фыркает один, а второй, улыбаясь, отдаёт мне полный пакет. Потом добавляет:

— Вдруг ты только притворяешься? А на самом деле страшный и ужасный оборотень?

— Фея она, — отзывается Габриэль уже в своём обычном (ну, обычном для меня) человеческом обличье. — И тебе это отлично известно, — он щёлкает пальцами, и мальчишки пропадают. Только два сверкающих золотом листка кружатся, плывут по воздуху… — Выходи, дракон. Попытка была хорошая, но этот фокус повторяют уже тысячу лет все маги жизни. Скучно.

Габриэль как всегда…

Когда из-за тополя появляется Туан, я даже не… Да ладно, чего греха таить — я удивляюсь! И ещё как!

Я, не Габриэль. Демон словно того и ждал.

— Властелин послал? — интересуется он почти миролюбиво.

Туан смотрит на меня, и его глаза сверкают золотом. В декорациях кладбища выглядит впечатляюще.

— Да. За ней. Отдай её, дух, и Властелин отблагодарит тебя…

Габриэль смеётся — весело и громко, как над хорошей шуткой. Что, кстати, совершенно с кладбищем не вяжется. Потом поворачивается ко мне и спокойно, обыденно спрашивает:

— Хочешь, я его убью?

Я хватаю ртом воздух, а Туан улыбается.

— Какой самоуверенный дух. Где ты нашла такого, фея? — И шагает ко мне. — Идём, Властелин ждёт.

Я молча перевожу взгляд на Габриэля — тот улыбается — и чувствую себя зрителем в театре. Что это за спектакль?

Туан спотыкается уже на третьем шаге. Между нами — светящаяся могила (очень эффектно, Габриэль!), и демон, положив руку мне на плечо, говорит, не стирая с губ улыбки:

— Ты недавно в Астрале, юный дракончик?

Туан не шевелится — кажется, просто не может — но его глаза распахиваются так широко, и в них появляется такое загнанное выражение, что мне становится жаль. Особенно, когда Габриэль с усмешкой повторяет:

— Виола, ты не ответила. Убить его?

— Чт-что?! — вздрагиваю я. А ведь он серьёзно! — Нет! Конечно, нет!

— Уверена? Это ведь он виноват в том, что случилось с тобой и демонологом.

— Габриэль, ты с ума сошёл, отпусти его немедленно!

Демон улыбается.

— Нет, — и, повернувшись к Туану, ласково продолжает: — Я лучше отправлю тебя назад, дракончик. К твоему Властелину.

В глазах Туана ужас, а Габриэль делает нетерпеливое движение рукой, как будто отмахивается от надоедливого насекомого — Туан падает на колени. Прямо в мокрую траву и грязь. Перед нами.

Я отшатываюсь, прижимаю руки к губам, а Габриэль, по-видимому, довольный произведённым впечатлением, улыбается ещё слаще.

— Твой Властелин будет очень недоволен, когда ты явишься к нему с пустыми руками.

Туан вздрагивает и, так и не встав с колен, отчаянно шепчет:

— Не надо, прошу вас!..

— Габриэль, — начинаю я, но демон повторяет то движение рукой, только на этот раз резче, и Туан исчезает. Ни портала, ни других спецэффектов — просто: был, и уже нет.

— Габриэль, — тихо говорю я. — Зачем… Господи… Он же тебя видел. Когда я… мы вернёмся, он будет знать.

— Будет, — кивает демон. — И решит, что может до сих пор тобой управлять. Сама ты бы не сняла то заклинание подчинения, твоя крёстная могла его действие только приостановить, а духи с зельями, как известно, не в ладах, — он одаривает меня жуткой, жестокой улыбкой. — Будет забавно смотреть, как он попытается рассказать о тебе своему Властелину. Пытается и не может. Пожалуй, ради одного этого стоило оставить его жалкую, никчёмную жизнь. Как он будет биться в паутине, биться и не знать, как выбраться, а потом, когда поймёт, что выхода нет…

Ну всё, с меня хватит.

— Габи, дай знак, когда закончишь, — зеваю я, садясь на покосившуюся каменную скамью. Холодно, но я устала — жуть!

Демон замолкает и удивлённо смотрит на меня.

— Ты знаешь, что я могу сделать то же и с тобой, фея?

— Ага, — зеваю я.

— И тебе совсем не страшно?

— Не-а.

Габриэль смотрит на меня мгновение, потом смеётся. Громко и с чувством. На кладбище. Постыдился бы!

Впрочем, чего уж… Я тянусь к сумке, так и забытой на дорожке между могилами, достаю оттуда термос, наливаю кофе себе, отпиваю (уф, горячее!) и протягиваю всё ещё смеющемуся демону.

— Будешь? А то холодно.

Минутная пауза…

— Вот за это я тебя и люблю, фея, — улыбаясь, сообщает Габриэль, забирая у меня кружку и выпивая залпом. — Ты права. Холодно. И я устал, — он превращается в кота, а кружка падает на землю. — Идём домой.

Я завинчиваю термос, приминаю траву в пакете, чтобы не топорщилась. Подбираю кружку.

— Пошли.

— Эй! — недовольно фырчит кот, когда я отхожу на пару метров. — А ну наклонись, я на тебе поеду!

— Лапы сначала помой.

— Фея!

Всё заканчивается, конечно, тем, что я снова сажусь на скамейку, достаю влажные салфетки, вытираю фырчащему коту лапы и только потом сажаю его себе на плечо.

— А будешь возмущаться, ещё и в дождевик заверну.

— Ты купила мне дождевик? — изумляется кот.

— И сапожки. — Ну, просто они были милые, и потом, у меня в Зоомагазине глаза разбежались. Странно, что не купила ещё и когтеточку. — Завернуть?

Габриэль не отвечает. И странно тихий так и едет на моём плече до самого дома — сначала в такси, потом на метро.

Всё-таки демоны удивительны.

Когда я добираюсь домой, уже полночь. Аккуратно прокрадываюсь в свою комнату, спускаю вроде бы спящего Габриэля на кровать, потом на цыпочках иду на кухню — сделать себе хоть какой-нибудь бутерброд, а то с этим кладбищем я даже не поужинала…

На кухне горит свет. Папа сидит, подперев кулаком щёку, и так внимательно смотрит в свою чашку с кофе, словно научился гадать по гуще и видит в ней моё будущее. Судя по папиному выражению лица, будущее это не радужно.

— Жабёнок, ты не могла бы убрать своё сено из ванной?

— А… — Я уже забыла, куда бросила пакет с крапивой. Ну да, он же был мокрый, вот и отнесла в ванную. — Да, конечно.

— И грязь с пола в прихожей тоже убери, хорошо? Ты, вдобавок, наследила по всему коридору. И вот ещё… Я никак не пойму, у нас живёт дома кот или нет?

— Э-э-э… Ну…

Папа наливает кофе и мне, молча кивает на свободный стул. Я сажусь.

— Пап, это не кот, это демон. И-извини, что не сказала. Сразу.

— Да, стоило бы. — Папа, как волшебник, достаёт из холодильника сэндвич из «Subway». — Вот, и тебе купил. Ты же, конечно, нормально не обедала?

Я молча вздыхаю. У папы на работе очередной аврал, в такие моменты я раньше обедала в школьной столовой, а на ужин папа что-нибудь приносил. Сейчас в школу я не хожу, а готовить, каюсь, не умею.

— Без оливок, не волнуйся, — добавляет папа.

Сэндвич отправляется в микроволновку, я нетерпеливо дую на кофе, а папа снова садится и внимательно смотрит на меня.

— Этот демон — один из твоих поклонников? Он не хочет со мной познакомиться?

— М-м-м, нет, пап. Он очень… э-э-э… нелюдимый демон. И он не мой поклонник.

— Тогда что он делает у нас дома?

— М-м-м, пап, понимаешь… Он помогает мне вернуться к Дамиану… Помнишь, я рассказывала? Чтобы всё исправить. Вот.

— У тебя договор с этим демоном? Ты его кровью подписывала? — резко спрашивает папа, пронзая меня взглядом. — И что взамен отдала?

— Нет! Какой кровью, пап, ты что! Ну да, договор, но просто… Понимаешь, ему скучно, вот он и… развлекается…

— За твой счёт?

— Ну… Получается, что так.

Пикает микроволновка — я иду доставать свой сэндвич, а папа отхлёбывает кофе.

— Виола, я понимаю, что ты уже взрослая… Но если что… Будь уверена, никакой демон, если с тобой что-нибудь случится, меня не остановит. Понимаешь? И… развлекайся с умом, хорошо? Тёмные Властелины — это не игрушки.

— Ага…

Минуту мы сидим в тяжёлом молчании, потом папа спохватывается.

— На случай, если ты вдруг исчезнешь… Не то, чтобы я это одобрял, но предупреди меня обязательно или хотя бы записку оставь… И это возьми. Вот.

Я смотрю, как он, точно сам волшебник, раскладывает передо мной будто из воздуха появившиеся предметы самообороны: от перцового спрея до электрошокера в розовом маленьком футляре. И даже дамского пистолета…

— Пап…

— Возьми. Носи с собой в сумке обязательно, — наставляет папа. — В Мордор с пустыми руками не ходят. Не бери пример с Фродо, он плохо кончил, сама знаешь, если бы не рояль в кустах с орлами…

— Спасибо, пап. — Всё равно бесполезно спорить. Не говорить же, что я не умею пользоваться электрошокером да и стреляю плохо.

Папа заметно расслабляется, но всё ещё не спускает с меня взгляда.

— И ещё, Жабёнок… Ты плохо поступила с этим мальчиком… Дамианом, да? Но ты не обязана спасать тот мир от их Властелина. Понимаешь? В том мире найдутся свои герои, а не мой Жабёнок, который даже драться не умеет!..

— Пап, я справлюсь.

Он громко фыркает, но кивает.

— Не сомневаюсь. Но пообещай быть осторожной. Пожалуйста, Виола.

Я обещаю, и папа снова кивает.

— А своему демону скажи, чтобы мыл лапы и заканчивал есть мой творог. Творог утром — это святое, а я уже второй день остаюсь без этого «святого». Пусть сам сходит за покупками, раз уж живёт у нас. Нет, я, конечно не против… Хотя знаешь, Жабёнок, в следующий раз предупреждай, особенно, если захочешь поселить у нас дома оборотня или вампира. Я закажу осиновый кол и серебряные пули. Между прочим, где ты была с этим демоном так поздно? На шабаше?

— Нет, пап, какой шабаш!.. На кладбище.

— А, ну ладно. На шабаш я тебе ходить запрещаю, ты ещё маленькая…

— Пап!

— Не спорь, Жабёнок, ты ни разу не была на шабаше, ты не знаешь, о чём говоришь. А это сено в ванной с кладбища?

— Да…

— Вымой его хорошенько. И когда будешь варить зелье, возьми старую кастрюлю, а не самую блестящую и красивую.

— Пап…

— Да, Виола, да. Твоя мама всегда брала самую новую посуду для своих… экспериментов, а потом забывала её помыть. Ты не забудь!

Я доедаю сэндвич, слушаю и думаю, что папа волнуется. Он редко даёт советы, ещё с тех пор, когда мне было одиннадцать — когда мы поссорились из-за одежды. Я не хотела носить стильные вещи из дорогих бутиков, потому что никто в моей школе их не носил — знаю, это было глупо, но я до сих пор одеваюсь, как… Как мои одноклассники. Не как моя сестра. Та бы от брендового платья никогда бы не отказалась…

Ох, надеюсь, у Роз там всё в порядке…

Папа целует меня в щёку на ночь. Повторяет, чтобы не забыла помыть пол в прихожей и коридоре, а утром я нахожу на кухонном столе самую большую и самую старую из наших кастрюль с запиской: «Вари в ней».

— Вот и вари, — бросает Габриэль, крутясь у плиты.

С ума сойти, он готовит сырники! Не из папиного творога, я убедилась. Но вот ведь жук, не даёт мне попробовать ни одного, все кладёт в пластиковый герметичный контейнер, пишет что-то на нём фломастером и куда-то отправляет взглядом. Подозреваю, папе на работу. Но как он узнал, что папа обожает сырники? И почему его это вдруг так тронуло? Да так, что Габриэль сам встал за плиту…

Говорю же, демоны удивительны.

Я тем временем промываю крапиву — не ту, что собрала сама (потому что самой крапивы там оказалось с гулькин нос, а всё больше какого-то другого… сена), а ту, с которой «помог» Туан. Чикаю её ножницами (Габриэль оборачивается и морщится: «Серебряными надо…»), складываю в кастрюлю, оттираю демона от плиты (всё равно он уже закончил с сырниками), ставлю на конфорку и кручу регулятор температуры до максимума. Закипеть должна? Вот и пусть кипит.

Габриэль ворчит: и вода, оказывается, должна быть родниковой, и огонь — открытым…

— Да какая разница! — отмахиваюсь я. — Ты же сам сказал: должна вариться в кипящей воде. Разве так уж важно, как эта вода закипит?

Габриэль переводит взгляд с кастрюли на меня и морщится ещё сильнее.

— У тебя должен быть низший балл за зельеварение.

— У меня никакого балла нет, за меня ты домашнее делал, — зеваю я, садясь рядом с ним на свободный стул. — Ой, ну ладно тебе, Габи, не смотри на меня так. Представь: я и зелья? Да, я просила Дамиана и тебя мне помочь. Но не моё это — у котла крутиться!.. Какие-то зелья варить. Фе!

Габриэль исподлобья бросает на меня последний взгляд и отворачивается.

— Ты представить себе не можешь, фея, какое это искушение: заколдовать тебя так, чтобы от «крутиться у котла» зависела твоя жизнь.

— А зачем?

Он усмехается.

— Благодарность тобой не ценима, принцесса, не так ли?

— Почему? Я благодарна и тебе, и Дамиану, правда, за то, что вы мне помогали…

— Слова, — снова усмехается Габриэль. — Слова произносить легко. Ты не ценишь помощь. Ты не ценишь чужое умение, если не понимаешь его.

— Неужели?

— Именно. Вот твой отец готовит, а когда ты последний раз его хвалила? Была благодарна?

— Э-э-э… Ну, я говорю «спасибо», когда встаю из-за стола…

— Пустая форма вежливости. Или — твой демонолог преуспел в Тёмных искусствах как никто, а всё, что ты смогла ему сказать: «Уберись в своей комнате, мне противно».

— Но, Габриэль, у него же там ужас что творилось!..

— А что ты умеешь так же хорошо, как он? — неожиданно спрашивает Габриэль, и я замолкаю.

Вопрос ставит меня в тупик. Я умею… Я умею ехидно говорить людям, что они больны стереотипами. Умею не показывать вид, когда меня задели. Умею вместе с Роз разыгрывать её иноземных поклонников. Ещё я умею…

Ничего. Ничего, что стоило бы упомянуть.

Проходит минута, две, и я нахожусь:

— Но не всем же быть исключительными!

— Уж конечно, не тебе, — фыркает демон. — И иметь наглость смеяться над теми, кто лучше тебя.

— Я не!..

— Твоя крапива кипит.

Габриэлю всегда удавалось меня пристыдить…

Я встаю, убавляю огонь, смотрю, как сначала зелёным, потом коричным пузырится вода.

— Добавь прядь своих волос, пока совсем не выкипела, — подсказывает демон.

Я снова берусь за ножницы.

— О, бездна! — с мукой в голосе выдыхает Габриэль, отбирает у меня ножницы и сам срезает локон моих волос маленьким серебряным кинжалом. Бросает в воду. Задумчиво смотрит на коричневые пузыри.

— Мне же не придётся потом это пить? — шепчу я. Получается робко и жалко. Ну да, это же зелье — конечно придётся…

— Нет. У тебя фиалка есть, фея?

— А… Сейчас.

У меня остался венок — от мамы. Она, когда воспитательную беседу со мной приводила, то сначала переодела и венок на голову нахлобучила. Наверное, чтобы ещё сильнее фею напоминала. Или какая-то сакральная сила в этих фиалках? Домой я с ними и вернулась.

Я приношу венок, Габриэль отщипывает пару цветков (вечные, не вянут, хотя уж сколько дней прошло) и кидает в кастрюлю. Вода немедленно начинает пахнуть, как будто в неё пролили флакончик с духами. Странно, от двух фиалок?..

— Хорошо, — бормочет Габриэль. — Крови не нужно, Властелин её вмиг почует…

— Кровь? — выдыхаю я. Он что, хотел мне запястье взрезать?

Габриэль оборачивается, хмурясь, смотрит на меня.

— У тебя не осталось ничего от твоего прошлого облика? Лягушачья кожа, волосы или…

— Лягушачья кожа? Ты издеваешься?!

Габриэль молча смотрит на меня, и я «бегу посмотреть». Волосы могли остаться. Они были жёсткими и при каждом расчёсывании выдирались буквально клоками. А у меня была расчёска-массажка, с которой их фиг снимешь… Где-то точно была…

Через полчаса зелье почему-то синеет, потом чернеет, и Габриэль объявляет, что оно готово.

— И? — осторожно интересуюсь я. — Ты говорил, его не надо пить…

— Опусти в него руку.

— А? Габи, мы его только что с плиты сняли!

— Опускай.

— Я сварюсь!

— Опускай.

Я только смотрю на кастрюлю, а мне уже больно.

— Но если, конечно, ты хочешь навсегда остаться здесь, — добавляет демон, — то можешь ничего не делать. Твой отец прав: в нашем мире найдётся герой, который убьёт твоего демонолога…

Я не дослушиваю. Я рывком опускаю в кастрюлю руку, правую, и изумлённо выдыхаю. Недавно кипящее зелье холодное, как вода летом в ручье. Приятно холодная. И обволакивает руку — именно обволакивает, хотя вроде бы вода-то не должна — как резина… Как медицинская перчатка.

— Доставай, — командует демон.

Я вытаскиваю руку — она действительно в перчатке. Тёмно-коричневой, плотно облегающей, удобной, но… И что? Зачем это?

— Зачем? — повторяю я вслед за своими мыслями, и мой голос звучит странно… Хрипло. Низко. — Габриэль?

Демон с улыбкой рассматривает меня.

— Отлично.

— Что отлично? Что… Что с моим голосом?!

Габриэль улыбается, а я кашляю, прочищаю горло, а потом случайно опускаю взгляд. Ух ты, моя грудь снова исчезла. При том, что я её вообще-то чувствую. И свободная рука… какая-то не моя на вид. Больше. Грубее. Словно не…

— Габриэль, что ты со мной сделал?!

— Посмотри в зеркало, — не прекращая улыбаться, отвечает демон.

Сломя голову, я бегу к большому зеркалу в прихожей. Останавливаюсь, почти столкнувшись нос к носу с отражением. Просто я его не узнала. Просто это снова не…

Мамочки!

— Габриэль! — Ух ты, даже жабой я не выдавала такой ультразвук. — Га… бри…

Договорить не удаётся: я оглядываю новую… э-э-э… новую себя с ног до головы и обмираю. Голос просто отнимается. Ха, а раньше я думала, метаморфозами внешности меня уже не удивишь — после жабы-то! Но этот демон буквально раздвигает мои границы возможного. Ой, да что там! Габриэль только что эти границы прямо-таки пнул!

— Виола, ты же понимаешь, что если просто вернёшься к своему демонологу, он в лучшем случае снова запрёт тебя в темнице. А в худшем — в пыточной, что он, скорее всего, и сделает, — Габриль тоже появляется в отражении. — Конечно, ты должна изменить внешность.

— Н-но… Но…

— Моя милая фея, — улыбается демон. — Мы заключили договор, позволь тебе о нём ещё раз напомнить. Ты обещала слушаться меня. Лучший способ вернуться к твоему Дамиану — это самой притвориться демонологом. Милая, это же очевидно.

— Но!..

— А большинство демонологов — мужчины, и это нам очень удобно, потому что представить, что ты настолько кардинально изменила внешность, Властелин не сможет. И тем более не вообразит, что тебе знакомо это древнее заклинание. И да, на женщину твой Дамиан сейчас даже не посмотрит, а ты ведь хочешь пробиться к нему, втереться в доверие, не так ли, милая принцесса?

— И поэтому ты превратил меня в парня?! — кричу я, а неказистый парнишка в зеркале… то есть, я… тут же заливается краской. В ярко-зелёном домашнем халате с бантиками этот худощавый бледный подросток смотрится… Боже мой, верните лучше меня жабу! — И сколько?.. Как долго?..

— Как только ты снимешь перчатку, всё вернётся.

Я срываю перчатку, и моё отражение в зеркале меняется. Точно калейдоскоп. Красавица-фея хлопает громадными синими глазами, сжимая в руке коричневую, съёжившуюся перчатку, точно снятую с кого-то кожу…

— Надень — и снова изменишься, — добавляет Габриэль.

Надевать я не спешу. Я вдыхаю, выдыхаю, более-менее успокаиваюсь и говорю:

— Габриль, погоди. Послушай. Это ведь иллюзия? Моя… м-м-м… грудь никуда не исчезла и длинные волосы я чувствовала, — ещё бы, я же на них встала! — Если это иллюзия, она, наверное, не будет долго держаться, а Дамиан, ну, он хороший маг, он всё поймёт…

— Он не поймёт, пока ты не снимешь перчатку. Это древняя магия, Виола. Ты будешь самым настоящим юношей… Если конечно, научишься себя соответствующе держать.

Ха. Это, интересно, как?

— А… Но послушай, допустим, Дамиан меня не узнает, но что я не демонолог он поймёт в два счёта, я же не… Я колдовать не умею и в Астрале была только пару раз и то на экскурсии в личные… эти… рукава? Карманы? Миры, короче.

— Да, — демон зевает и сонно щурится. Кажется, ему снова скучно. Нет, скучно ему! — Для магии у тебя есть я. Твой Дамиан бросит всё, чтобы узнать, как ты приручила высшего демона, уж поверь, Виола. От этого даже демонолог с сердцем не откажется, не то что Тёмный Властелин.

— Но я тебя не приру…

— Я притворюсь. Как видишь, нам двоим придётся играть свои роли.

— Да, но тебе-то это нравится!

— Повиноваться глупой фее? О да, предел моих мечтаний. Но это хотя бы обещает быть весёлым…

— Габриэль, признайся, ты просто прочитал «Двенадцатую ночь» Шекспира и тебе понравилось?

Габриэль впервые за сегодня улыбается по-настоящему — весело и открыто.

— О да…

Так и знала, что нельзя пускать его к моему книжному шкафу. Хорошо хоть до Стивена Кинга не добрался…

Я надеваю перчатку и поворачиваюсь к зеркалу. Глаза б мои на это не глядели!

— Да у меня даже мужской одежды такого размера нет! Это хлюпик какой-то! Его что, не кормят?

— Это ты, Виола, — посмеивается демон. — Отражение тебя. Какой ты бы была, родись мальчиком.

— Какое счастье, что я девочка!

— Согласен, — Габриэль тоже рассматривает обновлённую меня. — Но для демонолога — в самый раз. Обычно они не занимаются на плацу, а день-деньской сидят в своей лаборатории. Твой Дамиан, конечно, исключение, но он сын короля… А одежду я тебе достану, не переживай. Но вот осанка… И походка… И выражение лица придётся потренировать.

Я вдыхаю. Выдыхаю. Поворачиваюсь к демону и пытаюсь умильно улыбнуться.

— Поможешь?

На «тренировку» мы тратим ещё неделю. За это время Габриэль осваивает компьютер, и однажды я застаю его за игрой в нового «Ведьмака». Бесполезно просить, чтобы не трогал, что это папин, что…

— Сохранись потом под другим пользователем, ладно? — только и говорю я и иду дальше штудировать учебники по демонологии. Габриэль мне уж конечно поможет с магией, но что-то я не хочу быть воплощением недоросля из Фонвизина, когда Дамиан, например, задаст мне простейший вопрос. Вроде: «А как ты любишь входить в Астрал?» С меня станется ляпнуть, что подпрыгивая на одной ножке и распевая «Du hast». В общем, хотя бы азы знать стоит.

Но немного обидно, конечно, читать «Демонологию для чайников».

Папа проникается к Габриэлю искренней симпатией. Сырники тогда действительно были своеобразным извинением за «украденный» творог, а уж когда Габриэль слышит (а он слышит, я знаю, он подслушивает, хоть на кухне его в это время и нет), что такую вкуснятину папа не ел даже у своей мамы, Габи начинает готовить и сырники, и блинчики, и пончики, и что-то ещё в этом роде каждый день. Мне не даёт, всё отправляет папе.

Доброе слово, как говорится, и демону приятно.

Спустя неделю Габриэль устраивает мне экзамен по «Демонологии…». Остаётся доволен и объявляет меня готовой. А заодно, словно мимоходом, замечает:

— Отлично, завтра как раз Прозрачная ночь.

— Прозрачная?

— Астрал соприкасается с миром живых. Властелин будет праздновать — очень удобно прийти к нему как будто по приглашению.

— Но он меня не приглашал!

— Там будет много Тёмных, — пожимает плечами Габриэль. — Никто не заметит присутствие ещё одного. Главное, высокомерие и надменность. Ты подчинила демона, этого никому ещё не удавалось. Гордись и наслаждайся властью.

— Ага, наслаждайся…

— Виола, обещаю подыгрывать. Я же клялся, как и ты. — Габриэль ловит мой взгляд. — Ты боишься?

— Я… Я не знаю. Дамиан, конечно, никогда не сможет причинить мне вред…

— Ошибаешься.

— Нет, это ты ошибаешься! Он послал за мной. Без сердца, но он всё равно послал за мной своего… Туана. Я нужна ему!

— Да, нужна, — кивает Габриэль. — У него в груди сейчас дыра, Виола, которую только ты можешь заполнить.

— Вот видишь!..

— В качестве жертвы. Твоё сердце, Виола, ему нужна не ты, а только твоё сердце. Не помню, какой по счёту Властелин до этого додумался, но если съесть сердце возлюбленной, голод бездны будет на время утолён.

Ужас какой, даже представлять не хочу!

— Дамиан никогда!..

— Глупая фея, — смеётся Габриэль. — Ты очень удивишься, когда вернёшься. Представь: твой «Дамиан, никогда» будет мучить и убивать невинных людей, приносить их в жертву и смеяться над их страданиями. Подумай, феечка, вдруг ты всё-таки хочешь остаться? Твоя нежная душа может этого не выдержать.

Я молча смотрю в зеркало, перед которым только что строила из себя парня. Я сейчас и есть парень — перчатка у меня на руке. Тощий, бледный парень с огромными нежными глазами (единственное красивое, что есть в моём новом облике) и чертами лица настолько кривыми, точно скульптор сильно выпил, когда вырезал их.

Дамиан превратил брата, которого любил (я знаю, любил по-настоящему) в камень. Поставил статуей в саду. Забрал его королевство. И Туан, самоуверенный, гордый Туан очень боялся возвращаться к своему господину, не выполнив приказ.

Габриэль прав: я не хочу видеть Дамиана таким.

— Ну что, принцесса, остаёшься? — подначивает демон.

— Нет. Я верну ему сердце! Пусть… Пусть я всё это увижу, но я буду знать, что виновата я, а не он. Я его таким сделала. Я…

— Тогда тебе будет ещё тяжелее. — Габриэль мгновение заглядывает мне в глаза. — Что ж. Придумай что-нибудь горделивое и надменное до завтра. Я не дам тебе забыться, конечно, но… Подготовься.

Раньше у Габриэля не было привычки меня жалеть… Разве что ещё когда он был моим рыцарем… И причина тогда была стоящая. Сейчас наверняка тоже, и от этого мне только хуже.

Страшно.

Я не сплю всю ночь, волнуясь, что мне, вообще-то, несвойственно. Забываюсь только под утро и конечно, вижу во сне Дамиана. Он сидит, сжавшись, у камина, на полу огромного тёмного зала. Дамиан дрожит, ему холодно. И он никак не может согреться.

— Я иду, — шепчу, проснувшись. — Прости меня! Я всё исправлю. Ты только меня дождись!

— Сентиментальная чепуха, — зевает рыжий кот, растянувшись на одеяле у меня под боком. — Спи, фея, мы вечером уходим.

До вечера я сочиняю папе записку и читаю второй том «Демонологии для чайников». У меня дрожат руки. Я боюсь. Я очень боюсь.

Когда в дверь неожиданно звонят, я вздрагиваю и бегом бросаюсь открывать. Ну кто ещё?! Или папа? С ним что-то случилось?

Расстроенная, я могу придумать себе такие ужасы, так себя накрутить!..

Но на пороге стоит всего лишь Он — Артур из моего класса. Видит меня, удивлённо моргает.

— А… Я, кажется, ошибся дверью. Я думал, — и называет мою фамилию, — здесь живёт.

— Ошибся. — Я в перчатке, неудивительно, что он меня не узнал. Ха, можно подумать без перчатки было бы лучше!

— А не знаешь, где?..

— Не знаю.

И захлопываю дверь у него под носом. Ещё весточки из школы мне не хватало! Нет уж, не сейчас.

А интересно, когда папе донесут, что в его квартире околачивается угрюмый парень, он что подумает? Наверное, что это тот самый нелюдимый демон с сырниками?

На всякий случай делаю приписку в папино письмо, чтобы не удивлялся… Ну, если что. И бегу на кухню заесть стресс. Ох, я волнуюсь, и «Демонология…» мне больше не помогает!

— Я бы на твоём месте воздержался, — говорит Габриэль, заходя на кухню как раз в тот момент, когда я опустошаю холодильник. — Мы идём на Прозрачную ночь. Вывернет с непривычки.

— И тебе приятного аппетита.

Габриэль смотрит на меня, потом на стол.

— Хотя бы подожди, я приготовлю что-нибудь… не такое ядовитое.

Не думаю, что бутерброды с майонезом ядовиты, но да, нечто, похожее на пасту с томатным соусом куда вкуснее.

— Спасибо. И это не пустое слово, Габриэль, я правда…

— Я слышу.

За окном по-осеннему рано садится солнце, на пару минут окрашивая алым неприветливые серые облака.

— Не волнуйся, фея, — неожиданно говорит Габриэль, и я оборачиваюсь. Он тоже смотрит на небо. — Я не дам тебя в обиду. Не бойся.

Я глотаю вызывающее: «Потому что тебе скучно?» и резкое «Без тебя справлюсь». И лишь тихо повторяю:

— Спасибо.

— А вот это уже от сердца, — ехидно замечает в ответ Габриэль, и я улыбаюсь.

Демон… От такой демон! И словно так и должно быть, я тянусь, нахожу его руку под столом и крепко сжимаю. А Габриэль не отодвигается, не фырчит, не… Он просто молча смотрит на закат. Вместе со мной.