Миллион в копилке

Валерий Гусев, 2001

Хочешь уберечь вещь от чужих глаз – положи ее на самое видное место. Так и поступил Ленин дедушка-нумизмат, спрятав свою самую редкую и ценную монету в обычную копилку с мелочью. Мог ли он даже помыслить, что Лене придется выручать невезучего приятеля и все содержимое копилки пойдет продавцу киоска в уплату за испорченный товар? И этот самый продавец, кажется, догадался, что за «медяшка» ему с неба свалилась… Как же теперь вернуть дедушкино сокровище? «Прежде всего не спускать с этого жулика глаз!» – решают Ленины друзья и придумывают хитроумный план. С помощью яркого значка и самого обыкновенного плейера…

Глава III

Зимовка в лифте

Дойдя до станции метро, продавец Козлов обогнул ее и двинулся вдоль длинного ряда домов, которые тускло терялись в позднем вечернем мраке.

Мы с Алешкой шли за ним по очереди. Из рассказов папы мы знали, что именно так оперативники «ведут» подозреваемого. Чтобы он не заметил слежки.

Иногда мы даже переходили на другую сторону улицы. И шли такой цепочкой: я, например, не теряя из вида Козлова, а Алешка — меня. Потом мы менялись. И за все время, хотя продавец иногда осторожно оглядывался, он не заметил одного и того же пацана, подозрительно идущего следом за ним.

Правда, я думаю, озирался он, опасаясь вовсе не пацанов, а девчонки. Вернее, ее собаки с белыми зубами.

Вскоре Козлов свернул во двор большого дома старой постройки — со всякими неказистыми архитектурными излишествами — и вошел в подъезд с высокими дубовыми дверями.

Мы немного погодя шмыгнули за ним и затаились на лестнице, возле почтовых ящиков, среди разбросанных рекламных листков и другого мусора.

Громко запахнулись дверцы лифта, и он, поскрипывая, пошел наверх.

— Считаем! — сказал я Алешке.

— Чего считаем? — не понял он. — Ступеньки?

— Время! — отмахнулся я, считая секунды и прислушиваясь к ходу лифта.

— Двадцать четыре, запомни, — сказал я Алешке, когда услышал, что лифт остановился где-то наверху.

— А зачем? — все еще не догадывался он.

— Этаж узнаем, понял? Где его квартира находится.

— Здорово! — сказал Алешка. — Молодец! — и вызвал лифт.

Мы вошли в кабину и нажали кнопку двенадцатого этажа. Дверцы закрылись, лифт пошел наверх, я начал отсчет…

— Двадцать четыре! — и Лешка нажал кнопку «стоп».

Лифт остановился. На табло над дверью светилась цифра «четыре».

— На четвертом живет, — сказал Алешка. — А дальше что?

— Поехали вниз, а потом опять поднимемся. На четвертый этаж.

Нажали кнопку первого этажа. Но лифт не среагировал. Нажали «двенадцатый» — та же реакция. Вернее — никакой!

Когда я перенажимал все кнопки без всякого результата, Алешка схватил меня за руку и сказал:

— Не старайся, Дим. Надо было сначала вот это прочитать, — и показал на бумажку, приклеенную к стенке кабины скотчем.

На ней было написано:

«Уважаемые жильцы! Убедительная просьба не пользоваться кнопкой «стоп» ввиду ее неисправности». А внизу, буквами поменьше, добавлено, что кнопка вызова диспетчера тоже не работает.

— Влипли, — сказал Алешка. — Ночевать здесь будем, да?

Я еще потыкал всеми пальцами во все кнопки. На всякий случай. И без всякой пользы.

— Родители с ума сойдут, — вздохнул Алешка. — Зато как они завтра нам обрадуются!

Меня такая перспектива не очень устраивала. Ему-то, может, и обрадуются, а на меня, как на старшего, все шишки повалятся.

Ну не ночевать же здесь, в самом деле! Я со зла пнул ногой дверцы, попробовал их раздвинуть.

— У нас шоколад есть, — напомнил Алешка. — С голоду не умрем, — он опустился на корточки и прижался спиной к стенке кабины. — С водой вот плохо, жажда замучает.

— То, что с водой плохо, — сказал я, — это как раз хорошо.

— Ага, — согласился Алешка. — И шоколадку пока есть не будем. Сбережем. Неизвестно, сколько мы тут просидим.

Словно в ответ на его слова, лифт дрогнул и пошел вниз. Наверное, его кто-то вызвал и он сработал, несмотря на неисправную кнопку «стоп».

Едва на первом этаже распахнулись дверцы, мы выскочили из лифта как ошпаренные. И чуть не сбили с ног… Лену с собакой и Саньком.

— Вы откуда? — спросил я.

— Кроссовки мои не потерял? — спросил Алешка.

— А мы за вами пошли, — ответила Лена. — На всякий случай.

Надежная девчонка. Настоящий друг.

— Как же мы вас не заметили?

— А мы по другой стороне улицы шли. И все время менялись.

— Это кто же вас научил? — с подозрением спросил Алешка.

— Жизнь научит, — вздохнул Санек. — А вы этого жулика проследили?

— Этаж установили. А дальше не успели, лифт застрял.

— Поехали, посмотрим, — Санек нажал кнопку вызова, и дверцы лифта коварно разошлись. — Какой этаж?

Нет уж, я в эту ловушку больше не полезу.

— Подождите меня здесь, — сказал я и пошел наверх пешком.

Конечно, я не надеялся, что на двери одной из квартир будет написано крупными буквами: «Здесь живет Козлов В.А. по кличке «Кэн», который присвоил чужую старинную монету стоимостью миллион долларов». Нет, так не бывает, но хотя бы нужно номера квартир на четвертом этаже запомнить, а уж потом разберемся. Методом исключения, как папа говорит.

Но на четвертом этаже меня ждал сюрприз. Как раз такой, на который я и не рассчитывал. Там было четыре квартиры. За красивыми филенчатыми дверями. Под номерами: 13, 14, 15 и 16. И на двери тринадцатой квартиры желтела медная дощечка, окруженная медными листочками. А на ней были четко и красиво выбиты слова: «В.А.Козлов, к.э.н.».

Подозрительная удача.

Спустившись к подъезду, я «доложил по команде» результаты разведки. И сказал:

— Завтра утром этот Козлов куда-то собирается. Наверняка — кому-то показывать вашу «Гречанку». Нужно его незаметно проводить и узнать, к кому он пойдет.

— У нас завтра уроков нет! — поспешил соврать Санек. — Я пойду его провожать.

Мы согласились, потому что у нас-то уроки были.

— Только никакой инициативы не проявляй, понял? Или мы тебя исключим из состава опергруппы. Ты и так уже сегодня чуть все не испортил.

— Я погорячился, — признался Санек. — Хотел этого гада на испуг взять. Больше не буду.

Мы пошли по домам. По дороге разделили шоколадку. На всех пятерых, включая Норда.

А дома мы застали маленький кавардак. Наши родители, которые уже вернулись от своих родителей, что-то искали по всей квартире.

Сначала мы подумали, что нас. Но когда мама стала шарить шваброй под тахтой, а папа, став на стул, заглядывал на верх стенки, то от этой мысли отказались. Тем более что мама, увидев нас, выпрямилась и строго спросила:

— Ну? Куда вы его дели?

— Кого? — немного растерялись мы. Потому что на такой вопрос многое можно ответить. Что мы только не девали!

— Мясо! — сказала мама. — Последний кусок из морозилки! Два килограмма! Я оставила его в раковине размораживаться! Вы что, его съели? Сырым?

Мы переглянулись и сделали совершенно глупые глаза.

А сами подумали: «Эх, Норд! А мы его еще шоколадом угощали!»