История искусства для развития навыков будущего. Девять уроков от Рафаэля, Пикассо, Врубеля и других великих художников

Зарина Асфари, 2022

Мягкие навыки – необычайно популярная сейчас тема, но необходимы они были всем и всегда, даже когда о них не говорили так много. Ни один художник не смог бы добиться успеха, просто отточив умение наносить краску на холст. Босху помогало умение рассказать историю (сторителлинг), Ван Гога вдохновляло японское искусство (кросс-культурная коммуникация), а Дали умело создавал личный бренд. Искусствовед Зарина Асфари предлагает учиться навыкам, наблюдая за великими художниками. Согласитесь, куда приятнее развивать в себе клиентоориентированность, зная, как она помогла Рафаэлю отвоевать место под солнцем у Микеланджело и Леонардо. И куда увлекательнее упражняться в креативности, пользуясь методиками сюрреалистов. Кроме истории и теории, в книге есть практические советы по развитию мягких навыков методами, проверенными гениями прошлого и современными творцами.

Глава 2

Эмоциональный интеллект: главная сила художника

Все портреты Пикассо раскрывают (порой разоблачают) внутренний мир модели… Сила Пикассо в том, что самую глубокую мысль, самое сложное чувство он умеет выразить языком искусства.

Илья Эренбург^[17]

В двух словах

В эмоциональный интеллект (EQ) входит широкий спектр навыков, которые позволяют осознавать свои и чужие эмоции, намерения, страхи и желания и управлять ими для решения прикладных задач. Развивать эмоциональный интеллект особенно важно тем, кто работает с людьми: от работников сферы услуг до врачей, от преподавателей до топ-менеджеров. Человек с развитым эмоциональным интеллектом способен не только справиться с собственным гневом или вернуть расположение рассерженного клиента, но даже уловить и нейтрализовать или развернуть зарождающуюся эмоцию, а также сформировать желаемое эмоциональное состояние у себя, собеседника, аудитории.

Для кого создаётся искусство? Чаще всего для людей. Есть виды искусства, адресованные не людям, а высшим силам, богам, духам. Например, древнеегипетские росписи на стенах гробниц, назначение которых — обеспечить переход усопшего к вечной жизни. Или песочные мандалы, которые тибетские монахи создают в медитативном акте и затем разрушают. Или наскальные росписи времён палеолита, которые, по всей видимости, создавались в рамках какого-то ритуала. Чем этот ритуал был для наших далёких предков, вопрос открытый, но речь идёт не об этом. Эта глава — исключительно об искусстве, которое создаётся для людей. Это означает, что оно так или иначе к ним обращается; либо к их разуму, либо к чувствам, либо к тому и другому. Всю историю искусства можно пересказать по Джейн Остин, как историю маятника, который раскачивается от разума к чувствам и обратно.

Разницу между одним и другим проще всего проследить, если сравнить картины с общим сюжетом. Возьмём мученичество святого Себастьяна, которого связали и пронзили стрелами по приказу императора Диоклетиана, но благодаря божественному вмешательству Себастьян выжил, вновь пришёл к императору и на этот раз для верности был забит дубинками. С V века и по сей день страдания святого Себастьяна вдохновляют художников, и они, разумеется, предпочитают более эстетичную первую казнь, со стрелами.

Картины на этот сюжет, написанные до XVI столетия, обращаются главным образом к разуму зрителей. На них красивый юноша позирует, чаще всего со сложенными за спиной, как бы связанными, руками, и из него торчат две-три стрелы, не причиняющие ему ни малейшего дискомфорта^{15}. По замыслу художника, картина, созданная на религиозный сюжет, должна напомнить верующим о событиях, описанных в житии святого. Видите стрелы? Значит, перед вами Себастьян. Можно даже не привязывать его к дереву, достаточно дать молодому человеку на стандартном погрудном портрете в руки стрелу — символ мученической смерти. Этот подход был популярным у художников XV века: Альбрехта Дюрера^{16}, Джованни Амброджо де Предиса^{17}, Джованни Антонио Больтраффио^{18} и других.

В XVI веке появились иные изображения казни святого Себастьяна, эмоциональные. У Тициана природа агонизирует вместе с ним^{19}, у Сурбарана святой падает, теряя сознание^{20}. Даже у символиста Гюстава Моро с его театральными условностями мы видим живого юношу за секунду до того, как его пронзят стрелы^{21}, юношу, обуреваемого противоречивыми чувствами и ещё не готового к героической смерти. А Эгон Шиле рисует в образе святого самого себя, и в его рисунке физически ощущается движение стрел, из-за которых содрогается почти безжизненное тело^{22}.

Представьте, что вы посетили выставку, посвящённую трансформации образа святого Себастьяна в искусстве. За пару часов вы обошли несколько залов и охватили пятнадцать столетий. Что вы вынесли с этой выставки? Какие образы врезались в память, остались с вами ярким переживанием, а какие слились в однообразный сонм прекрасных обнажённых тел?

Пример со святым Себастьяном отлично разъясняет название этой главы. Почему я считаю эмоциональный интеллект главной силой художника? Потому что обращение к чувствам, на мой взгляд, куда эффективнее обращения к разуму. Произведение, которое зацепило вас за живое, с большей вероятностью запомнится и ещё долго будет в вас жить, а может быть, и влиять на вас. Хороший художник — всегда психолог. Он понимает или бессознательно чувствует, как на вас влияет цвет и форма, он выстраивает композицию так, чтобы она произвела максимальный эффект, он продумывает, как и при каких обстоятельствах его произведение будет демонстрироваться, а часто ещё и рассчитывает вашу реакцию, будь то религиозный экстаз или глубокое возмущение.

Давайте рассмотрим несколько совсем разных примеров — из области религии, политики, из сферы интимных отношений, из разряда трагического и терапевтического.

Политические интересы и имиджмейкинг

Думаю, для вас не секрет, что политики во всех странах и во все времена манипулируют не в последнюю очередь эмоциями. На территории искусства это работает с тем же успехом, что и в гипнотических речах Адольфа Гитлера, песнях коммунистического Китая или статьях газеты «Правда». К примеру, имидж скандально известной своенравием, если не развращённостью, Марии-Антуанетты смягчают портреты кисти Элизабет Виже-Лебрен. На самом известном из них королева предстаёт в образе добродетельной матери^{23}: дочь нежно прижимается к её плечу, младший сын сидит на коленях, а старший скорбно придерживает чёрную драпировку над пустой колыбелью недавно умершей от туберкулёза сестры. Пальчиком подросток указывает на мать. Тот же жест можно встретить на картине Леонардо да Винчи «Мадонна в скалах»^{24}: там архангел Уриил перстом указует на младенца Христа.

Древнеримский автор Валерий Максим описал, как мать двенадцати детей Корнелия ответила знакомой, хвастающейся нарядами и драгоценностями. Она указала на своих чад и сказала: «Вот моё главное украшение». Этот сюжет пользовался популярностью у художников эпохи классицизма, считавших, что искусство должно возвышать, воспитывать публику. Мария-Антуанетта примерила образ Корнелии не в нравственных, а в имиджевых целях. В казне не хватало средств на поддержание её страсти к дорогим нарядам, но вот же картина, на которой её величество убедительно демонстрирует, что главное её сокровище — дети. Вот вам ещё один яркий пример креативного решения задачи из области связей с общественностью: как использовать тренд на высокую нравственность в собственных интересах.

Конец ознакомительного фрагмента.

Сноски

17

Эренбург И. Люди, годы, жизнь. Книги первая, вторая, третья. — М.: АСТ, 2017. — С. 194–196.

Комментарии

15

Эль Греко. «Мученичество святого Себастьяна». 1579. Холст, масло. 191 × 152 см. Паленсийский собор, Паленсия.

16

Альбрехт Дюрер. «Портрет святого Себастьяна со стрелой». 1499. Дерево, масло. 52 × 40 см. Академия Каррара, Бергамо.

17

Джованни Амброджо де Предис. «Святой Себастьян». 1483. Дерево, масло. 30,5 × 24 см. Музей изящных искусств, Кливленд.

18

Джованни Антонио Больтраффио. «Портрет юноши в образе святого Себастьяна». Конец 1490-х. Перенесена с деревянной основы. Холст, масло. 48 × 36 см. ГМИИ им. Пушкина, Москва.

19

Тициан. «Святой Себастьян». Ок. 1576. Холст, масло. 210 × 115,5 см. Эрмитаж, Санкт-Петербург.

20

Франсиско де Сурбаран. «Мученичество святого Себастьяна». XVII век. Холст, масло. 199 × 105 см. Частное собрание.

21

Гюстав Моро. «Святой Себастьян». 1875. Холст, масло. 115 × 90 см. Национальный музей Гюстава Моро, Париж.

22

Эгон Шиле. «Автопортрет в образе святого Себастьяна» (постер). 1914. Картон, чёрный уголь, чернила, гуашь. 67 × 50 см. Художественно-исторический музей, Вена.

23

Мари-Элизабет-Луиза Виже-Лебрен. «Портрет Марии-Антуанетты с детьми». 1787. Холст, масло. 275 × 215 см. Версаль.

24

Леонардо да Винчи. «Мадонна в скалах». 1483–1499. Дерево, переведённое на холст, масло. 199 × 122 см. Лувр, Париж.