Modus moriendi. Католическое сопротивление в Чехословакии, 1968-1989 гг.

Елена Глушко

В книге впервые на русском языке раскрыта тема христианского сопротивления в социалистической Чехословакии после 1968 года. Вы откроете для себя роль, которую Католическая церковь играла для стран Восточной Европы в послевоенную эпоху, познакомитесь с «другой историей» Чехии и Словакии, узнаете о роли и видах диссидентских движений в этих странах. В книге использованы уникальные архивные материалы и интервью с участниками и творцами тех событий.

Глава 1. Социалистическая Чехословакия до начала периода «нормализации»: гонения на церковь, зарождение катакомбных движений и «Пражская весна»

1.1. Положение католической церкви в Чехословакии в 1940-60-х годах

Чехословакия как единое государственное объединение возникла 28 октября 1918 года. Следует заметить, что в то время как чешские земли, находившиеся исторически под влиянием Германии, уже в XIX веке превратились в преимущественно атеистическую страну, в более традиционной Словакии традиционные формы католицизма сохраняли свое значение на протяжении всего ХХ столетия.

В 1939—1945 годах на территории Чехословакии существовали два государства: Словацкая республика, союзник Третьего Рейха, и Протекторат Богемии и Моравии, находившийся под немецким управлением. После поражения Германии на политической карте мира снова возникло единое государство — Чехословацкая республика, однако вплоть до 1946 года она имела фактически федеративное устройство³. Интересно, что в 1946 году Чехословакия стала единственной страной в советской зоне влияния, где коммунисты получили в парламенте большинство голосов на еще свободных выборах, при этом исключительно благодаря чешским землям; в Словакии большинство избирателей отдали свои голоса Демократической партии. Премьер-министром коалиционного правительства стал Клемент Готвальд. 25 февраля 1948 года, в результате правительственного кризиса, за которым последовал коммунистический путч, решающее большинство в правительстве Чехословакии получили коммунисты. 7 июня того же года президент Эдвард Бенеш ушел в отставку; Клемент Готвальд сменил его на этом посту.

Ключевым документом для взаимоотношений Чехословакии и Святого Престола в послевоенную эпоху стал «Modus vivendi» 1928 года (см. Приложение I), в соответствии с которым назначение высших иерархов Ватикан должен был согласовывать с чехословацким правительством, а сами новоназначенные иерархи обязывались приносить присягу республике: «Статья 4. Святой Престол, прежде чем приступить к именованию архиепископов, епархиальных епископов, епископов-коадъюторов cum iure successionis и военного ординария, обязан сообщить Чехословацкому правительству имя кандидата, чтобы убедиться, что правительство не имеет оснований политического свойства возражать против этого выбора… Статья 5. Иерархи… после их назначения Святым Престолом, прежде чем вступить в должность, обязаны принести присягу верности чехословацкому государству следующего звучания: „Iuro et promitto sicuti decet Episcopum fidelitatem Reipublicae Cecoslovacae necnon nihil me facturum quod sit contra salutem, securitatem, intergritatem Reipublicae“ (Присягаю и обещаю, как надлежит епископу, хранить верность Республике Чехословацкой, и не делать ничего, что было бы противно благу, безопасности и целостности Республики)»⁴.

В первые послевоенные годы коммунисты вовсе не проповедовали воинствующий атеизм; согласно свидетельству Яна Чарногурского, напротив, существовал план после выборов создать коалиционное правительство с католиками⁵. По Словакии распространялся слоган «Каждый добрый коммунист верит в Иисуса Христа»⁶.

Но уже в 1946 году прошел первый показательный процесс⁷, в котором вместе с теми, кто стремился возродить запрещенную после войны Глинкову словацкую национальную партию, судили ряд католических активистов — в первую очередь, о. Томислава Колаковича, а также некоторых его последователей.

В чешских землях в послевоенный период католическая церковь переживала определенный расцвет, однако после коммунистического переворота 25 февраля 1948 ситуация кардинально изменилась.

Для понимания дальнейшей религиозной политики чехословацкого правительства необходимо, конечно, представлять себе, какую позицию занимал по этому вопросу СССР.

В докладной записке председателя Совета по делам Русской православной церкви Г. Г. Карпова и Ю. В. Садовского секретарю ЦК ВКП (б) А. А. Кузнецову от 1 февраля 1947 года говорится, в частности: «Католическая церковь при условии очищения ее от элементов, прямо диктующих вмешательство в политическую борьбу и устанавливающих теократию, освобожденная от централизма и разделенная на национальные („автокефальные“) церкви (по какому признаку и существуют православные, протестантские и проч [ие] церкви), могла бы быть терпима на тех же основаниях, как и другие вероисповедания. Эти обстоятельства и определяют, по нашему мнению, средства борьбы против Ватикана, заключающиеся во внесении организованности в существующее движение протеста против антицерковной деятельности папизма, на базе „чистой, освобождённой от политики“ церкви»⁸. Очевидно, что такая программа была несовместима с учением Католической церкви, но именно ее чехословацкие власти попытались воплотить в жизнь.

До выборов 30 мая 1948 г. коммунисты пытались заручиться поддержкой католической церкви. Уже 28 февраля 1948 года состоялась первая встреча генерального секретаря Национального фронта и министра юстиции Алексея Чепички, зятя К. Готвальда, с архиепископом Пражским Йозефом Бераном, а 10 мая прошла первая встреча представителей католической церкви с представителями Национального фронта. Никаких конкретных результатов в ходе этих обсуждений достигнуто не было⁹.

Международная обстановка не способствовала налаживанию отношений между коммунистическим правительством и католической церковью. Антагонизм между странами Восточного блока и Ватиканом нарастал. 20 июня 1949 года папа римский Пий XII утвердил так называемый «Декрет против коммунизма»¹⁰, в котором коммунистическая идеология именовалась антихристианской и звучала угроза отлучения тем, кто ее придерживается и, в особенности, распространяет.

Законом №217, принятым 14 октября 1949 года, было учреждено Государственное ведомство по церковным делам (частью которого стало Словацкое ведомство по церковным делам)¹¹; его возглавил министр Алексей Чепичка (ликвидировано ведомство было в 1956 году). Главой Словацкого ведомства по церковным делам был назначен Густав Гусак (после его ареста, с 3 апреля 1950 — Ладислав Голдош)¹². Задачей ведомства являлось «заботиться о том, чтобы церковная и религиозная жизнь развивалась в соответствии с конституцией и принципами народно-демократического государственного устройства» (статья 2). Его функции более подробно определялись в указе №228 (см. Приложение II). В тот же день был принят и закон 218 «Об экономическом обеспечении церквей и религиозных обществ государством» (Приложение III); отныне церковь находилась на содержании государства и священникам предстояло получать от него заработную плату — разумеется, только тем, кто получит государственное согласие на пастырскую деятельность.

В Правительственном указе №219 от 18 октября 1949 года об экономическом обеспечении церкви государством¹³, в статье 19 формулировался текст присяги, которую было обязано принести все католическое духовенство: «Я клянусь своей честью и совестью, что буду хранить верность Чехословацкой республике и ее народно-демократическому строю, и не предприму ничего, что может угрожать ее интересам, безопасности и целостности. Я, гражданин народно-демократического государства, стану тщательно выполнять все обязанности, вытекающие из моего положения, и в меру своих сил стану помогать общественному строительству для блага народа».

Первые присяги были принесены епископами 10 января 1950 года¹⁴. Уже в 1948 г. начались показательные процессы над членами Народной партии и движения «Орел»¹⁵.

В 1949—1952 гг. прошел ряд показательных процессов над церковными деятелями, где было вынесено несколько смертных приговоров, некоторые священники были осуждены на пожизненное заключение, и многие получили сроки свыше 15 лет. Несколько высших церковных иерархов были интернированы. 19 июня 1949 года, на праздник Тела и Крови Христовой, прямо в храме был схвачен и интернирован архиепископ пражский Йозеф Беран. В 1949—1950 гг. все остальные епархиальные епископы Чехословакии либо были интернированы, либо оказались в заключении.

16 марта 1950 г. интернунций Ватикана Оттавио де Лива был выслан из страны; дипломатические отношения Чехословакии и Ватикана прервались на 13 лет¹⁶.

Еще в марте 1950 года был подготовлен «План действий в отношении монастырей и орденов, предложенный Государственным ведомством по делам церквей»¹⁷, в соответствии с которым в ночь с 13 на 14 апреля 1950 года монастыри семи наиболее крупных монашеских были захвачены сотрудниками ГБ и полицией; настоятели и наиболее активные монахи были отправлены в так называемый интернационный монастырь (монастырь, предназначенный для предварительного содержания монахов, которых вскоре ждала тюрьма) в Богосудове, прочие монахи и послушники попали в «централизационные» монастыри (с более мягкими условиями содержания), а затем в специально созданные для них стройбаты (pomocné technické prápory — вспомогательные технические батальоны). В среднем они оставались там 2—3 года, после чего вольны были вернуться домой. Как замечает М. Гавенда, эта ситуация способствовала налаживанию неформальных контактов между представителями разных орденов¹⁸.

Согласно статистике, приведенной в «Отчете о деятельности Государственного ведомства по делам церквей за период с конца апреля для Президиума ЦК КПЧ», «начиная с 13.4. по всей стране меры были приняты к 28 орденам (а именно к 219 монастырям и 2376 монахам). Из них 2201 монах был перевезен в централизационные монастыри, и 175 монахов — в интернационные. Из них в чешских землях расположены 144 монастыря, где находятся 1164 централизованных и 76 интернированных монахов, в Словакии 75 орденских домов, в них 1057 централизованных и 99 интернированных монахов»¹⁹.

Нельзя не упомянуть и о так называемой Акции П — от слова «Православие». 28 апреля 1950 года на соборе Греко-католической церкви в городе Прешове, при участии представителей Московского Патриархата, присутствующие (разумеется, в специально подобранном составе) единогласно одобрили план ликвидации униатской церкви в Словакии и ее присоединения к православной церкви²⁰.

Наконец, Ведомство по делам церквей приступило и к решению вопроса о женских орденах. Акция Р²¹ проходила по схожей схеме: тем, кто еще не принес обетов, предлагалось отправиться домой; монахинь же свезли в несколько централизационных монастырей, и в дальнейшем им было позволено трудиться в качестве медсестер там, где наблюдался недостаток кадров — например, в домах престарелых и сумасшедших домах; однако послушниц им было запрещено принимать в орден.

К. Каплан приводит в своей книге архивные данные, согласно которым в 1947 году в Чехословакии было 6986 католических пресвитеров, не считая монахов; в марте 1950 клириков всех церквей насчитывалось 7045; в 1961 — 5271. В 50-х годах из 13 католических диоцезов только три в чешских землях и один в Словакии имели своего епископа. В 1950 году к продолжительным тюремным срокам было приговорено 70 духовных особ, в 1951 — 74, в 1952 — 65 клириков. К. Каплан цитирует Зденека Фирлингера, который писал в справке для президиума КПЧ в июле 1952 года: «В нынешних обстоятельствах и при текущей церковной политике церкви не могут представлять серьезной угрозы для государства»²².

Законом 112 от 14 июня 1950 г. были уничтожены все богословские учебные заведения, кроме двух²³ (см. Приложение IV).

В июле 1950 г. было объявлено о возникновении Движения католического духовенства за мир (Mírové hnutí katolického duchovenstva), которое должно было объединить лояльных режиму священников. Первым председателем движения стал отлученный от церкви священник Йозеф Плойгар, министр здравоохранения.

Чешские исследователи Станислав Балик и Иржи Гануш так пишут в своей обзорной монографии о 1950 годе: «Итак, этот год означал победу государства над церковью. Собственно, в течение пятидесятых годов в области отношений государства и церкви не происходило, за редкими исключениями, ничего. Официальная церковь продолжала существовать в стенах храмов, куда ее зажали… Однако церковь пятидесятых и шестидесятых годов имела и другой облик — подумаем о заключенных священниках и мирянах. Их воспоминания свидетельствуют, что в интернационных лагерях и тюрьмах церковь жила подлинно христианской жизнью. Именно их опыт, вместе с последующим соборным обновлением, привел к тому, что на следующем этапе, в семидесятых и восьмидесятых годах, церковь научилась жить не только в храме, а, например, в общинах верующих в частных квартирах. Этого в пятидесятых и шестидесятых годах, за редкими исключениями, она еще не умела»²⁴.

В 1960 году президент Антонин Новотный объявил амнистию заключенным по политическим и экономическим преступлениям, в ходе которой, по официальным данным, вышло на свободу 5601 человек. Впрочем, амнистия затронула далеко не всех, т.к. ее условием было «5 лет безупречного поведения», без попадания в карцер и т. д. В 1960-м году прошли новые политические процессы, в том числе над религиозными активистами. Новые волны амнистий имели место в 1962 и 1965 годах²⁵.

В 1963 году возобновились переговоры с Ватиканом, но до конца 60-х годов единственным положительным результатом, достигнутым в ходе этих переговоров, оставалась экстрадиция в Ватикан Йозефа Берана²⁶.

11 июля 1960 года Национальное собрание Чехословакии утвердило новую Конституцию Чехословацкой республики, в которой был письменно зафиксирован успешный переход страны к социализму. С учетом изменений, внесенных Конституционным законом о Чехословацкой федерации №143 от 27 октября 1968 года, эта конституция действовала на всем протяжении социалистического периода истории Чехословакии. Приведем несколько цитат, имеющих отношение к нашей теме: «Вся культурная политика в Чехословакии, развитие образования, воспитание и преподавание проходят в духе научного мировоззрения, марксизма-ленинизма, в тесной связи с жизнью и трудом народа» (Статья 16, параграф 1). «1. Свобода вероисповедания гарантирована. Каждый может исповедовать любую религиозную веру, либо не иметь исповедания, и осуществлять религиозные ритуалы, если это не противоречит закону. 2. Религиозная вера или убеждения не могут быть причиной отказа исполнять обязанности гражданина, определенные законом» (Статья 32). «1. Высшей обязанностью и вопросом чести каждого гражданина является защита родины и ее социалистического устройства» (Статья 37).

Понятно, что необходимость «защиты родины и ее социалистического устройства» могла вступать в конфликт со свободой вероисповедания. Антон Глинка, салезианец — эмигрант, комментируя эти статьи, заметил, что в них говорится лишь о свободе совести индивидуума; понятие церкви как института в них отсутствует. Религия окончательно стала вопросом частной жизни²⁷.

В 1961 году был принят новый Уголовный кодекс (закон №140 от 29 ноября 1961 года), который, с рядом поправок, действовал в Чехословакии до конца 1989 года (новая версия кодекса была принята только в 2010 году). Согласно этому кодексу, «злоупотребление религиозной должностью» (ст.101) каралось лишением свободы на срок до трех лет, а «препятствование надзору над церквями и религиозными обществами» (ст.178) — на срок до двух лет. Надо отметить, что в кодексе существовала и статья за «ограничение свободы вероисповедания» (ст.236), максимальный срок по этой статье составлял один год. Следует отметить, что впоследствии ряд католических активистов привлекали к уголовной ответственности по другим статьям — например, по обвинению в незаконном предпринимательстве (см. главу 5).

Несмотря на все усилия режима, католическая церковь в Чехословакии находила способы выживать и в этих условиях — что подразумевало фактический уход в подполье. Еще в 1948 г. епископ литомержицкий Штепан Трохта (а также, по-видимому, Йозеф Чарский, епископ кошицкий) привез из своей поездки в Ватикан ad limina тайные особые указания, согласно которым, в частности, в чрезвычайной ситуации рукоположение епископов могло производиться без предварительного одобрения Рима. Эти указания известны как «мексиканские правомочия» (mexické fakulty), поскольку впервые необходимость такого рода послаблений возникла в Мексике, где с 20-х годов шли жестокие гонения на католическую церковь. Предполагалось создать параллельную иерархию по системе «один действующий — один тайный епископ»²⁸. История «мексиканских правомочий» по понятным причинам мало изучена в историографии, однако исследование Павола Катреняка показывает, что они сразу же стали применяться достаточно широко, в том числе в интересах государства²⁹. Так или иначе, эти тайные правомочия придавали легитимность попыткам создать в подполье католическую иерархию, независимую от государства.

17 сентября 1949 г. пражский епископ-коадъютор Антонин Элтшкнер тайно рукоположил в епископы пражского священника Каэтана Матоушека. 14 октября 1949 г. оломоуцкий епископ Йозеф Матоха тайно рукоположил в епископы Франтишека Томашека — его имя часто будет встречаться в этой работе. 5 ноября 1949 г. епископ спишский Ян Войташак рукоположил Штефана Барнаша; 26 марта 1950 г. епископ литомержицкий Штепан Трохта рукоположил Ладислава Глада; 30 апреля 1950 г. епископ краловеградецкий Моржиц Пиха рукоположил Карела Отченашека. Решения об этих хиротониях были приняты папой римским Пием XII, но воплощать их в сложившейся ситуации приходилось, не ставя в известность государство; в дальнейшем епископов рукополагали уже без ведома Рима³⁰.

2 января 1951 г. епископ Рожнявский Роберт Побожный тайно рукоположил в епископы иезуита Павола Гнилицу (1921—2006), которого перед тем он же тайно рукоположил в священники. После окончания обряда Побожный сказал Гнилице: «Твоя епархия простирается от Пекина через Москву до Берлина»³¹. Павол Гнилица принялся активно рукополагать в священники тех семинаристов, которые не успели принять таинство священства перед Акцией К — еще недавно одним из них был он сам. Вскоре органы госбезопасности выдали ордер на его арест. После совещания с провинциалом иезуитов он решил эмигрировать, предварительно рукоположив своего преемника. Этим преемником 24 августа 1951 г. стал 27-летний иезуит Ян Корец³². Спустя несколько месяцев Гнилица покинул Чехословакию.

Как свидетельствует сам Павол Гнилица, вначале информация о тайных рукоположениях в Словакии не нашла понимания в Риме. Однако после прочтения доклада, подготовленного Гнилицей и другими словацкими иезуитами, Пий XII принял решение одобрить всю деятельность католической церкви в Словакии и объявил, что епископ Ян Хризостом Корец получает все необходимые полномочия для пастырской работы в условиях невозможности контакта с Римом. Гнилица рассказывает, насколько были удивлены сотрудники курии этим решением; и сам генерал ордена иезуитов был поражен чрезвычайным доверием папы римского к ордену — ведь «имплицитно подразумевалось, что епископы, ведущие тайную пастырскую работу в странах, которыми владеют коммунисты, должны быть именно иезуитами». Гнилица добавляет: «Святой Престол… признал [за Корцем] полномочия рукополагать новых епископов по необходимости, правда, после совещания с отцом провинциалом»³³.

В 1955 г. в Чехословакии арестовали многих иезуитов, и Корец тоже приготовился к аресту. 9 сентября он рукоположил своего преемника — собрата по ордену Доминика Каляту (1925)³⁴; надо сказать, что Каляту арестовали даже раньше, чем его самого — в январе 1960 г., но Калята провел в заключении не более трех месяцев — он попал под амнистию 1960 г.³⁵. В 1961 г. он рукоположил в епископы иезуита Петера Дубовского. В 1967 г. Дубовский, в свою очередь, рукоположил Яна Благу, о чем пойдет речь в главе 5.

Как свидетельствует Ян Хризостом Корец, в 1951—1989 гг. он рукоположил около 120 тайных священников — все они были монахами. «Тем, кого я рукополагал, я говорил, что они, разумеется, могут рассказать все необходимое своему настоятелю, который выдал им подтверждение, что они прошли обучение и соответствующую духовную подготовку, и что они могут, разумеется, рассказать об этом своему исповеднику. Но тем, кому они будут служить в качестве тайных священников, они могут сказать лишь то, что они священники»³⁶.

В результате усилий властей, через сталинские лагеря в Чехословакии прошли едва ли не все более или менее активные католические священники и активисты — конечно, кроме тех, кто сумел эмигрировать и не был схвачен при попытке нелегального перехода границы. Эти лагеря строились по образцу советских, и по жестокости режима и надзирателей едва ли сильно им уступали (для примера — Приложение V). Тем не менее, трагический опыт тюрем и лагерей сталинского периода в Чехословакии для тех католических активистов, кто их пережил и не сломался, имел, как оказалось впоследствии, и вполне конкретный положительный аспект. Дело в том, что всех тех, кто проходил по религиозным делам, старались держать вместе — чтобы они не влияли «дурно» на других заключенных. В результате все активные христиане и верующие миряне друг с другом перезнакомились и сблизились, и это очень помогло в следующий период — когда после оттепели 60-х и вторжения 1968 г. церкви вновь пришлось уходить в подполье.

Йозеф Петр Ондок, в 1940-е гг. тайно рукоположенный священник и активист «Католической акции», назвавший свои воспоминания «Зэковский Ватикан», объясняет, что «Ватиканом» в словацкой тюрьме Леопольдов именовалась старая постройка, куда селили всех священников, «чтобы изолировать их от других зэков и чтобы они не подвергали угрозе социалистическое перевоспитание заключенных своей идеологией и религиозными предрассудками». «Эта изоляция священников от других заключенных существовала с небольшими отклонениями во всех наших тюрьмах. Где-то это было невозможно, как, например, в яхимовском лагере Л³⁷, где все заключенные — миряне и священники — работали вместе. Но и то мы, священники, в этом лагере жили в определенных камерах в разных бараках. И здесь бывали исключения — например, нам в священнические камеры надзиратели отправляли заключенных, которые раньше служили режиму… Предполагалось, что мы будем их защищать от других заключенных»³⁸. Свой «Ватикан» существовал и в тюрьме Миров в Чехии. Как вспоминают В. Вашко и О. Мадр, там священники служили мессы с вином, которое получали из переданных с воли изюминок, читали друг другу лекции и самостоятельно изучали литературу, которую удавалось достать (чем был особенно знаменит Феликс Мария Давидек), читали официальные газеты с воли и даже распространяли по тюрьме свой собственный еженедельник, написанный на папиросной бумаге³⁹.

Истории о несгибаемом поведении в тюрьме Давидека, Крчмери, Мадра и некоторых других активистов с удовольствием рассказывали впоследствии их ученики и последователи⁴⁰; заключение навсегда давало определенную легитимацию деятельности тех, кто сумел не сломаться.

1.2. Выход из катакомб и начало «нормализации»: 1968—1972

Во многих воспоминаниях, посвященных непродолжительному периоду «оттепели» в общественной и церковной жизни Чехословакии в 1968—1970 гг., высказывается тезис об основополагающем значении тех лет для развития религиозного, да и любого другого подполья в социалистической Чехословакии. В этот период прежние «катакомбники» смогли выйти на поверхность и на протяжении недолгого времени определяли религиозную политику в стране. За это время удалось реализовать некоторые тезисы, предложенные в декретах Второго Ватиканского собора, обновив таким образом жизнь Католической церкви в Чехословакии; в период «нормализации» от некоторых нововведений опять пришлось отказаться, однако они зачастую успешно воплощались в церковном подполье. Церковь сохраняла определенную свободу и простор для деятельности вплоть до 1970 г., поскольку религиозная политика стала последней темой, до которой добрались «нормализаторы». В данном разделе автор опирается, помимо историографической литературы по данной проблеме, также на изданные мемуары очевидцев и неизданные архивные источники — прежде всего это делопроизводственная документация, сохранившаяся в архиве Президиума КПЧ (записки, справки), а также некоторые документы церковного происхождения (в основном епископские послания).

Следует начать с рассказа о процессах, происходивших в 1960-е гг. в церковной жизни страны. В 1963—1965 гг. состоялось событие огромной важности в жизни католической церкви во всем мире: прошел Второй Ватиканский собор, и тенденции к обновлению — «аджорнаменто» дошли и до более или менее изолированной в рамках советского блока, да и в своих собственных границах Чехословакии. Еще в 1940-е гг. богословского «аджорнаменто» в Чехословакии ничто не предвещало: на момент прихода коммунистов к власти в феврале 1948 римско-католическую церковь, согласно характеристике И. Скоблика, отличали автократизм, клерикализм и апологетический настрой⁴¹. Однако в тюрьмах и лагерях 50-х годов, где священнослужители разных конфессий находились вместе, под воздействием нового жизненного опыта и бесед с товарищами по несчастью богословы нередко приходили к мысли о необходимости пересмотра определенных положений католической экклезиологии.

В 1965 г. в Чехословакии возникла Общегосударственная литургическая комиссия, включавшая в себя Чешскую и Словацкую подкомиссии, в задачу которых входил пересмотр существующих литургических обрядов. Второй Ватиканский собор также положил начало дискуссии о правах верующих в Чехословакии. 20 сентября 1965 г. с докладом о положении Католической церкви в Чехословакии выступил бывший архиепископ Пражский Йозеф Беран (который только в этом году получил возможность выехать из страны). Его выступление вскоре дополнили епископы-эмигранты: греко-католик Михал Русняк (Торонто) и Павол Гнилица (Рим). Это, разумеется, вызвало бешенство со стороны официальной Праги⁴².

Тем не менее, в 1967 году прошли новые переговоры между Ватиканом и Прагой — правда, безуспешные⁴³.

Интерес к церкви стал заметен в обществе⁴⁴: так, в 1967 году в г. Марианске Лазни состоялся международный симпозиум, посвященный диалогу христианства и марксизма: с чехословацкой стороны его организатором выступал Социологический институт ЧСАН, с немецкой — Общество св. Павла (ФРГ).

Но все эти весточки пока еще мало затрагивали повседневную жизнь католических священников и мирян. Однако ситуация радикальным образом изменилась в 1968 году.

3 января 1968 года Генеральным секретарем Коммунистической партии Чехословакии стал Александр Дубчек. Власть оказалась в руках коммунистов-реформаторов, надеявшихся сообщить государственному строю страны «человеческое лицо». Тем не менее, деятели церкви, как имеющие разрешение на пастырскую деятельность, так и лишенные его, в целом восприняли процессы, происходящие в Праге, достаточно осторожно. Позднее не раз высказывалось недовольство тем, что церковь начала действовать слишком поздно, не использовав в достаточной мере все возможности, предоставленные кратким периодом оттепели; некоторые другие деятели церкви, напротив, придерживались мнения, что либерализационные процессы в руководстве партии и федеральном правительстве были заранее обречены на провал.

8 февраля в Праге встретились епископы со всей республики — без участия церковных уполномоченных. Ото Мадр вспоминает: «Начало памятного 1968 года застало меня в Праге, притом в музее, где я мог относительно свободно распоряжаться своим временем. Пришел январь и февраль, а мы не переставали глазеть, как все кругом распускается и дает побеги. Только для нас, христиан, все еще продолжалась крутая зима. И так в конце февраля 1968 мне пришло в голову написать Дубчеку: Раз уж всех приглашают к сотрудничеству, подадим голос и мы, католики-зэки, которых несправедливо преследовали в предшествующие годы. Я думал, что если мы возвысим голос в этой новой ситуации, это будет иметь особое значение, поскольку именно сейчас мы могли бы протестовать, заявлять о своих гражданских правах, выдвигать требования»⁴⁵. Начались стихийные собрания священников: так, 11 марта на съезде в Братиславе священники Трнавской апостольской администратуры приняли резолюцию, обращенную к ЦК КПС. Этот текст представляет собой уникальное свидетельство попытки клириков, имевших официальный статус, реформировать существующую систему церковной политики, оставаясь в рамках обозначенной сверху в качестве единственно применимой риторики: «Собравшиеся католические священники из упомянутых округов, отмечающие в Братиславе победный февраль, 11 марта 1968 года в ходе действительного голосования избрали комиссию, задачей которой стало обработать материалы собрания и предложить их компетентным органам. Мы полностью поддерживаем устремления, выраженные на декабрьском и январском пленумах ЦК КПЧ и, как полноправные граждане ЧССР, объявляем, что идея социализма принадлежит и нам, и мы отдаем ей все свои силы.

Деформации, которые в прошлом постигли общественную, культурную и религиозную сферы жизни нашей страны, мы осуждаем и требуем скорейшего упорядочивания отношений между нашим государством и церковью к удовлетворению обеих сторон»⁴⁶.

Как замечает Ярослав Цугра, «без сомнения, сама проблематика церкви в этот период заслуживает отдельного научного исследования — даже беглый взгляд на документы и записи о деятельности отдельных церквей свидетельствует о силе позитивной энергии, которую они могли задействовать в поддержку процесса демократизации и идеи социализма с человеческим лицом», и тут же он ставит вопрос: «Может быть, христиански мыслящим политикам, как и церквям, идея демократического социализма была существенно ближе, чем сегодня обычно допускается? И то, что мы не можем с уверенностью ответить сегодня на этот вопрос, приводит нас к мысли о необходимости дальнейшей исторической работы по этой теме»⁴⁷.

Возможно, впрочем, что авторы документов, о которых говорит чешский исследователь, руководствовались другими соображениями: они просто стремились «учесть психологию адресата» — как считал Мадр, не слишком продуктивны были бы «сплошные требования без позитивных предложений католиков способствовать предполагаемому оздоровлению государства»⁴⁸.

7 февраля 1968 года ряд епископов и капитульных викариев⁴⁹ (Э. Нечей, А. Лазик, Ф. Томашек; Ш. Ондерко, Э. Олива) направил К. Гофману, министру культуры и информации, текст, который они в дальнейшем хотели передать А. Дубчеку⁵⁰. Уловив возникшую угрожающую тенденцию, 4 марта К. Гофмана навестил и Йозеф Плойгар, глава ДКДМ (Движения католического духовенства за мир, созданного в 1950 г.), чтобы заверить его в готовности движения поддержать процесс демократизации⁵¹. В первой половине марта все больше священников и мирян напрямую обращалось со своими требованиями к правительству. Верующие требовали возвращения в епархии епископов, лишенных государственного согласия на пастырскую деятельность, добивались реабилитации и освобождения тех клириков и мирян-католиков, которые до сих пор находились в заключении, продолжения переговоров между государством и Ватиканом, обновления Греко-католической церкви, отказа государства от административных вмешательств в жизнь церкви. Во всех епархиях проходили стихийные собрания священников, которые выражали недоверие президиуму лояльного властям Движения католического духовенства за мир и требовали полной кадровой замены в редакциях католических газет, на кафедрах богословских учебных заведений, а также того, чтобы церковь представляло не провластное движение, а епископы. Резолюции того времени написаны вполне в духе идеи «социализма с человеческим лицом»: «Мы полностью поддерживаем намерения, высказанные на декабрьском и январском пленумах ЦК КПЧ и, как полноправные граждане ЧССР, объявляем, что идея социализма принадлежит и нам, и мы отдаем ей все свои силы. Деформации, которые в прошлом постигли общественную, культурную и религиозную сферы жизни, мы осуждаем и требуем скорейшего упорядочивания отношений между нашим государством и церковью к удовлетворению обоих сторон»⁵².

21 марта состоялось расширенное заседание президиума ДКДМ, начавшееся с чтения письма Франтишека Томашека, в котором пражский апостольский администратор призывал президиум сложить полномочия: после бурной дискуссии чешское руководство выполнило это требование; словаки (А. Горак, Й. Лукачович, Л. Шкода, Ш. Зарецки) сделали это на следующий день⁵³. 21 марта же Александру Дубчеку была вручена петиция, подписанная в том числе и епископами (инициаторами ее были Иван Медек и о. Карел Пилик). В тот же день в газете «Литерарни листы» появилось открытое письмо Дубчеку — от бывших политзаключенных католиков, священников и мирян, под которым стояло 380 подписей; текст готовили Ото Мадр и В. Вашко. Наконец, 21 марта Президиум КПЧ обсудил документ «Замечания к концепции церковно-политической работы и отношения общества к верующим и предложения по ближайшей тактике», которые легли в основу церковной политики КПЧ на ближайшие несколько месяцев. Автором материала был Йозеф Шпачек. В связи с обсуждением документа ушел в отставку глава Секретариата по церковным делам Карел Груза, его преемницей с 25 марта стала Эрика Кадлецова⁵⁴. 22 марта архиепископ Пражский Томашек направил от имени чехословацких католиков новое письмо правительству ЧССР.

29 марта чешские и словацкие епископы издали циркулярий (полностью в Приложении VII), в котором, в частности, говорилось: «Братья и сестры, мы пережили период испытания, свой великий пост. Это был дар от Бога, возможность личного и общественного очищения… Плохо понимает христианство тот, кто в нем видит пассивность и стремление к бегству от мира. Справедливо обратное. Христианство призывает к деятельности, к активному участию в формировании истинных ценностей… Мы не хотим никаких привилегий, однако мы с чистой совестью добиваемся своих прав в демократическом обществе. Мы убеждены, что наше служение в духе Евангелия, в духе постсоборного католичества очень нужно всему нашему обществу… До сих пор мы были изолированы друг от друга, наступает время сближения. Давайте будем предполагать друг у друга наличие доброй воли, будем познавать друг друга во Христе и искать единство»⁵⁵.

21 марта, на заседании, на котором президиум Движения католического духовенства за мир сложил полномочия, из присутствующих был избран исполнительный комитет — под руководством Ф. Томашека. В задачу комитета входило подготовить новый, внеочередной съезд движения под рабочим названием «Дело соборного обновления» (Dílo koncilové obnovy). В Комитет вошли священники — чехи Зденек Вагнер и Ладислав Симайхл, а также словаки Юлиус Габриш, Йозеф Кутник-Шмалов и Рудольф Балаж⁵⁶. Следует отметить, что, несмотря на приглашение, Франтишек Томашек в этом собрании не участвовал. В то время взгляды католических активистов на то, что необходимо делать в первую очередь, уже разделились — прежде всего по степени радикализма; одной из ключевых фигур в формировании движения ДСО стал священник Владимир Рудольф, отношение к которому его коллег было неоднозначным. Тем не менее, Роберт Летц считает, что радикализм ДСО был вполне оправдан: «В действительности это было вполне легитимное стремление возместить хотя бы часть ущерба, который понесла церковь в прошлом… Если вспомнить, какие этому предшествовали вмешательства государства во внутреннюю жизнь церкви, это была скорее умеренная реакция — без использования насилия… Активисты ДСО потом в отдельных диоцезах навещали священников, которые скомпрометировали себя сотрудничеством с режимом, и призывали их отказаться от занимаемых должностей. Конечно, зачастую это происходило довольно драматически, но обвинения в недостаточном сочувствии к людским трагедиям неадекватны. Уже тогда этот аргумент использовали противники обновления в церкви и вообще противники обновления в обществе»⁵⁷.

Иногда активисты ДСО действительно поступали довольно радикально. Так, они добились ухода с должности генерального викария Рожнявской епархии З. Белака, который совершенно не был к этому склонен. В октябре 1969 года он написал министру внутренних дел Словацкой социалистической республики, Эгиду Пепиху, письмо, в котором, среди прочего, значилось следующее: «Так называемое Дело соборного обновления в прошлом году требовало моего снятия с должности, потому что я „предавал“ католическую церковь и потому что я уже давно не священник, а продажный служитель коммунистов. Они расклеивали плакаты с моей фотографией и подписью „Предатель-Иуда“. Они организовывали демонстрации против меня и разбивали мне окна. Они загнали меня в больницу, где я после инфаркта пролежал больше пяти месяцев. И хотя они добились своего, когда епископ д-р Роберт Побожны с 1 августа этого года отозвал меня с должности, вопреки личному вмешательству уважаемого господина министра культуры Мирослава Валека, они снова начали целенаправленную травлю, чтобы лишить меня гражданско-политической чести»⁵⁸.

К апрельскому епископскому циркулярию был приложен «Проект программы действий» будущего ДCО: «ДКДМ сегодня по своей внутренней потребности становится Движением за соборное обновление, вся деятельность которого должна быть посвящена тому, чтобы поддерживать епископов в их трудах, служить нуждам верующих и общим нуждам всего нашего общества… Непосредственная цель движения — оживить деятельность приходских общин, помочь при создании приходских советов и, с учетом местных обстоятельств, обратить их внимание на их самые насущные задачи (благотворительную и социальную деятельность, постройку и ремонт объектов и т.д.). На епархиальном уровне — это помощь при создании пастырских советов и выработка первых инициатив»⁵⁹

Учредительный съезд ДСО состоялся 13—14 мая на Велеграде; по информации, предоставленной в ЦК КПЧ, в нем участвовали 577 делегатов, представлявших мирян и священников со всего государства, а также 16 епископов — включая подпольных⁶⁰. Следует заметить, что позднее многие упрекали ДСО в том, что слишком много внимания было уделено организационным моментам — например, созданию устава⁶¹, который лишь в июне был направлен в МВД ЧССР. После длительной бюрократической проволочки решение было принято только 16 сентября — разумеется, движению было отказано в регистрации. За раздорами внутри ДСО внимательно следили соответствующие органы: так, в Отчете о положении в сфере внутренней безопасности в 1968 г. (см. Приложение VIII) говорится: «Расхождение в позициях в католических церквях проявляется между сторонниками радикального решения некоторых политических вопросов (в основном это клирики, которым в прошлом не было дозволено осуществление пастырской деятельности. Это осужденные в прошлом МАДР, МАНДЛ и другие) — и между приверженцами более умеренных решений, то есть своего рода центра, который представлен пражским апостольским администратором ТОМАШЕКОМ. У „радикалов“ часты претензии к методам ТОМАШЕКА, они говорят о том, что в церкви нужно ввести „римский“ порядок. На ТОМАШЕКА оказывают давление, которому он в ряде случаев подчиняется. Пока что это ясно проявилось в отношении к бывшим „священникам за мир“, то есть к бывшим функционерам ДКДМ, которых ТОМАШЕК отстраняет от должностей. <…> Реальные взгляды на разумный договор с государственными органами, которые проявил, например, известный католический мирянин д-р ВАШКО, были на заседании пастырского совета 7.6.1968 отвергнуты. Против д-ра ВАШКО очень резко выступил д-р Иржи НЕМЕЦ в том смысле, что сейчас не нужно угодничать. Дело соборного обновления должно действовать так, как если бы оно уже было зарегистрировано, и выпрашивать ничего не надо. Эту точку зрения принял и ТОМАШЕК, который ранее соглашался с д-ром ВАШКО»⁶².

В мае 1968 года государственное разрешение на служение получили вспомогательный пражский епископ Каэтан Матоушек, епископ ческобудейовицкий Йозеф Глоух и епископ брненский Карел Скоупы. 1 августа его получил и епископ Штепан Трохта, бывший заключенный, которого пришлось предварительно реабилитировать. Литомержицкий епископ Станислав Зела был реабилитирован только спустя год; в декабре 1969 он скончался, так и не получив разрешение на служение.

Что касается тайно рукоположенных епископов (К. Отченашек, Л. Глад, Я. Корец) — по крайней мере, возможность уделения государственного согласия на служение К. Отченашеку всерьез рассматривалась в Секретариате по церковным делам, однако до этого так и не дошло⁶³.

Президиум КПЧ на заседании 16 июля 1968 утвердил программу действий, предложенную новым руководством Секретариата по церковным делам. В этой концепции были в целом одобрены методы действия церкви и было сказано, что «верующие имеют право высказываться по всем основным вопросам социализма… и защищать свои специфические интересы в обществе, участвовать в подготовке важных решений и корректировке законов и нести совместную ответственность за социалистическое, демократическое развитие нашего общества»⁶⁴.

После ввода войск стран Варшавского договора 21 августа 1968 г. в Чехословакии на протяжении некоторого времени сохранялась тенденция к общенародному объединению на базе «демократического социализма», что касалось и католической церкви.

3 сентября 1968 года Экуменический совет церквей направил письмо председателю правительства Олдржиху Чернику, добавив к нему совместное обращение представителей чешских и словацких христианских церквей ко всей своей пастве, где говорилось, в частности: «Мы ценим то, что консолидация в нашей социалистической республике на фоне усилий нашего народа происходит — и, надеемся, будет происходить и далее — под руководством президента республики Л. Свободы, Национального собрания во главе с Й. Смрковским, правительства О. Черника, и прежде всего — А. Дубчека, которым все мы безоговорочно доверяем… Следуя велениям совести христианина, мы стремимся воплощать в жизнь правду, справедливость, свободу и равенство всех людей в демократическом социализме. В этом причина нашей солидарности и верности социалистическому режиму. Мы просим Вас, чтобы ради нормализации нашей жизни Вы со своей рассудительностью, ответственностью, готовностью к самопожертвованию и трудолюбием стали закваской добра в нашей стране, примером для всех людей»⁶⁵.

Еще 15 сентября в пражской газете «Католицке новины» появилась «молитва за первого секретаря КПЧ», как ее озаглавил священник-эмигрант Александр Гайдлер в журнале «Студие»: «Уважаемый товарищ Дубчек, в минуты, когда мы читали, что Вы прогуливаетесь ночью по платформе в Чиерне над Тисоу, мысленно мы были с Вами и в молитвах просили для Вас телесных и духовных сил. В часы, когда Вы находились за пределами территории нашей республики, мы снова были с Вами, и молитвы церкви неслись к небу за Вас всех. <…> Мы хотим Вас заверить, что мы и сейчас, каждую минуту, рядом с Вами. Если Вы, днем или ночью, окажетесь один, и Вам будет казаться, что Вы совершенно одиноки, вспомните о миллионах верующих во всем мире, которые возносят за Вас свои молитвы. Наверное, в истории коммунистического движения не было партийного лидера, за которого молилось бы столько христиан, сколько за Вас. Это потому, что мы уважаем Вашу честную позицию в борьбе за справедливость. <…> Призываем Божье благословение на Ваш труд»⁶⁶.

В епископском циркулярии от 29 сентября говорилось, в частности: «Дорогие братья и сестры во Христе! В жизни отдельного человека и в жизни целых народов есть дни и часы, которые ложатся на нас такой тяжестью, что мы не можем остаться к ним равнодушными. Они так глубоко затрагивают нашу жизнь, наши убеждения, вызывают у нас столько вопросов, опасений и забот, что не позволяют нам молчать или остаться нейтральными; они требуют от нас четких слов и решительных действий. Такие дни проживаем сегодня мы все, как граждане и как верующие христиане, как члены града земного и града Божьего, как люди, несущие совместную ответственность за дальнейшее развитие наших народов, за судьбы человечества и за дальнейшее возрастание Царства Божьего… Дорогие верующие, что означает для нас жить в христианской надежде, что есть наша христианская обязанность в эти дни? Как нам свидетельствовать о своей надежде перед братьями и перед целым миром? Как люди, сознающие свое достоинство, и как граждане этого государства мы в полной мере осознаем и берем на себя все обязательства, которые вытекают для нас из этой ситуации. Мы ясно выразили поддержку „осуществлению правды, справедливости, свободы и человеческого равенства в демократическом социализме“ и столь же четко и решительно продолжаем оказывать эту поддержку. Как христиане, однако, мы хотим идти еще дальше, понимать ситуацию еще глубже, действовать еще духовней: мы должны все видеть, переживать и обновлять в Христовой любви»⁶⁷.

В первой половине 1969 г. Секретариат по церковным делам продолжал курс, начатый в период Пражской весны — еще 18 апреля министр культуры Мирослав Галушка предложил Бюро ЦК КПЧ по партийной работе в чешских землях (с 1 января 1969 г. Чехословакия представляла собой федерацию — по крайней мере, формально) материал о ситуации с монашескими орденами, где говорилось, что «монашеские общины являются нормальной составной частью римско-католической и греко-католической церкви. В ЧССР никакой закон их никогда не ликвидировал, и они существуют как в правовом поле, так и фактически… Члены орденов и конгрегаций провели в тюрьмах и т.н. централизации в общей сложности 42 763 года, в основном без какого бы то ни было судебного решения. Если же и проходили процессы над монахами, они несут на себе все характерные черты политических процессов пятидесятых годов…»⁶⁸. Авторы документа предлагали Бюро ЦК КПЧ «в деятельности государственных органов исходить из факта юридического существования монашеских общин… не мешать монашеским общинам принимать новых членов»⁶⁹. Характерен комментарий к этому тексту Отдела идеологии Бюро ЦК КПЧ, где говорилось: «Со стороны министерства культуры нам недостает разработки форм и способов определенного необходимого контроля и сообщения работе орденов конкретной политической направленности по государственной линии. Также проблематичен вопрос, насколько предложенные решения соответствуют представлениям Ватикана, и какие гарантии будут даны с его стороны в том, что он будет уважать наше видение»⁷⁰. Следует заметить, что почти в то же время МВД ЧССР в своем отчете Президиуму ЦК КПЧ уже привычно обвиняло римско-католическую церковь в «сотрудничестве с агентами Ватикана и чехословацкой церковной эмиграцией в капиталистическом зарубежье»⁷¹. В июле 1969 г. Мирослав Галушка был снят с поста министра культуры. Секретариат по церковным делам снова возглавил Карел Груза⁷². Однако довольно долгое время руководство занималось в основном кадровыми чистками внутри собственного аппарата, в связи с чем, например, в 1969—70 гг. Ото Мадр и Йозеф Звержина, политзаключенные 50-х годов, впервые смогли легально преподавать богословие.

Если говорить о внутрицерковной ситуации и о том, как на жизни католической церкви Чехословакии отразилось центральное событие в истории Католической церкви в ХХ веке, то здесь необходимо еще раз упомянуть движение «Дело соборного обновления», которое должно было объединять как клириков, так и мирян. Одной из составляющих ДСО был Рабочий центр теологии, который после 21 августа перешел в юрисдикцию пражской апостольской администратуры. Под его эгидой в 1968—1969 учебном году проводились лекции как отечественных, так и зарубежных богословов, в т. ч. К. Ранера⁷³. В 1970 г. на основе Центра возникла Теологическая комиссия при Совете епископов и генеральных викариев, в задачу которой входило «оживление нашей теологии, прежде всего на основе аджорнаменто»⁷⁴. В состав комиссии входили в основном богословы, прошедшие лагеря: священники Й. Звержина, О Мадр, З. Б. Боуше OFM, Д. Пецка OP, Ф. Шилган SJ, М. Габань OP, А. Мандл, Я. Е. Урбан OFM и др. Комиссия в данном составе просуществовала до 1973 г., однако не имела влияния на публичную церковную практику. С начала 1970-х гг. фактическое применение идей Собора в Чехословакии проходило главным образом вне официальных рамок.

В 1968 г. при апостольском администраторе Ф. Томашеке несколько месяцев существовал пастырский совет, куда входили и миряне. Он стал прообразом целого ряда более или менее формальных кружков, сложившихся вокруг Томашека в последующее двадцатилетие. Близкими сотрудниками Ф. Томашека, позднее архиепископа Пражского и кардинала, стали уже упомянутые священники О. Мадр, Й. Звержина, некоторые миряне; в 80-х гг. круг его помощников пополнили католики, подписавшие «Хартию-77», и активные деятели словацкого католического подполья.

В 1950-х — первой половине 1960-х гг. даже официальные богословские учебные заведения Чехословакии не имели возможности получать литературу из-за рубежа⁷⁵. Однако во второй половине 1960-х гг. было издано некоторое количество литературы, посвященной проблематике Второго Ватиканского собора. В 1969—1972 гг. в Братиславе удалось выпустить двухтомное издание документов Собора⁷⁶, а в Праге в 1970 г. вышла брошюра священника С. Краткого о Соборе⁷⁷. В 1968—1970 гг., кроме того, официальный католический еженедельник «Католицке новины» в Праге находился в руках либеральной редакции, а вместо журнала «Духовни пастырж» выходил богословский ежемесячник «Via», главным редактором которого был Й. Звержина; в этих изданиях активно публиковались переводы западной богословской литературы. В 1968 г. пражский апостольский администратор Франтишек Томашек получил разрешение властей на создание Литургической (также известной как Постсоборная) библиотеки при пражском архиепископстве, а также на получение книг для этой библиотеки из-за границы. На тех же условиях существовала и Архиепископская библиотека в Оломоуце. В страну активно ввозили литературу, изданную в Риме — Словацким институтом имени Кирилла и Мефодия и Чешской христианской академией. В период «нормализации» контроль на границах ужесточился, но вплоть до 1989 г. полностью перекрыть нелегальный приток литературы не удалось. В ее транспортировке участвовали зарубежные туристы, дипломаты, были примеры крупномасштабной контрабанды литературы: в грузовиках, в машинах с двойным дном, тайно через горы, под видом туристического снаряжения и т. д. Внутри страны эта литература переводилась и распространялась в самиздате, который, в первую очередь в Словакии, имел значительные тиражи и широкое хождение.

20 августа 1968 в рамках Дела соборного обновления был открыт Богословско-пастырский курс для священников (доступный, впрочем, и для мирян); однако следующее занятие удалось провести лишь осенью. Курс так или иначе продолжался вплоть до 1971 г.; лекции читали священники А. Брадна, Я.Е.Урбан, Й. Звержина и др⁷⁸. Осенью 1968 г. для широкой публики читался (и просуществовал до 1970) курс лекций «Живая теология», пользовавшийся огромной популярностью. Курс курировали пражское архиепископство, Богословский факультет Кирилла и Мефодия в Праге (после 1950 г. единственное богословское учебное заведение в чешских землях, где в 1969—1970 г. получили возможность преподавать католические активисты) и редакция журнала «Via». После 1970 г. деятели периода Пражской весны лишились возможности публичной работы, и богословское образование ушло в подполье.

Завершая тему «богословского аджорнаменто» в Чехословакии 60-х гг., следует подчеркнуть, что к концу 70-х гг. в Чехословакии сформировался целый ряд «подпольных университетов», религиозно-философских курсов и семинаров, открытых в том числе для мирян, где изучалось «постсоборное» католическое богословие. Занятия такого рода организовывали самые разные группы, в частности, францисканский орден, салезианцы Дона Боско, о. Ото Мадр и его помощники, группы под руководством Ф. М. Давидека, В. Дворжака, Я. Конзала, П. Градилека, в Словакии — группы под руководством С. Крчмери, В. Юкла, Я. Летца, Ф. Заградника и др. В качестве учебных материалов использовалась переводная литература, «тамиздат», а также оригинальные богословские работы (здесь следует упомянуть «теологию агапэ» Йозефа Звержины, «теологию парусии» Ф. М. Давидека и др.).

По мнению чешского историка Ярослава Цугры⁷⁹, конец политики «оттепели» в отношении церквей ознаменовал документ, подготовленный для Президиума ЦК КПЧ в апреле 1970 г. и содержавший анализ сложившейся ситуации и предложения по дальнейшей работе в этой области⁸⁰. В документе специально пояснялось, что «изменения в деятельности католической церкви, вытекающие из решений II Ватиканского собора, могут осуществляться лишь в соответствии с нашими законами, которые регулируют отношение государства к церквям…»⁸¹. Также предполагалось «предоставить полную политическую, правовую и материальную поддержку священникам, которые лояльно относятся к социалистическому устройству. Поддерживать возникновение нового движения католического духовенства вместо распавшегося Движения католического духовенства за мир в качестве основы для работы той части духовенства, которая стоит на платформе социализма и которая парализует влияние Ватикана, зарубежной католической эмиграции и возможных неприятельских взглядов преданной Ватикану церковной иерархии». Надлежало также «не позволить, чтобы католическая церковь основывала новые объединения и организации…. Порекомендовать церковной иерархии приложить все усилия для фактического прекращения деятельности Дела соборного обновления. Обратить внимание церковной иерархии на тот факт, что во многих местах развивают недозволенную деятельность различные церковные ассоциации, религиозные кружки, церковные общины по интересам и т.д… Воспрепятствовать попыткам восстановления апостолата мирян, особенно что касается лекций и духовных упражнений для мирян, которые проводились в 1968 г. и до мая 1969. Деятельность апостолата мирян считать несовместимой с деятельностью католической церкви»⁸².

Совещания министра культуры Милослава Бружека с делегацией ординариев католической церкви, состоявшиеся в июне и в ноябре 1970 г., не принесли желаемого результата — духовные лица не хотели поддерживать новый государственный курс. Впрочем, правительство имело в своем арсенале другие средства убеждения. Так, уже в апреле 1970 в Брно и Праге был закрыт курс лекций «Живая теология». В ноябре 1970 Карел Груза разослал церквям письмо, где сообщалось, что отныне все собрания верующих требуют предварительного согласования, кроме храмовых богослужений, а также свадебных, похоронных и других ритуальных шествий; лекции и духовные упражнения для мирян запрещались⁸³. С 1971 г. епископы снова стали предъявлять свои пастырские послания и циркулярии для проверки государственным органам. В августе 1971 г. было официально сформировано Объединение католического духовенства «Pacem in terris» — идейный преемник Движения католического духовенства за мир.

Итогом подготовительной работы в области «нормализации» взаимоотношений церквей и государства стал материал «Предложение долговременных мер по урегулированию взаимоотношений КПЧ и государства с церквями, верующими и религиозной идеологией»⁸⁴. В нем категорически запрещался светский диаконат, высказывалось пожелание противодействовать любым способам вовлечения мирян в жизнь церкви, не допустить подъема интереса к паломничествам. Кроме того, необходимо было «продолжать и далее углубление начатой дифференциации внутри католической церкви. С этой целью, прежде всего, расширять простор для влияния на верующих и деятельности рядовых католических священников через действенную поддержку инициативы духовенства, вступившего в Объединение католического духовенства. С помощью этого движения работать на постоянное ограничение отрицательного влияния значительной части католической иерархии»⁸⁵. В отношении богословских учебных заведений в документе предлагалось «осуществлять государственный контроль над воспитанием новых священников. Постоянно ограничивать их число в соответствии с основными тактическими и стратегическими целями церковной политики, действительными потребностями церкви и уровнем религиозности населения. Для учебы на богословских факультетах обеспечивать такой набор слушателей, чтобы после окончания они могли исполнять функции духовной особы в социалистическом государстве». В области церковной печати предполагалось «направлять идейное наполнение церковных журналов таким образом, чтобы они поставляли политически окрашенную информацию из области внутренней и внешней политики государства и через соответствующую церковную форму позитивно воздействовали на верующих. Одновременно принять меры, чтобы эти издания постепенно утрачивали церковно-религиозную притягательность. Посредством церковных издательств обеспечить издание лишь такой литературы, которая используется в качестве основной религиозной литературы для верующих (библии, катехизисы, песенники и т.д.). Импорт религиозной литературы из-за границы разрешить лишь для таких изданий, которые импортировались и в прошлом (миссалы, бревиарии, культовая литература) и печать которых для нас чересчур накладна»⁸⁶.

Таким образом, к 1972 году взаимоотношения государства и церкви были почти окончательно «нормализованы».

Примечания

3

Rychlík J. Češi a Slováci ve 20. století. Česko-slovenské vztahy 1945—1992. Bratislava: Academic Electronic Press, 1998. — S. 49.

4

Modus Vivendi. Úmluva mezi republikou československou a Svatou stolicí sjednaná v lednu 1928 // Сайт Společnost pro církevní právo. URL: cz http://spcp.prf.cuni./dokument/modus.htm (дата обращения 18.01.2021).

5

Ян Чарногурский: «Сопротивление режиму должно опираться на самые глубокие национальные традиции» // Интернет-портал «Уроки истории: ХХ век». URL: http://urokiistorii.ru/current/view/2782 На 25.01.2021 ссылка доступна через интернет-архив https://web.archive.org/web/20130819215933/http://urokiistorii.ru/2783 с возможностью листать страницы.

6

«Každý správny komunista verí vieru Jezu Krista». Letz R. Prenasledovanie kresťanov na Slovensku v rokoch 1948—1989. In: Zločiny komunizmu na Slovensku, 1948—1989. — Prešov: Vydavateľstvo Michala Vaška, 2001. — S. 69, прим. 5.

7

См., например,Vaško V. Dům na skále. Díl 1. — Kostelní Vydří: Karmelitánské nakladatelství, 2004. — S. 13—14.

8

Власть и церковь в Восточной Европе. 1944—1953 гг. Документы российских архивов: в 2 т. — М.: РОССПЭН, 2009. — Т.1. — С.384—386.

9

Kaplan K. Stát a církev v Československu, 1948—1953. — Brno: Doplněk, 1993. — S. 25—36.

10

Конгрегация Священной Канцелярии. Декрет против коммунизма. 28 июня (1 июля) 1949 г. Перевод на сайте Una voce Russia. URL: http://www.unavoce.ru/library/ccs_communism.html (дата обращения 18.01.2021).

11

217. Zákon, kterým se zřizuje Státní úřad pro věci církevní // Sbírka zákonů republiky Československé. Částka 67, vydána dne 17. října 1949. Сайт Ministerstvo vnitra České republiky. URL: https://aplikace.mvcr.cz/sbirka-zakonu/ViewFile.aspx?type=c&id=457 (дата обращения 18.01.2021).

12

Balík S., Hanuš J.: Katolická církev v Československu 1945—1989. — Brno: CDK, 2007. — S. 29.

13

219. Vládní nařízení ze dne 18. října 1949 o hospodářském zabezpečení církve římskokatolické státem // Sbírka zákonů republiky Československé. Částka 68, vydána dne 26. října 1949. Сайт Ministerstvo vnitra České republiky. URL: https://aplikace.mvcr.cz/sbirka-zakonu/ViewFile.aspx?type=c&id=458 (дата обращения 18.01.2021)

14

Balík S., Hanuš J.: Katolická církev v Československu 1945—1989. — Brno: CDK, 2007. — S. 35.

15

«Орел» — одно из нескольких скаутских движений, существовавших в Чехословакии до 1948 г. Как подчеркивал В. Вашко, «Орел» представлял собой «просветительскую организацию с католической религиозной программой» (Církevní procesy padesátých let. — Kostelní Vydří: Karmelitanské nakladatelství, 2002. — S.13), поэтому процессы над его членами могут считаться церковными.

16

Balík S., Hanuš J.: Katolická církev v Československu 1945—1989. — Brno: CDK, 2007. — S. 19.

17

Kaplan K. Stát a církev v Československu, 1948—1953. — Brno: Doplněk, 1993. — S. 380—388.

18

Gavenda M. Fortes in fide: Tajná kňazská formácia na Slovensku v rokoch 1969 — 1989. Autorův rukopis, s. 85. Vydáno: Gavenda M. Fortes in fide: Skúsenosť a odkaz tajnej kňazskej formácie na Slovensku v rokoch 1969 — 1989. — Trnava: Dobrá kniha, 2016. — 461 s.

19

Kaplan K. Stát a církev v Československu, 1948—1953. — Brno: Doplněk, 1993. — S. 396—401.

20

См. напр., Vaško V. Likvidace řeckokatolické církve. — Kostelní Vydří, Karmelitánské nakladatelství, 2007. — 70 s.

21

Dubovský J. M. Akcia rehoľníčky: snahy komunistického režimu na Slovensku v rokoch 1949 — 1989 odstrániť do roku 2000 ženské rehole a kongregácie z verejného života. — Martin: Matica slovenská, 2001. — 325 s.

22

Kaplan K. Stát a církev v Československu, 1948—1953. — Brno: Doplněk, 1993. — S. 163.

23

112. Vládní nařízení ze dne 14. července 1950 o bohosloveckých fakultách // Sbírka zákonů republiky Československé. Částka 45, vydána dne 26. července 1950. Сайт Ministerstvo vnitra České republiky. URL: https://aplikace.mvcr.cz/sbirka-zakonu/ViewFile.aspx?type=c&id=526 (дата обращения 18.01.2021)

24

Balík S., Hanuš J.: Katolická církev v Československu 1945—1989. — Brno: CDK, 2007. — S. 40.

25

Balík S., Hanuš J.: Katolická církev v Československu 1945—1989. — Brno: CDK, 2007. — S. 40.

26

Cuhra J. Československo-vatikánská jednání 1968—1989. — Praha, Ústav pro soudobé dějiny AV ČR, 2001. — S. 25—30.

27

Hlinka A. Sila slabých a slabost silných: cirkev na Slovensku v rokoch 1945—1989. — Bratislava: Tatran, Trnava: Spolok svätého Vojtecha, 1990. — S. 66.

28

Liška O. Církev v podzemí a společenství Koinótés. — Brno: Sursum, 1999. — S.20—21.

29

Katreniak P. Duch mexických fakult a prax v päťdesiatych rokoch. Доклад на конференции Kresťanstvo a komunizmus: XIV. Diskusné fórum Európa hodnôt. Trenčianské Teplice, 1.-3. decembra 2011.

30

Balík S., Hanuš J.: Katolická církev v Československu 1945—1989. — Brno: CDK, 2007. — S.68—69.

31

Korec J. Ch. Dni a roky po barbarskej noci 1950: Otázky a odpovede. — Bratislava: Lúč, 2000. — S.45.

32

См. напр. Korec J. Ch. Dni a roky po barbarskej noci 1950:.. S. 51—52.

33

Hnilica P., Vnuk F. Rozhovory o ľuďoch, udalostiach a Božej dobrote. — Bratislava: Smaragd, 2001. — S.80

34

Korec J. Ch. Dni a roky po barbarskej noci 1950:.. S. 130.

35

Vaško V. Dům na skále. — Sv. 2. — Kostelní Vydří, Karmelitánské nakladatelství, 2008. — S. 338

36

Korec J. Ch. Dni a roky po barbarskej noci 1950:.. S. 131.

37

В Яхимове добывали урановую руду для СССР. Там существовало несколько лагерей, наиболее тяжелые условия были в лагере Л — от слова «ликвидация».

38

Ondok J. P. Muklovský Vatikán. — 2. vyd. — Brno: CDK, 2007. — S.9.

39

Vaško V. Dům na skále… D.3. S. 218—224.

40

Интервью с Франтишеком Миклошко. Братислава, 10.05.2010. Архив автора. (Также см. Приложение V). Интервью с Петером Крижаном. Братислава, 14.06.2010. Архив автора.

41

Česká katolická eklesiologie druhé poloviny 20. století / Ed. V. Novotný. — Praha: Karolinum, 2007. — S. 49—52.

42

Hlinka A. Sila slabých a slabost silných: cirkev na Slovensku v rokoch 1945—1989. — Bratislava: Tatran, Trnava: Spolok svätého Vojtecha, 1990. — S. 70—71.

43

Cuhra J. Československo-vatikánská jednání 1968—1989. — Praha, Ústav pro soudobé dějiny AV ČR, 2001. — S. 30.

44

Růžičková S. Postavenie cirkví a náboženských spoločností na Slovensku v rokoch 1968—1970 // Slovenská spoločnosť v krízových rokoch 1967—1970. — Sv. 2. — Bratislava: Politologický kabinet SAV, 1992. — S. 192.

45

Mádr O. V zápasech za Boží věc: vzpomínky, texty a rozhovory. — Praha: Vyšehrad, 2007. — S. 49.

46

Pecka J., Belda J., Hoppe J. Občanská společnost 1967—1970: Sociální organismy a hnutí Pražského jara 1967—1970 // Prameny k dějinám československé krize. Sv.2/2. — Praha — Brno, ÚSD — Doplněk, 1998. — S. 196.

47

Cuhra J. Církevní politika KSČ a státu v letech 1969—1972. — Praha, Ústav pro soudobé dějiny AV ČR. — 1999. — S.12.

48

Mádr O. V zápasech za Boží věc: vzpomínky, texty a rozhovory. — Praha: Vyšehrad, 2007. — S.49—50.

49

Капитульный викарий — священник, управляющий епархией от имени капитула священников в случае отсутствия епископа. В социалистический период в Чехословакии институт капитульных викариев был весьма развит, поскольку для их назначения, в отличие от епископов, не требовалось согласия Ватикана.

50

Letz R. Prenasledovanie kresťanov na Slovensku v rokoch 1948—1989. In: Zločiny komunizmu na Slovensku, 1948—1989. — Prešov: Vydavateľstvo Michala Vaška, 2001. — S.268

51

Vaško V. Pátá kolona v církvi. — Praha: Pastorační středisko, 1996. — S.11.

52

[Rezolúcia kňazov] rím.-kat. cirkvi, zúčastnených na bratislavskom zjazde kňazov trnavskej apoštolskej administratívy z okresov Bratislava-mesto, Bratislava-okolie, Dunajská Streda, Galanta a Komárno // Pecka J., Belda J., Hoppe J. Občanská společnost 1967—1970: Sociální organismy a hnutí Pražského jara 1967—1970. — Praha — Brno, ÚSD — Doplněk, 1998. — S. 196.

53

Letz R. Prenasledovanie kresťanov na Slovensku v rokoch 1948—1989… S. 269.

54

Cuhra J. Církevní politika KSČ a státu v letech 1969—1972. — Praha, Ústav pro soudobé dějiny AV ČR 1999. — S. 16—19.

55

Oběžník č. III/68. Biskupský úrad v Spišskom Podhradí. Č.384/60. Spišské Podhradie, 29.3.68. Archiv Kňazského seminára biskupa Jána Vojtaššáka — Spišská Kapitula. Č.j. 103/1968.

56

Letz R. Prenasledovanie kresťanov na Slovensku v rokoch 1948—1989… S. 269.

57

Letz R. Prenasledovanie kresťanov na Slovensku v rokoch 1948—1989… S. 269—270.

58

Letz R. Prenasledovanie kresťanov na Slovensku v rokoch 1948—1989… S. 271

59

Obežník č. IV/68. Biskupský úrad v Spišskom Podhradí. Č.430/60. Spišské Podhradie, 8.4.68. Archiv Kňazského seminára biskupa Jána Vojtaššáka — Spišská Kapitula. Č.j. 126/1968.

60

Cuhra J. Církevní politika KSČ a státu v letech 1969—1972. — Praha, Ústav pro soudobé dějiny AV ČR 1999. — S. 20.

61

1968, 14. červen, Praha. — Přípravný výbor organizace Dílo koncilové obnovy Ministerstvu vnitra ČSSR. Žádost o schválení organizačního řádu // Prameny k dějinám československé krize. Sv.2/2. — Praha — Brno, ÚSD — Doplněk, 1998. — S. 210—211.

62

Informace čs. kontrarozvědky o některých tendencích v činnosti ZÚ kapitalistických států, cizích státních příslušníků i jednotlivých čs. občanů. Hlavní správa StB. V Praze dne 30. června 1968 // Národní archiv České republiky. Fond KSČ — Ústřední výbor 1945—1989, Praha — předsednictvo 1966—1971. Značka fondu KSČ-ÚV-02/1. Sv.72, arch.jednotka/bod 90/1B. Listy 32—34.

63

Cuhra J. Církevní politika KSČ a státu v letech 1969—1972. — Praha, Ústav pro soudobé dějiny AV ČR 1999. — S. 21—22.

64

Cuhra J. Církevní politika KSČ a státu v letech 1969—1972. — Praha, Ústav pro soudobé dějiny AV ČR 1999. — S. 17.

65

1968, 2.-3. září, Praha. — Ekumenická rada církví předsedovi vlády Oldřichu Černíkovi. Dopis vyjadřující úctu za osobní statečnost při vedení vlády v těžkých chvílích okupace a příloha se stanoviskem shromáždění zástupců českých a slovenských křesťanských církví // Prameny k dějinám československé krize. Sv.2/2. — Praha — Brno, ÚSD — Doplněk, 1998. — S. 232—234.

66

Цит. по: Heidler A. Útržky myšlenek nad československou tragedií // Studie. — 1968. — Č. 16. — S. 160—161. URL: http://scriptum.cz/soubory/scriptum/studie/studie_1968_016_ocr.pdf (дата обращения 18.01.2021)

67

«Bratia a sestry v Kristu!..» // Archiv Kňazského seminára biskupa Jána Vojtaššáka — Spišská Kapitula. Č.j. 365/1968. [L.1].

68

Informační zpráva o stavu řeholních společností a zásadách řešení jejich činnosti. Předkládá s.M. Galuška. 18. dubna 1969 // Národní archiv České republiky. Fond KSČ — Byro ÚV KSČ pro řízení stranické práce v českých zemích, Praha. Značka fondu KSČ — Byro pro čes. země — AÚV-02/7. Sv.6, arch.jednotka/bod 18/6. L.5.

69

Informační zpráva o stavu řeholních společností a zásadách řešení jejich činnosti. Předkládá s.M. Galuška. 18. dubna 1969 // Národní archiv České republiky. Fond KSČ — Byro ÚV KSČ pro řízení stranické práce v českých zemích, Praha. Značka fondu KSČ — Byro pro čes. země — AÚV-02/7. Sv.6, arch.jednotka/bod 18/6. L.9.

70

Informační zpráva o stavu řeholních společností a zásadách řešení jejich činnosti. Předkládá s.M. Galuška. 18. dubna 1969 // Národní archiv České republiky. Fond KSČ — Byro ÚV KSČ pro řízení stranické práce v českých zemích, Praha. Značka fondu KSČ — Byro pro čes. země — AÚV-02/7. Sv.6, arch.jednotka/bod 18/6. L. 4.

71

Zpráva o současné státobezpečnostní situaci v ČSSR. Předkládá s. J. Pelnář. 12. května 1969 // Národní archiv České republiky. Fond KSČ — Ústřední výbor 1945—1989, Praha — předsednictvo 1966—1971. Značka fondu KSČ-ÚV-02/1. Sv. 96, arch.jednotka/bod 158/8. L.54.

72

Cuhra J. Církevní politika KSČ a státu v letech 1969—1972. — Praha, Ústav pro soudobé dějiny AV ČR 1999. — S.26.

73

Mádr O. V zápasech za Boží věc: vzpomínky, texty a rozhovory. — Praha: Vyšehrad, 2007. — S.57.

74

Цит. в: Novotný V. Teologie ve stínu: prolegomena k dějinám české katolické teologie druhé poloviny XX. století. — Praha: Karolinum, 2007. — S. 153.

75

Novotný V. Teologie ve stínu: prolegomena k dějinám české katolické teologie druhé poloviny XX. století. — Praha: Karolinum, 2007. — S. 145—146.

76

Dokumenty Druhého vatikanského koncilu. — Sv. I, II. — Bratislava: Spolok sv. Vojtecha, 1969—1972.

77

Krátký S. Druhý vatikanský koncil a jeho poselství. — Praha: Vyšehrad, 1970. — 62 s.

78

Mádr O. V zápasech za Boží věc: vzpomínky, texty a rozhovory. — Praha: Vyšehrad, 2007. — S.59.

79

Cuhra J. Církevní politika KSČ a státu v letech 1969—1972. — Praha: Ústav pro soudobé dějiny AV ČR, 1999. — S.30—35.

80

Informační zpráva o církevně politické situaci v ČSSR. Předkládá s. J. Fojtík. 14. dubna 1970 // Národní archiv České republiky. Fond KSČ — Ústřední výbor 1945—1989, Praha — předsednictvo 1966—1971. Značka fondu KSČ-ÚV-02/1. Sv. 126, arch.jednotka/bod 203/4.

81

Informační zpráva o církevně politické situaci v ČSSR. Předkládá s. J. Fojtík. 14. dubna 1970 // Národní archiv České republiky. Fond KSČ — Ústřední výbor 1945—1989, Praha — předsednictvo 1966—1971. Značka fondu KSČ-ÚV-02/1. Sv. 126, arch.jednotka/bod 203/4. L.67.

82

Informační zpráva o církevně politické situaci v ČSSR. Předkládá s. J. Fojtík. 14. dubna 1970 // Národní archiv České republiky. Fond KSČ — Ústřední výbor 1945—1989, Praha — předsednictvo 1966—1971. Značka fondu KSČ-ÚV-02/1. Sv. 126, arch.jednotka/bod 203/4. L.68.

83

Cuhra J. Církevní politika KSČ a státu v letech 1969—1972. — Praha, Ústav pro soudobé dějiny AV ČR 1999. — S.38—40, 42.

84

Návrh dlouhodobého postupu při řešení vztahů KSČ a socialistického státu vůči církvím, věřícím a náboženské ideologii. Předkládá s. O. Švestka, s. M. Lúčan. 27. prosince 1972 // Národní archiv České republiky. Fond KSČ — Ústřední výbor 1945—1989, Praha — předsednictvo 1971—1976. Značka fondu KSČ-ÚV-02/1. Sv. 66, arch.jednotka/bod 64/5.

85

Ibid. — L. 13—14.

86

Ibid. — L.17—18.