Черный Дождь

Карл Ольсберг, 2007

Самый жуткий кошмар эпохи холодной войны становится реальностью в наши дни – тихий и уютный город Карлсруэ в Германии сотрясает атомный взрыв, превосходящий по своей разрушительной силе ядерную бомбу, сброшенную на Хиросиму. Чудовищный теракт, подобных по дерзости и жестокости которому планета никогда не знала в своей истории, в доли секунды разделяет мир на «до» и «после». Как такая катастрофа могла произойти в современном мире? Посмеет ли кто-нибудь признать себя «заказчиком» этого безумного акта агрессии? Возможно ли его найти? Сможет ли человечество принять новую реальность? Найдет ли общество в себе силы выстоять и не развязать мировую войну? Останется ли в людях что-то человеческое после того, как у них отняли все? И пока одни люди ищут ответы на эти вопросы, другие, оказавшись в смертельной близости к эпицентру взрыва, пытаются просто выжить или найти пропавших близких. А третьи – извлечь из ситуации выгоду…

3

Фабьен Бергер изо всех сил старалась не давать воли эмоциям, чтобы еще больше не расстраивать Нору. Но внутри у нее все бурлило. Только две недели назад на берегу Эльбы, недалеко от Гестхахта^[2] было найдено тело восьмилетней девочки. Ее изнасиловали, задушили, а потом просто сбросили в реку. Полиция до сих пор не вышла на след преступника. Мысль, что с малышкой Иви могло что-то случиться, ужасала. Девочка была всего на полгода старше Макса. Они, знакомые почти с рождения, играли вместе практически каждый день.

Фабьен оставила сына с фрау Крёгер, проверенной пенсионеркой, которая присматривала за некоторыми детьми из их двора, и теперь, стоя на коленях перед комодом в спальне, рылась в его нижнем ящике. Старые фотоальбомы, письма и рамочки с фотографиями остались на память о счастливом, как ей некогда казалось, браке. Руки слегка дрожали. Это должно быть где-то здесь. Наконец она отыскала старую, ничем не украшенную деревянную шкатулочку и со смешанным чувством благоговения и тревоги извлекла ее на свет. Не открывая крышку, Фабьен вернулась в квартиру Норы. Нора стояла на кухне с опухшими глазами, в одной руке — телефон, в другой — сигарета (непонятно, откуда она ее взяла — подруга бросила курить много лет назад). Перед ней на серванте лежал список телефонных номеров одноклассников Ивонны.

–…Нет, просто проверяю… Да, спасибо. До свидания.

Нора сбросила вызов.

— Что это? — спросила она, увидев, как Фабьен ставит шкатулку на кухонный стол и открывает ее. Внутри оказались потертые, пожелтевшие карты.

— Колода Таро. Очень старая. Досталась мне от бабушки, а она в молодости якобы получила ее в подарок от цыганки.

— Ты же не собираешься всерьез…

— Просто позволь мне попытаться, ладно? Раньше у меня это неплохо получалось. Я давно не брала в руки карты, но…

— И ты думаешь, что это поможет найти Иви?

— Я не знаю. Иногда карты дают дельный совет.

Нора бросила на подругу подозрительный взгляд, так будто сомневалась, в здравом ли та рассудке, но все же кивнула.

— Ладно, валяй. Это точно не повредит.

И вернулась к звонкам по телефонному списку.

Фабьен достала карты из шкатулки. Они были гладкими и мягкими. Ей показалось, что она чувствует прикосновение тысячи рук, через которые они прошли. Она протянула карты Норе.

— Нужно их перетасовать.

— Секунду, — отозвалась Нора и снова припала к трубке.

— Здравствуйте, это Нора Линден, я бы хотела узнать, не у вас ли случайно моя дочь Ивонна. Пожалуйста, перезвоните мне как можно скорее, если вы знаете, где она.

Продиктовав номер, Нора повесила трубку.

— Больше никого не осталось. Черт побери!

Она смотрела на карты, будто не понимала, что именно хочет от нее Фабьен. Наконец она взяла колоду и перетасовала ее, но так неловко, что Фабьен забеспокоилась, как бы подруга не сломала одну из драгоценных карт. Она взяла у Норы колоду, сняла пять верхних карт и выложила из них «крест судьбы». Карта по центру означала исходную ситуацию, левая карта — прошлое, а правая — будущее. Карта снизу указывала на причину или корень проблемы, а верхняя — корону или возможность. Пробежав взглядом по рубашкам карт, Фабьен поймала странное ощущение. Ей показалось, что карты долго ждали, когда же она обратится к ним за советом. В ушах отозвался далеким эхом скрипучий голос бабушки, надломленный раком легких:

— Тебе стоит доверять картам, малышка. Они твои друзья. Они тебя никогда не обманут. Но если не прислушаться к ним должным образом, они могут сбить с пути, показать не то, что есть или будет на самом деле, а то, что ты хочешь увидеть. Будь осторожна: правда может быть опасной!

Она вложила шкатулку в руку Фабьен и сомкнула слабые морщинистые ладони вокруг ее пальцев.

— Вот, возьми!

— Нет, бабушка, не надо, — попыталась возразить Фабьен, глотая слезы. — Эти карты — твои! Они должны быть у тебя!

Бабушка улыбнулась мягкой светлой улыбкой.

— Я уже видела, что мне уготовано. Там, куда я направляюсь, они мне не понадобятся.

— Но… но я не смогу гадать на них без тебя!

— Сможешь, милая. Тебе этот дар перешел от меня так же, как я унаследовала его от своего деда. У твоего отца он тоже есть, но он ничего не хочет об этом слышать. Истина — это цветок с шипами, но его нужно сорвать, иначе быть большой беде.

С самых ранних лет бабушка учила Фабьен всему, что сама знала о Таро. Сначала это была просто игра, но, когда девочке исполнилось четырнадцать, она почувствовала, что карты действительно пытаются что-то ей сказать. Ее отец, высокопоставленный чиновник в Берлине во времена ГДР, познакомился с матерью во время дипломатической миссии в Центральной Америке и увез ее в Восточную Германию, где она сделала блестящую карьеру танцовщицы и певицы.

Когда ГДР уже дышала на ладан, он сумел сколотить небольшое состояние (как именно — для всех так и осталось загадкой) и после падения Берлинской стены вложил деньги в торговлю автомобилями. В тот день — а Фабьен тогда всего лишь собиралась узнать, останется ли ее бойфренд верен ей — карты предсказали ей резкий поворот в жизни. Каким-то седьмым чувством она и так знала, что произойдет: мать расстанется с разорившимся отцом, он погрязнет в алкоголе и покатится в пропасть, из которой никогда уже не сможет выбраться.

Так и случилось. Фабьен гнала прочь всплывавшие у нее в голове картины, пыталась не обращать на них внимания. Но два дня спустя, когда она почувствовала, как напряжен отец, только что вернувшийся с работы, выложила ему все, что смогла увидеть. Он посмеялся над ней, позвонил матери и стал корить ее за то, что она забивает голову дочери всякими эзотерическими бреднями, а Фабьен запретил впредь раскладывать Таро. Вероятно, он догадался, что карты оказались правы. Десять лет спустя отец скончался в одиночестве, напившись до смерти в своей крохотной социальной квартире. Фабьен не могла простить ни матери, ни себе, что они оставили его одного.

С тех пор она относилась к картам с большим уважением и редко пользовалась ими. Однажды Таро сообщили, что ее парень ей изменяет — в результате они расстались. Когда она встретила будущего мужа Ганса, карты предупредили ее о разочаровании, но она проигнорировала предупреждение. Ганс всегда смеялся над картами, и вскоре она перестала их раскладывать. В самой болезненной фазе их разрыва она так боялась голоса карт, что глубоко запрятала коробочку в нижний ящик комода в спальне и в конце концов забыла о ней. До сегодняшнего дня. Когда Фабьен дрожащими пальцами переворачивала среднюю карту, на нее нахлынули тягостные воспоминания. Смерть. Мрачный всадник в черных доспехах на белом коне ступал по трупам прошлого, а люди в смирении преклоняли перед ним колени. Среди 78 карт Таро ни одна другая не подходила бы лучше к исчезновению Иви.

На лице у Норы отразилось смятение.

— Что это значит? Значит ли это, что… Иви мертва?

Фабьен улыбнулась.

— Нет, нет. Смерть означает утрату, какой-то радикальный поворот в жизни, а еще — разрыв существующих связей. Это не обязательно что-то плохое. Карта посередине символизирует настоящее, отправную точку. Все, о чем она нам сообщает, так это то, что Иви пропала.

Нору ее объяснение мало успокоило.

— Давай дальше.

Фабьен открыла левую карту, прошлое. Дурак. Одетый в разноцветное странник беспечно шагал к пропасти, подняв лицо к небу и не обращая внимания на предупреждающий лай собаки. Легкомыслие и жизнерадостность. Безрассудство. Ее рука потянулась к правой карте — будущему, но, вздрогнув, все же схватилась за нижнюю — исток, причину ситуации. Дьявол. Опять же — один из 22 основных арканов и, возможно, самая недоброжелательная карта во всей колоде. Дьявол олицетворял иллюзии, ложь, обман, привязанность к порокам и негативным привычкам. В этой карте было довольно трудно увидеть что-то хорошее. Однако в паре со Смертью она могла означать избавление от иллюзий. И все же Фабьен совсем не обрадовалась тому, что ей открылось. Она колебалась, прежде чем открыть верхнюю карту — корону, символизирующую возможность и надежду. Она молилась, чтобы это была сильная карта. Отшельник. Одиночество, уединение, зрелость. Но одиночка с посохом и светильником также символизировал мудрость — возможно, что-то или кто-то мог помочь им в этой сложной ситуации.

— Давай же, переворачивай пятую карту.

Весь скептицизм Норы куда-то улетучился. По дрожи в голосе можно было понять, как она напряжена.

Фабьен колебалась. Она боялась, что уже знает, какая там карта. Сглотнув, она раскрыла карту Будущее. Башня. Крах существующего порядка. Фабьен почувствовала себя так, словно ее саму поразила молния, ударявшая в башню на карте. Пламя вырывалось из окон, горящие люди бросались вниз. В голове внезапно возникли ужасающие образы 11 сентября 2001 года. Сердце сжалось от страха. Пять карт. Пять основных арканов. Бабушка, обожавшая замысловатые комбинации, однажды сказала ей, что если у нее когда-нибудь выпадут пять основных арканов, то это будет нечто особенное. По ее словам, шанс, что такое случится, равен одному к восьмистам.

— Что это значит? — всхлипнула Нора. — Что-то плохое, да?

Решительным движением руки Фабьен сгребла карты, сложила их в коробку, закрыла ее и с трудом улыбнулась.

— Нет, совсем нет. Карты Таро иногда выглядят довольно мрачно, но все не так. Они просто показали то, что мы уже знали: произошло нечто серьезное, возникла проблема, но мы собираемся ее решить!

Нора смотрела на нее ледяными глазами.

— Нет. Ты говоришь мне не всю правду.

— Эй, это просто кусочки картона с картинками! Слушай, давай ты продолжишь обзванивать родителей, а я еще раз пробегусь по жильцам. Может, кто-то что-нибудь видел. Дашь мне фотографию Иви?

— Ладно.

Спустя полчаса она, расстроенная и разочарованная, звонила уже в сотую дверь. Прошла минута, прежде чем ей открыла сварливая старуха.

— Да?

— Прошу прощения, фрау Леманн. Я ищу эту девочку.

Она показала фотографию, которую дала ей Нора.

— И что? — отозвалась старуха. — Я-то здесь при чем?

Фабьен уже не удивляло подобное безразличие. Почти никто не проявлял ни интереса, ни беспокойства.

— Она сегодня не вернулась из школы. Возможно, она доехала сюда на школьном автобусе, а потом по пути от остановки до дома… заблудилась. Тут всего-то 200 метров. Может быть, вы ее видели?

Женщина покачала головой.

— Никого я не видела. И у меня сейчас забот полон рот.

Не сказав больше ни слова, старуха захлопнула дверь перед носом у Фабьен, которая чуть не крикнула с досады: «Тупая сука!» Однако она взяла себя в руки и направилась к соседней двери.

Позвонила несколько раз, но тщетно: никто не открыл. И в двух следующих квартирах — тоже. Она записала на клочке бумаги фамилии жильцов. Нужно будет попробовать позже.

— Одну минуту, я сейчас, — раздался за одной из дверей мужской голос. Спустя некоторое время ей открыл мужчина, шатен, на пару лет старше ее, невысокого роста, жилистый, с темными глазами, над которыми нависали кустистые брови. Она видела его несколько раз, но ни разу не обменялась с ним ни единым словом.

— Чем я могу вам помочь?

Что-то в его тоне ее насторожило, но она не могла сказать, что именно.

— Вы видели эту девочку?

Она протянула ему снимок. Он внимательно посмотрел на фото и ответил:

— Да, а в чем дело?

Сердце Фабьен учащенно забилось.

— Когда? И где?

— Вчера. Она была внизу на детской площадке. Но одета она была иначе, в такое, знаете, синее платьице.

Фабьен захотелось отвесить себе пощечину. Только сейчас она осознала, что ни разу не упомянула, что было надето сегодня на Ивонне. Она и сама этого не знала, так как забыла спросить Нору.

— А сегодня не видели?

— К сожалению, нет.

— Хорошо, спасибо.

— Без проблем. Жаль, что не смог помочь. Уверен, вы ее найдете.

Он ободряюще улыбнулся. Фабьен попыталась улыбнуться в ответ. Он закрыл дверь, а она в задумчивости направилась к лестнице, чтобы подняться на следующий этаж.

У нее не шли из головы эти прокля́тые карты. Пять основных арканов. Казалось, они хотят сообщить что-то важное. Но что именно? Что Иви убита? Нет. Не зная почему, но она была уверена, что послание было не таким. И у нее по-прежнему стояла перед глазами карта Башня, молнии, горящие люди. Сходство этой карты с телевизионными картинками горящего Всемирного торгового центра было пугающе точным. Как будто художник, нарисовавший колоду почти сто лет назад, уже предвидел катастрофу. Но что все это значило, о чем карты хотели предупредить ее?

Она прогнала мысли о Таро и вспомнила состоявшийся пару минут назад разговор. Странно. После отказов во всех предыдущих квартирах этот мужчина оказался на удивление дружелюбным. Другие отнеслись к Фабьен настороженно, видимо, заподозрив в ней мошенницу или попрошайку, а он нет. Казалось, будто он ждал ее. И эта его наблюдательность! Он точно знал, во что вчера была одета Иви. И говорил об этом совершенно уверенно. Видимо, хорошо успел ее запомнить. Слишком хорошо. Холодная дрожь пробежала по позвоночнику, когда Фабьен поняла, что, возможно, только что разговаривала с похитителем Ивонны.

Примечания

2

Город в Германии, в земле Шлезвиг-Гольштейн.