Инженер. Часть 2. Поиск

Евгений Южин, 2020

Прикосновение к тайне отравляет, оно заражает вас вирусом поиска ответов. Обычный земной человек – инженер, попав в другой мир, где есть магия, которой пользуются далекие потомки переселенцев с Земли, обречен искать решение загадки своего перемещения туда, загадки неподвластного ему искусства, загадки прошлого. Невольно, он сам становится носителем этого вируса, который заставляет менять жизненный путь даже тех людей, чья судьба была предопределена рождением и талантом.

6

На первый взгляд казалось, что Москва осталась прежней. Во всяком случае, здесь, ближе к центру. Разве что машины другие и люди одеты иначе. Вроде бы каждый по отдельности ничем не отличался от среднего москвича двенадцать лет назад, но все вместе оставляли ощущение, словно знакомые улицы оккупировали иностранцы. Мы брели вдоль набережной реки, и я наслаждался таким редким в Облачном крае солнцем, которое уже собиралось в ближайшем времени закатиться. День на Земле был ощутимо короче, чем на Мау — по моим прикидкам, там он был около двадцати восьми часов.

Михаил, вопреки моим ожиданиям, начал не с информации о моей семье:

— Вы знаете, Илья, скелле, когда поручили мне работу по созданию словарей, не предполагали, что в процессе этого я получу знания об искусстве более обширные, хотя и сугубо теоретические, чем те, что были у них. Правда, по-настоящему я смог это оценить, только прижившись здесь, ознакомившись с культурой Земли. Например, в работах древних постоянно упоминалось о каком-то источнике, который они называли «Темная звезда», вокруг которого обращалась вся наша система — наша звезда и планеты. Они много писали о нем, но мне это мало что говорило, пока я не оказался здесь. Только читая земную литературу, я осознал, о чем шла речь. Темная звезда — это классическая черная дыра в терминологии местной астрономии. И именно присутствие ее рядом с нами дает нам те необыкновенные возможности, которые мы называем «скелле», или «искусство». В моей памяти сохранилась информация о механизме действия источника, но проблема в том, что в земной науке не оказалось аналогов, по которым я мог бы дешифровать ее. Например, древние писали об элементарных качествах, о событиях, которые образуются парами этих качеств, о потоке событий, об их топологии, много работ посвящено принципам формирования пространств в нервной системе живых организмов, о правилах соотношения этих виртуальных пространств и реальности. Но здесь, несмотря на высокий уровень развития местной науки, я не обнаружил ничего похожего. Как мне прикажете расшифровывать эти тексты, если я не могу понять значения большинства терминов? Если бы у меня были в распоряжении все тексты, например, древних школьных учебников вместе с университетскими курсами по тому, что они называли прикладной философией, я мог бы, при наличии нужных способностей, освоить эти знания. Но то, что читал я, — это, в основном, в аналогиях Земли, статьи научной тематики, где никто не потрудился объяснить, что подразумевается под общеизвестными в их время терминами. Вручите, к примеру, земному образованному человеку статью по репликации ДНК. При условии, что он, например, специалист по сравнительному языкознанию, статья не даст ему почти ничего, кроме осознания того, что люди, которые ее писали, считали все это реальным. Так и в моем случае — я могу легко прочесть, что писали древние, но я не могу понять и правильно интерпретировать это. Для того чтобы восстановить знания, нужен целый корпус учебных текстов, которых у нас нет. Либо знания иной культуры схожего уровня, чтобы можно было искать соответствия терминологии. Вы извините, но нынешняя культура Земли, при том, что она на столетия опережает то, что сейчас на Мау, по-моему, уступает знаниям, которыми владели древние. Посудите сами — они писали о межзвездных перемещениях, как о доступной реальности. Современная земная наука до сих пор такой научной идеи не имеет.

— Ну, она имеет кое-что более важное — научный метод. Я уверен, что при методичном подходе, при тщательном исследовании, мы бы смогли докопаться до многих утерянных знаний. Единственное, что не помешало бы — черная дыра неподалеку.

— Кто знает? Может, ваше счастье, что ее нет рядом.

— А как вы настроили свою машину на камень?

Михаил усмехнулся:

— Все, на самом деле, просто. Я нашел не один маяк, а два. И меня перекинуло сюда вместе с ними. Один из них активировался, второй остался пассивным. Эти камешки во многом помогли мне, когда я встретился с Мариной. Дело в том, что первоначально я хотя и доверился ей, но старался избегать темы моего происхождения. Однако вскоре, случайно, я обнаружил, что активированный маяк просыпается в определенных местах — на нем проявляется та самая звездочка, о которой мы говорили. Такие места во множестве разбросаны, насколько я понимаю, по всей планете. Это что-то вроде сетки с шагом в сотню километров. Одно из таких мест есть здесь — в Москве. Вы с ним отлично знакомы. Марина в те годы жила в том же районе, и я тоже нашел это место. Это произошло случайно, во многом благодаря тому, что второй, пассивный, камень при активации первого начинал светиться. Днем это незаметно, но однажды поздним вечером я заметил этот эффект, и вскоре мог предъявить Марине нечто, что она не могла объяснить и что реально существовало. Этот камешек был как знак доверия, как доказательство моей искренности. Мы, правда, решили, что обнародование этих фактов будет лишним, учитывая, что совсем недавно я числился потенциальным пациентом психушки.

Мой собеседник помолчал и продолжил:

— Когда я решил, что есть вероятность вашего возвращения, то я купил машину и установил ее на месте, где раньше стояла ваша. Местные Кулибины изготовили простейший датчик на основе моего камушка — обычный фотоэлемент, срабатывавший на свечение камня. Они подключили его к сигнализации, как тревожный датчик на взлом багажника. Когда на мой телефон пришло сообщение о том, что кто-то взломал багажник этой машины, я уже был готов.

— Мне кажется, нам пора возвращаться, — сказал я. Увлекшись, мы прошли довольно далеко, и уже начинались сумерки.

Михаил осмотрелся, словно только очнулся:

— Да, да. Пойдемте. Марина, наверно, волнуется, — и после паузы: — А можно, я с вами поговорю на нашем языке — соскучился, знаете ли.

— Конечно, — ответил я на нем.

— Так вот, про вашу семью. Я наводил справки, но, как вы понимаете, мои возможности ограничены — только то, что есть в Сети. Хотя иногда — мне кажется, что там все есть. Ну, так вот — жена ваша вышла замуж, где-то через год после вашего исчезновения. Еще через четыре года ваш дом снесли, и они переехали по новому адресу. В прошлом году я видел сообщение о том, что ваша дочь вышла замуж. Я попытался уточнить тогда, осталась ли она жить по новому адресу, и выяснил, что они еще три года назад продали квартиру и куда-то переехали. Все, что я могу вам дать сегодня, — это ссылки на социальные сети. Вы знаете, некоторые женщины практически живут там. Ваша жена, правда, редко обновляет информацию, но зато у дочери целый поток. Вы сможете просмотреть почти всю их жизнь после вас по фотографиям. А там решайте, будете ли вы их искать. Думаю, что это нетрудно сделать по специальному запросу через портал госуслуг.

— Сбросьте мне их. Вечером посмотрю, — внутри я ощущал какое-то беспокойство. Если бы он дал мне ссылки прямо сейчас, то я не уверен, что стал бы их смотреть сразу. Я признался себе, что боялся того, что увижу.

Почти всю дорогу обратно мы шли молча. Пару раз Михаил заговаривал со мной на Мау, но темы быстро исчерпывались — о Мау мы договорились не говорить, пока не вернемся, а остального было сказано уже столько, что требовалось сначала переварить это.