Продавцы слов

Антон Горынин

«Продавцы слов» – это не что иное, как трип-повесть о возможном будущем в настоящем времени. Как только вы откроете книгу, с вами неведомым ему самому способом свяжется построссиянин Умом, который начнёт рассказывать о том, как и чем в XXIII веке живут нелегальные продавцы слов.

5

«Блин», — скажете вы. А кто-то скажет и другое слово, покрепче. Опять этот звук, голове больно, но вы воспринимаете эту аудиоэкзекуцию гораздо спокойнее, чем в предыдущие разы, потому что знаете, что она закончится в считанные секунды. И правда, противный звук скоро сменяет знакомый фон прямого межвременного эфира.

Поспать не получилось. Проворочался несколько часов, думая о любви между мужчиной и женщиной. С любовью в Построссии сложно, как чувство она у нас, как я уже рассказывал, официально запрещена. В последние несколько десятилетий (до войны) мы переходили от разврата к полному матриархату: женщины, занимавшие все ключевые посты и занимавшиеся всеми возможными профессиями, беременели от мужчин традиционным в вашем понимании способом, но сразу после родов отдавали младенцев на, как тогда говорили, полное взращивание отцам. Но это полбеды. Из отношений между мужчиной и женщиной исчезла какая бы то ни было романтика. Всё упростилось до крайности: знакомство через специальное приложение в полифонах, первая и единственная встреча согласно индивидуальному женскому календарю (ну, вы понимаете). Новорождённого ребенка папаше передавали уже работники роддома без участия мамочки, которая, как правило, была к тому времени по уши в работе. Меня сия чаша минула — я бездетен. А вот у Торгаша, кажется, был ребёнок, да умер как-то, сам он об этом говорить не хочет, даже не знаю, кто именно у него там был, сын или дочь. Ладно, хватит о грустном.

Прислушиваюсь к ядерной постапокалиптической тишине. Торгаш спит, наверное. Или воображает что-нибудь по старинке. В любом случае, не буду трогать его первым.

Полуминутная пауза с неисчезающим радиошумом.

Нет, пойду трону его первым. Интересно, не поменял ли он своего мнения, даже уже не мнения, а решения насчёт Умы. Не помню, чтобы он когда-либо менял свои озвученные решения, но это настолько на него не похоже: какая-то девица (пусть даже и весьма симпатичная), которую мы видели в первый и пока что единственный раз, — и уже наш агент… Муть какая-то. Пойду, переспрошу, всё ли я правильно понял. Может, Ума и этот её визит с Умау вообще мне приснился или привообразился в автоматическом режиме… А, нет, книжица-то вот она, явная.

Беру книжку с собой, направляюсь в комнату Торгаша. Прохожу в комнату и… вот это поворот! Торгаш спит сидя на диване… со спящей Умой на коленях. И как это понимать? А она красивая спящая… так, спокойно, пробуем мыслить трезво. Итак, они знакомы давно. Просто я был не в курсе. А как я мог быть не в курсе, если мы с Торгашом все время вместе? Исключено. Он как-то незаметно тогда пригласил её к нам? Нет, тоже исключено. Я бы заметил, я ж неврастеник и очень внимателен всегда. Или так: Ума — давняя фанатка Торгаша. Бред, бред, бред. Присаживаюсь рядом со спящими на стул, смотрю внимательно то на Уму, то на Торгаша и понимаю, что есть между ними что-то общее, так, чисто внешне… Неужели дочь? Да ладно? Ну, правда же, похожа… Значит, не погибла. Или это какая-то ещё одна дочь? Ничего себе. Это она его нашла, или он её нашёл? Конечно, она его нашла. Если бы он искал дочь, я бы знал. А так мы только и занимались, что торговлей да конспирацией. Всё-таки какая она красивая, когда спит. И вообще красивая. Молодец Торгаш, всё правильно, красиво сделал. И что теперь, она и жить будет с нами? А кто и где её мамка, интересно?

Стук в дверь, пугаюсь. Торгаш и Ума мгновенно просыпаются, испуганно переглядываются между собой, затем со смущением смотрят на меня. В следующую секунду мы все трое бесшумно крадёмся к двери, Торгаш берётся за свой лазерный пистолет. Ума то и дело поглядывает на Торгаша, я поглядываю на Уму — ничего не могу с собой поделать.

— Ум? (Кто?) — спрашивает Торгаш.

— Ум. (Да я это, для кого я каждый раз кодовый стук произвожу?) — говорит Умау из-за двери, есть в его голосе, помимо дерзости, что-то неподдельно весёлое, воодушевление какое-то.

По привычке, если не сказать по негласному протоколу, смотрю в глазок. Действительно Умау, действительно весел выражением лица. Открываю дверь, впускаю агента.

— Ум. (Вот и хорошо, что все в сборе, сейчас будете мне всё объяснять.) — строго говорю я соратникам, закрывая дверь.

— Ум. (Как, ты ещё не в курсе?) — спрашивает меня Умау, проходя в комнату.

— Ум. (Представь себе, нет.) — наверное, я сейчас веду себя слишком агрессивно, но ничего, пусть объяснят, никогда ещё последние здешние новости не узнавал последним.

Конец ознакомительного фрагмента.