Блокадная кровь. Рассказы, стихотворения, эссе

Алексей Иванович Дунев

Данный сборник посвящён подвигу ленинградцев, выстоявших в неимоверно трудных условиях 900-дневной блокады города на Неве

Андрей БУРОВСКИЙ

МИСТИКА И БЛОКАДА

Теневой Петербург

Атеисты и записные «материалисты» могут протестовать, но в каждом городе есть своя «теневая» сторона. Город — явление более чем материальное, но назовите мне не то, что город… назовите мне крохотную деревушку, в которое не происходит ничего загадочного. В любом месте, где живет человек, происходят явления, которые мы не в силах объяснить рационально.

Возможно, дело в слабости нашего рационального знания: наверняка есть в мире много такого, что мы еще не знаем и не понимаем. Возможно, мир вообще устроен совсем не так, как мы привыкли думать. Возможно, в нем действуют силы, которые не имеют никакого отношения к материальному.

В любом случае по ту сторону прозаических площадей, проспектов, домов и водопроводов таится НЕЧТО. Это НЕЧТО мало понятно для нас, но мы постоянно сталкиваемся со странными, загадочными явлениями. Это происходит во всех населенных пунктах, — везде, где постоянно живут люди. У всех деревень и городов есть «та сторона» — но у Петербурга некая «темная сторона» намного сильнее обычного.

В Петербурге есть много удивительных мест, где постоянно нарушаются привычные законы природы. В Петербурге постоянно провозглашаются предсказания — и что самое невероятное, хотя бы некоторые из них сбываются. В Петербурге постоянно встречают тех, кого уже нет в нашем мире. Так не должно быть, согласно нашим представлениям — но так есть.

Петербург — самый «привиденческий» город России. Во всей громадной России, где живет 14 миллионов людей, за год, десятилетие, за век происходит меньше встреч (или «встреч»? ) с привидениями всех видов, чем в одном Петербурге с его 5 миллионами населения. Шанс столкнуться с Неведомым у петербуржца в десятки раз выше, чем у обитателя любого другого города в любом другом регионе России, и больше, чем в любой точке Европы. Даже в Лондоне с его 10 миллионами населения привидений не больше.

Это мифы? Да! Мне на раз доводилось писать о том, что Санкт-Петербург — не просто город исключительный. Это город — миф. Мифологизировано его создание, обстоятельства его возникновения и роста, даже петербургский климат, даже цвет его домов, его краски.

Петербуржцы традиционно любят мифы о своем городе: мифы о создании города на пустом месте, его ужасном климате, чудовищных наводнениях, о построении города на костях его строителей…

Исторические мифы возвеличивали жителей Санкт-Петербурга и как стойких, сильных людей. И как причастных к рукотворному чуду. Государство охотно поддерживало эти мифы: ведь Россия построила город на месте пустого финского болота; совершила немыслимое, невозможное. Чем правдивее истории про гиблое пустое место, бывшее здесь до Петербурга, чем больше людей пришлось погубить в борьбе с болотами и наводнениями — тем больше чести могучей Российской империи.

«Небываемое бывает» — велел выбить на памятной медали Петр Первый на медали, выпущенной по случаю «никогда бываемой виктории». Виктория состояла в том, что 5 мая 1703 два шведских корабля — десятипушечный бот «Гедан» и восьмипушечная шнява «Астриль» — были захвачены не военными судами, а лодками с русскими пехотинцами.

Так на территории будущего Петербурга начало происходить всяческое «небываемое».

И при его закладке Петербург начался с «Небываемого.

Легенда гласит, что 16 мая 1703 года Петр Первый установил на Заячьем острове подобие ворот будущего города. И тут же «неизвестно откуда взявшийся орел опустился на перекладину. Петр взял его, посадил на руку и вошел в еще несуществующий город»¹⁵.

Иногда проводятся даже очень конкретные, и потому особенно красочные детали. Например, что сбил орла выстрелом из ружья ефрейтор Одинцов, и что Петр перед тем, как посадить орла на руку, перевязал ему ноги своим платком¹⁶.

Вообще-то Петра на Заячьем острове не было с 11 по 20 мая, и при закладке острова он не участвовал. Вообще-то орлы в устье Невы не появлялись. Никогда.

Но это, конечно же, чистой воды скучная проза. Подумаешь, был там Петр, или не был, был там орел, или его придумали. Разбирайся тут, да и зачем разбираться?! Легенда гласит о «небываемом» — на то и легенда.

Исторические и географические мифы Петербурга жили… по сути дела, жили на протяжении всей его истории. Их до сих пор преподают в школе, печатают в книгах, считают непререкаемой истиной. А параллельно с мифами имперской истории рассказывались и другие истории, попроще. В Петербурге все время происходит что-то «небываемое».

«Небываемое» случается самого разного рода; общее только одно — уже четвертое столетие в Петербурге устно и письменно передают множество историй о столкновениях человека с Неведомым.

Кроме исторических мифов, в Петербурге выросло множество мифов бытовых. У Петербурга есть особенности, благодаря которым в городе всегда будут видеть привидения, а законы природы будут нарушаться. Если привидений «не бывает», в Петербурге их все равно будут встречать. Если известные нам законы природы никогда не нарушаются, в Петербурге все равно будут сообщать об их нарушении — и найдется множество свидетелей. В Петербурге постоянно проявляют себя какие-то таинственные силы…

Возможно, в Петербурге мир иной почему-то оказывается ближе к миру людей, чем в других местах.

Возможно, на севере, в зоне шаманского комплекса у человека по-другому работает воображение.

В любом случае тут постоянно говорят о столкновениях человека с явлениями, которые он не в силах объяснить средствами рационального знания, средствами современной науки. Рациональный подход — единственный способ, данный нам для понимания окружающего. Наш ум слаб, накопленных знаний всегда не хватает, любая модель не полностью отражает изучаемый феномен, что-то всегда остается непостижимым. Все так. Но все, что мы можем применить, пытаясь понять окружающий нас мир — это свой ум, применение научных методик, накопленный опыт. Других инструментов у нас нет.

Блокада: материализация мифа

Давно известно, что своих желаний надо бояться: не всегда, но все же бывает — они реализуются. По-видимому, надо бояться и исторических мифов: они могут материализоваться.

Миф о «городе на костях» очень дорог сознанию петербуржцев. Народная память хранила места массовых захоронений. Еще в первой половине ХХ века жители города указывали на места свальных могил строителей Города.

В 1950-х годах археолог Александр Данилович Грач (1928—1981) стал родоначальником археологии Петербурга: он первым начал систематические раскопки мест, которые народная легенда указывала как места массового захоронения «жертв царизма». Но Грач обнаружил не братские могилы, а огромные выгребные ямы, в которые закапывались пищевые отходы, в основном кости коров, свиней и баранов, которыми кормили строителей новой столицы.¹⁷

Недавно археологом Петром Сорокиным, который ведет раскопки в Петербурге, проверена еще одна история: в 1726 году Обри де ла Мотрэ рассказывал, что при строительстве дома английского купца Г. Эванса на углу Невского проспекта и Фонтанки «было найдено множество черепов тех несчастных людей, что погибли при рытье этого протока».

Сама история про то, что русло реки Фонтанки прорыли некие «несчастные» — уже фантастика. Но именно в этом месте Петр Сорокин обнаружил кладбище XV — XVI веков. Не свидетельство массовой гибели строителей Петербурга, а доказательство того, что русские живут здесь давно, задолго до XVIII века.

Если мы о реальности — число строителей, погибших между 1703 и 1717 годами называют разное, но мало вероятно, чтобы погибло больше 4—5 тысяч.

Смертность становится выше средней, когда А. Меншиков сообщал А. Макарову: «В Петергофе и Стрельне в работниках больных зело много и умирают беспрестанно, нынешним летом больше тысячи человек померло». Это произошло в 1716 при строительстве Ораниенбаума: тогда от эпидемии погибло несколько сотен человек за сезон¹⁸.

Это все. При строительстве Версаля погибло больше рабочих, чем при возведении намного большего по размерам Петербурга. Но миф-то дожил до наших дней!

Блокада Ленинграда, когда за два года умерло больше трети населения города — материализация мифа. Петербург не был «городом на костях», но он им стал. Неужели сами накликали!?

Сама по себе блокада продолжалась 872 дня: с 8 сентября 1941 по 27 января 1944. Блокада унесла жизни примерно 1.2—1.5 млн человек — 40% тогдашнего населения города. Официальная точка зрения с 1941 по настоящий момент: Блокада была «неизбежностью». Прорвать кольцо блокады было нельзя, доставить продовольствие в город нельзя, сдать город тоже нельзя, вывезти его жителей — опять же нельзя.

Долгое время сам факт Блокады замалчивался. 13 сентября газета «Ленинградская правда» опубликовала сообщение Совинформбюро: «Утверждение немцев, что им удалось перерезать все железные дороги, связывающие Ленинград с Советским Союзом, является обычным для немецкого командования преувеличением».

Людям, которые получали командировки в Ленинград зимой 1941 и 1942 годов, «не советовали» рассказывать то, что они видели. Слухи ходили, конечно, но власти старались, чтобы известно было поменьше.

После снятия блокады в 1944 году сводить воедино и тем более обнародовать данные о смертности в Ленинграде было строжайше запрещено.

Впервые «точные данные» о количестве погибших появились в книге Дмитрия Васильевича Павлова, который в 1941—1942 годах был уполномоченным Государственного Комитета по Обороне по продовольствию в Ленинграде и ленинградской области. Он сообщал, что умерло 641 803 человека¹⁹. Эта информация вплоть до 90-х годов считалась «единственно правильной».

Книга выдержала шесть изданий, написал Павлов и другие творения²⁰

Судя по всему, Павловым были очень довольны: в 1942—1946 годах он уже начальник Управления продовольственного снабжения всей Красной Армии. После войны занимал министерские посты. С 1972 года — персональный пенсионер, умер в 1991 году, в возрасте 86 лет.

Конечно же, книги этого человека, ставшие основой официальной советской «правды» о Блокаде, совершенно лживы. Конечно же, Павлов ничего не писал о том, как в блокадном Ленинграде в 1941—42 ленинградским управлением НКВД было арестовано от 200 до 300 сотрудников ленинградских высших учебных заведений и членов их семей — по обвинению в проведении «антисоветской, контрреволюционной, изменнической деятельности».

По итогам нескольких состоявшихся судебных процессов Военным трибуналом войск Ленинградского фронта и войск НКВД Ленинградского округа было присуждено к смертной казни 32 высококвалифицированных специалиста. Четверо были расстреляны, остальным мера «наказания» была заменена на различные сроки исправительно-трудовых лагерей. Многие арестованные ученые погибли уже в следственной тюрьме и лагерях. В 1954—55 годах осужденные были реабилитированы, а против сотрудников НКВД возбуждено уголовное дело²¹

В книге Павлова нет ни слова и про Музей обороны и блокады, экспонаты для которого собирали сами ленинградцы. Музей открыли еще во время войны, а в 1949 он был уничтожен, его руководство и активисты репрессированы по «Ленинградскому делу». Комиссия ЦК ВКП (б), прибывшая для «ревизии» музея, пришла к выводу, что его создатели «незаслуженно приписали» подвиг воинам и горожанам, «создавали миф об особой „блокадной“ судьбе Ленинграда» и даже «принизили роль товарища Сталина в обороне города».

Тем более, Павлов ничего не писал про каннибализм. Что он был — знали все «блокадники»; в 1960-е — 1970-е уцелевшие жители Города рассказывали о нем достаточно откровенно. Но ни в какой книге нельзя было прочитать, что в феврале 1942 за людоедство было осуждено более шестисот человек, в марте 1942 — уже больше тысячи²².

Тема эта табуирована до сих пор, но мне «блокадники» рассказывали об этом не раз. В числе своих информаторов могу назвать и своих тёть: и родную, и троюродную. И своего научного руководителя. И двух семейных знакомых.

Один из рассказов выглядит так:

— Трудно понять до конца, какой это был ужас… Про людоедство могу сказать: в декабре 1941 мы с отцом шли продавать его золотые часы «Павел Буре»… Ну, не продавать — менять на хлеб. Хлеб этот был очень хороший, пропеченный — его ведь пекли для начальства. Давали тогда еще много — по три грамма хлеба за грамм золота. Позже давали грамм за грамм.

Мы с отцом шли мимо Гостиного двора… Тут на углу Невского и Перинной лежал труп. Никого тогда уже такое зрелище не удивляло, мы прошли себе мимо. А когда шли обратно, примерно через полчаса, у трупа была отрублена нога. От колена ниже лежало рядом, а мясистые части исчезли.

Другой рассказ человека, семья которого выжила только благодаря тому, что жила в частном доме с погребом. В сентябре 1941 выкопали картошку и засыпали полный погреб, это стало спасением. Рассказ такой:

— Недалеко часть стояла, зенитная. Бабахали часто, но, чтобы подбили самолет, я не видел. Кормили солдат, а тут вдруг перестали подвозить. А детишки, которые без родителей остались, мы их часто видели. То ходят, а то уже прилягут… Видел своими глазами, врать не буду, как солдатики одну такую унесли… Что делали — не смотрел, не пошел за сарай. Но что потом они суп варили — это видел. Ну и это… из чего суп, тоже видел.

Разумеется, такого рода свидетельства замалчивались десятки лет. Говорить о блокаде полагалось только торжественными словами, восхваляя силу духа и героизм умирающих от голода и холода. Лживая до отвращения книга Павлова публиковалась раз за разом, а «Блокадная книга» выходила только через 20 лет после павловской, и отдельными фрагментами. Без купюр ее впервые издали в 2013 году²³.

Впрочем, и до нее публиковались книги, камня на камне не оставлявшие от официальной версии²⁴.

Но самой страшной «тайной» в СССР было даже не число погибших. Гораздо более страшная тайна — что в Ленинграде во время Блокады продовольствие было, и что его постоянно привозили. Что при желании властей все население Ленинграда могло быть снабжено продовольствием, начиная с осени 1941 года. И что запасы продовольствия в Ленинграде были.

«Городское и областное руководство проблем с продовольствием не испытывало: «В правительственной столовой (Смольного. — Ю.К.) было абсолютно все, без ограничений, как в Кремле. Фрукты, овощи, икра, пирожные. Молоко и яйца доставляли из подсобного хозяйства во Всеволожском районе. Пекарня выпекала разные торты и булочки», — это дневник сотрудника столовой Смольного. Из воспоминаний ленинградского инженера-гидролога: «Был у Жданова (первый секретарь Ленинградского горкома. — Ю.К.) по делам водоснабжения. Еле пришел, шатался от голода… Шла весна 1942 года. Если бы я увидел там много хлеба и даже колбасу, я бы не удивился. Но там в вазе лежали пирожные».

В этом контексте абсолютно логичной выглядит телеграмма Андрея Жданова в Москву с требованием «прекратить посылку индивидуальных подарков организациями в Ленинград… это вызывает нехорошие настроения». Более того, в Москве, в частности, в партийно-номенклатурном руководстве Союза писателей, сложилось мнение, что «ленинградцы сами возражают против этих посылок». Берггольц по этому поводу воскликнула в дневнике: «Это Жданов — „ленинградцы“?!»

[Сам по себе вопрос о «посылках» крайне интересен: значит, посылать их было возможно? Организации могли слать в Ленинград индивидуальные посылки? Тогда — как же блокада?! — А.Б.]

А вот фрагмент (запись от 9 декабря 1941 года) дневников сотрудника Смольного, инструктора отдела кадров горкома ВКП (б) Николая Рибковского: «С питанием теперь особой нужды не чувствую. Утром завтрак — макароны или лапша, или каша с маслом и два стакана сладкого чая. Днем обед — первое щи или суп, второе мясное каждый день. Вчера, например, я скушал на первое зеленые щи со сметаной, второе — котлету с вермишелью, а сегодня на первое суп с вермишелью, второе — свинина с тушеной капустой». Весной 1942 года Рибковский был отправлен «для поправки здоровья» в партийный санаторий, где продолжил вести дневник. Еще один отрывок, запись от 5 марта: «Вот уже три дня я в стационаре горкома партии. Это семидневный дом отдыха в Мельничном ручье (курортная окраина города. — Ю.К.). С мороза, несколько усталый, вваливаешься в дом, с теплыми уютными комнатами, блаженно вытягиваешь ноги… Каждый день мясное: баранина, ветчина, кура, гусь, индюшка, колбаса; рыбное — лещ, салака, корюшка, и жареная, и отварная, и заливная. Икра, балык, сыр, пирожки, какао, кофе, чай, 300 грамм белого и столько же черного хлеба на день… и ко всему этому по 50 грамм виноградного вина, хорошего портвейна к обеду и ужину… Я и еще двое товарищей получаем дополнительный завтрак: пару бутербродов или булочку и стакан сладкого чая… Война почти не чувствуется. О ней напоминает лишь громыхание орудий…». Данные о количестве продуктов, ежедневно доставлявшихся в Ленинградские обком и горком ВКП (б) в военное время, недоступны исследователям до сих пор. Как и информация о содержании спецпайков партийной номенклатуры и меню столовой Смольного»²⁵.

Значит, все время Блокады в Петербурге были люди, которым с Большой Земли посылались ветчина, яйца, мясные консервы, сыры, — не говоря о крупах и хлебе? Причем эти продукты выдавались, и не такому уж малому числу людей. Несколько десятков тысяч советских начальников получали свои спецпайки и жили совсем не так уж плохо посреди вымиравшего города. Да куда там «неплохо»! Неплохо — это в плане снабжения продуктами. А они ведь к тому же вполне могли, и кое-что нажить — например, драгоценности, произведения искусства. Стоило все это недорого.

Другие же жители Ленинграда получали 125 граммов хлеба в сутки. Половину из этих «граммов» составляли «условно-сьедобные примеси».

Даже официальные цифры говорят, что в Ленинграде осени-зимы 1941 года расходовалось 510 тонн муки в сутки. Но элементарный расчет говорит, что для пайков, реально выдававшихся населению Города, нужно было всего 179 тонн муки²⁶. На что же и на кого расходовалась остальная мука?

Таковы факты — во время блокады Ленинграда продовольствие в городе было. Вопрос, для кого оно было, а для кого продовольствия не было. Одни жили себе и даже наживали золото и картины, другие обречены были на смерть.

Добавлю еще, что «бывших» старались не вывозить из вымиравшего города, и например, вторая семья Николая Гумилева, его вдова и почти взрослая дочь умерли от голода. Если же «бывшие» выезжали из Петербурга, то их после Войны старались не пускать обратно.

Вот и получается, что Блокада укладывается в чудовищную, но вполне реальную и вполне логичную картину убийства города.

Казалось бы — зачем нужно убийство Санкт-Петербурга? Зачем новая волна смертей — и старых петербуржцев, и тех, кто только начал ими становится?

В том-то и дело, что логика тут есть, и беспощадная. Вспомним идею борьбы азиатского и европейского начал в России, — причем азиатское начало олицетворяется Москвой, а европейское — Петербургом. Эту мысль очень любил и совал куда надо и куда не надо Николай Бердяев, но, в общем, он только ярко иллюстрировал то, с чем принципиально были бы согласны если не все — то 90% людей его круга.

Трудно отделаться от мысли, что большевики мыслили так же — только знаки у них полярно менялись полюсами. Где у Бердяева был «плюс», у них «в Европе» располагался «минус». Вот и все!

Город, олицетворявший русский европеизм, следовало уничтожить.

Людей, воспитанных в этом городе как русские европейцы, следовало истребить, чтобы не мешали «строить светлое будущее».

Очень интересно, что эта оценка Петербурга полностью разделялась и нацистами. Существовала «специальная оценка нацистами ленинградского населения. Оказывается, в России два мира — Москва и Петербург. Москва — это олицетворение азиатской деревни, при необходимости она может стать навозом, нужным для рейха.

А вот Петербург — это его жители создали из «навоза» империю, стремившуюся на запад. Вывод — Петербург опасен для рейха. Петербург необходимо уничтожить.

Была секретная инструкция членам НСДАП — чтобы они не вступали лишний раз в разговоры с русскими, и проявляли большую осторожность в этих разговорах. Русские — хорошие диалектики, они умеют спорить и «обладают способностью убеждать в самых невероятных вещах». Самыми же опасными в этом отношении людьми объявлялись именно жители Санкт-

Петербурга²⁷.

Удивляться не стоит — национальные социалисты гораздо меньше отличаются от интернациональных, чем хотелось бы и тем, и другим.

Привидения Блокады и Войны

Совершенно невероятно, чтобы трагические события 1940-х годов не оставили своих призраков. Поразительно, что в Петербурге почти нет фольклора о призраках воевавших и погибших советских и не только советских солдатах и офицерах. Не говоря ни о чем другом, еще в 1980-е в непосредственных окрестностях Ленинграда оставались непогребенные останки военнослужащих.

Еще более поразительно, что почти не говорят о жертвах блокады.

Причина, скорее всего в том, что тема табуирована не только политически, но и психологически. Есть вещи, которые скорее стараются забыть, вытеснить в самые дальние уголки сознания. Они слишком болезненны.

Помимо индивидуальных психологических причин или не замечать явления, или, по крайней мере, не распространяться (по возможности — и не думать) о нем, есть и общественные установки.

Если умерший в блокаду или погибший на Невском пятачке человек появляется в 1970-е годы или появился в наше время, неизвестно, как отнесутся к таким сообщениям окружающие. Вас могут поднять на смех, а могут счесть такие сообщения попыткой оскорбления памяти павших, едва ли не кощунством.

Наконец, тема Блокады всегда была в разной степени табуирована, и остается в значительной степени табуированной — хотя и не так, как в советское время. Читатель вряд ли удивится, что мне много раз рассказывали о Блокаде то, что нисколько не соответствовало официальным версиям. Что в этих историях истина, что нет — трудно судить.

Призраки умерших в Блокаду почему-то не появляются в исторической части Санкт-Петербурга, в «императорском» городе, существовавшем до конца правления Александра II. Исключение — призрак почетного Председателя Императорского Русского Технического Общества в 1892—1917 годах, Его Императорского Высочества великого князя Александра Михайловича (1866—1933)… но он умер не в блокаду и вообще не в Петербурге.

Внук Николая I, друг детства императора Николая II, которому он приходился двоюродным дядей, он в 1894 году женился на своей двоюродной племяннице Ксении Александровне — старшей дочери Императора Александра III, родной сестре Николая II.

Судя по всему, Александр Михайлович был человек исключительного ума. Убежденный сторонник прогресса, он сам водил машину, умел летать на самолете. У себя на даче он поставил одну из первых батарей парового отопления, не раз жертвовал деньги на проведение промышленных выставок и проведение экспериментов, активно развивал воздухоплавание.

Александр Михайлович предсказал неизбежность войны с Японией, и был сторонником «концепции Бадмаева» — контролировать и присоединять к Российской империи Центральную Азию, патронировать Китай. Он не был тогда услышан: другим великим князьям слишком хотелось зарабатывать деньги на лесных концессиях в Корее.

Он остался в живых потому, что вовремя уехал из России — осенью 1918, после поражения Германии. Он активно убеждал союзников помочь Белому делу, и не его вина — не удалось.

Кстати, верил в существование привидений (ну что вы хотите? Феодал… Дикий, средневековый тип…). Сохранилась его фраза, произнесенная в последние годы жизни, уже во Франции:

— Все равно я в Россию вернусь живой или мертвый.

Долгое время я считал, что Александр Михайлович первый раз появился только в 1992 году — видимо, не хотел помогать коммунистам, и до падения советской власти оставался не здесь. В 1992—2009 годах его несколько раз видели в здании Музея прикладных знаний, по улице Пестеля, 2. В его времена здесь находились выставочные залы Русского технического общества, стремившего всемерно содействовать развитию техники и промышленности в России.

По словам наблюдавших его, «этот полупрозрачный худой» с интересом рассматривал экспонаты на выставке; при попытке подойти к Александру Михайловичу он превратился в туманное облако и растворился.

История появления Александра Михайловича в январе 1942 года была рассказана мне совсем недавно. Мой информатор, в 1942 — десятилетний мальчик, нес ведро воды с Фонтанки. Мальчик поскользнулся, и, по его словам, «прилег». Задыхался, зелень в глазах, встать трудно.

«Вдруг появился» некто «высокий, худой», и с очень знакомым лицом. Этот «высокий худой» подхватил ведро, донес его до арки и входа во двор. Парень встал и засеменил за своим спасителем, а тот в полутьме арки поставил ведро и исчез так же неожиданно, как появился. Портрет великого князя парень увидел спустя несколько лет в запасниках Музея, и сразу узнал незнакомца.

С одной стороны, это единственный случай появления призрака во время Блокады. С другой стороны — почему Блокада должна была стать причиной не появляться уже давно появляющимся привидениям? Возможно, они и появлялись, да некому стало рассказать.

Впрочем, это не призрак умершего в Блокаду, а именно такие привидения в «императорской» части города мне не известны. Призраки военного времени появляются:

— на Петроградской стороне, в зданиях, возведенных между 1903 и 1917 годами;

— в новостройках Калининского района;

— в дачных районах.

В зданиях Петроградской стороны

Автор сих строк лично встречался с некими своеобразными сущностями, появлявшимися (а возможно, появляющимися и сейчас) в доме по улице Профессора Попова, 2.

Призрак человека, умершего от голода в 1942 году, прошел мимо меня около 2 часов ночи в январе 1987 года. Я заметил его, проходя по основному коридору в туалет. Света не зажигал, но в этом месте лунный свет падал с улицы из другого коридора, ведущего на балкон. Призрак шел в противоположную мне сторону. Сделав свое дело, я вернулся и стал искать — куда он мог деваться?! Вышел на парадную лестницу. Здесь серый полусвет позволил увидеть прозрачную фигуру метрах в четырех от меня. Человек с грустным лицом стоял, опираясь на перила широкого пролета. Сквозь него была хорошо различима противоположная стена. При моем появлении человек повернул лицо в мою сторону. Ничего демонического — очень худое, изможденное лицо. Было очевидно, что общаться ему не хочется, я тут лишний. Заговорить я не решился… постоял и ушел. Страшно стало только в своей комнате, спал я при свете настольной лампы.

Дом советов

Другая история связана с Домом Советов, или Дворцом Советов, восьмиэтажным домом высотой 50 и длиной 250 метров. Сооружался Дом Советов в 1936—1941 году по проекту архитектора Н.А.Троцкого, а после его смерти в 1940 году завершали строительство Я. Н. Лукин, М. А. Шепилевский и другие.

Дом Советов планировали возвести на пересечении двух будущих важнейших магистралей — Международного (Московского) проспекта и Центральной дуговой магистрали. Строили его буквально в чистом поле за пределами тогдашнего города.

Перед Домом Советов, на громадной площади в 38 или в 50 га думали создать большую парадную эспланаду, триумфальные арки, административные здания. Вдоль Центральной дуговой магистрали (от Кировского района к Невскому) планировалось создать «ожерелье» площадей. Планировалось, что тут будет находиться новый центр Петербурга, а старый утратит значение.

Создание нового «советского» центра города не состоялось, но и с построенным Домом Советов связано множество легенд. Давно говорят о том, что здание под землей имеет еще 8 этажей, и что строителей Дома советов, «слишком много знавших» политизаключенных, в нижних подземных этажах живыми залили бетоном. Впрочем, нет никакой уверенности, что это только легенда.

По крайней мере, проект Ленинградского Дома Советов в 1939 году исполнил архитектор В. М. Максимов. Но не было никакого архитектора В.М.Максимова! Был репрессированный и расстрелянный архитектор А.А.Максимов (1876 — 1936).

Предполагают, что изображение проекта создал художник-архитектор В.А.Максимов (1892 — 1942), сын А. А. Максимова, погибший в Ленинграде во время блокады. Если это так, то инициалы Максимова сознательно искажены, — упоминать «врагов народа» и членов их семей не полагалось, «пришлось» выдумать несуществующего В.М.Максимова.

Если так поступали с видными и залуженными людьми, подданных советской империи попроще могли и бетоном залить.

Еще рассказывают, что во время Войны 1941—1945 годов снаряды и бомбы не тронули Дом советов в 1941—1944 годах, потому что НКВД распространило слух — на верхних этажах Дома советов содержатся пленные немецкие офицеры.

Это уже заведомая легенда, потому что есть фотографии повреждений, нанесенных зданию вражеской артиллерией.

Насколько мне известно, никто никогда не собирал фольклор, связанный с Домом Советов и окружающими зданиями. Но какого-то «худого оборванного, в телогрейке» раза два видели в метельные ночи в 1980-е годы, на площади перед зданием. Призрак строителя Дома Советов? Призрак зека, умершего во время Войны?

Петербург 70% населения

70% современных жителей Петербурга обитают в шлакоблочных домах, построенных промышленным способом после 1956 года. Такие здания собирают из изготовленных на заводе блоков.

Петербург не только возник и вырос мгновенно по историческим меркам. Он неправдоподобно быстро «вырастил» новые районы. Возможно, как раз эта мгновенность формирования и есть причина, по которой фольклор этих районов еще не успел сложиться. Это сегодня центр Петербурга — место с богатейшим фольклором. А так ли было, скажем, в 1723 году? В 1728 году? Через 20 и 25 лет после появление города?

Возможно, фольклор новостроек еще только формируется.

Трудности формирования фольклора новостроек еще в том, что общий городской фольклор уже существует. Фольклор Императорского Петербурга так обширен, что просто не остается места для историй, связанных даже с Большим Петербургом. А уж тем более, в богатейшей коллекции санкт-петербургского фольклора не хватает места для всяких там худородных призраков крановщиков, продавщиц цветов или водителей маршруток, проживших жизни и погибших или умерших в Автово или в девятиэтажках Гражданского проспекта.

До сих пор жители города воспринимают районы панельной застройки как «ненастоящий» Петербург, как нечто второстепенное по отношении к центру. «Новостройка» — пренебрежительно говорили еще в 1980-е. В 1960-е — 1970-е даже ходило нечто вроде проклятия: «Чтоб тебе в Калининском районе жить!»

Вместе с тем в этих новых районах поразительным образом сохраняется та же планировка, тот же стиль организации пространства, что и в центре. Естественно, на окраинах точно так же сказывается северное положение города, пресловутый «шаманский комплекс».

И на современной окраине это город, «построенный Петром», с той же историей и соответствующим набором исторических мифов.

Всю свою историю Петербург «наполняется» новыми и новыми персонажами, хоть каким-то образом связанными с ним. Даже мой куцый опыт позволяет утверждать — Петербург и в 1970-е — 2010-е годы оставался городом призраков, городом удивительных историй.

И сегодня, как и всю прежнюю историю Петербурга, в нем очень силен интерес к явлениям, над которым никак не властен человек. Сильный, порой болезненный интерес к потустороннему заставляет домысливать и мысленно «достраивать» урочище, наполнять его новыми смыслами. Город властно заставляет осознавать свою преемственность от живших ранее.

Это значит, что в Петербурге не может не возникать городской фольклор вполне определенного типа, заданный особенностями Города. Каждая эпоха находит свои способы использовать потенциал урочища, выдвинет своих героев и «героев», которых поместит в ее пространство.

Скорее всего, в «новостройках» уже рассказывают даже о призраках, которых нет. Остается собрать и обработать этот пласт.

Появление же реальных призраков тут одновременно облегчено и затруднено.

Облегчено, потому что жителей новостроек намного больше, чем жителей Исторического Петербурга: в десятки раз больше чем в 1800 году, в три раза больше чем в 1900.

А среди людей ныне живущих поколений, даже самого скромного общественного положения, намного больше людей со сложной индивидуальной судьбой, богатым внутренним миром и непростыми переживаниями, чем дворян и разночинцев давнего и недоброго XVIII столетия, даже интеллигентов начала ХХ века.

Сегодня людей, которые могут стать городскими привидениями, в десятки и сотни раз больше, нежели раньше, и счесть их затруднено, потому что одно из «правил появления призраков» тут «не работает»: здания сложены не из песчаника и не из гранита.

Призрак погибшего автолюбителя

На одной из улиц, пересекающих под прямым углом проспект Просвещения, несколько раз видели человека, погибшего в автомобильной аварии: метельным вечером грузовик врезался в жигули местного жителя.

Человек появлялся непосредственно возле венка, которым отмечено место его гибели на трассе. Призрак не вступал в общение, и, судя по растерянному виду, просто не понимал, где он очутился и что ему теперь делать. По одним данным, через некоторое время он исчез. Иногда уточняют — «после поминальной службы». По другим, погибшего автомобилиста видели и зимой 2013—2014 годов, метельным вечером.

Призраки детей

Эти призраки появлялись, а может быть, и появляются на Гражданском проспекте, к северу от проспекта Науки. Осенними и зимними вечерами к машинам, в которых сидит одинокий водитель, и которые останавливаются на красный свет, подбегают трое детей, — две девочки лет 10 и мальчик не старше 8 лет. Внезапно появившиеся дети одеты в пальто и валенки, на головах девочек — платки. Дети изможденные, бледные, и всегда бросаются к машине с криком:

— Хлеба! Хлеба!

Как только на них обращают внимание (а не обратить невозможно), дети начинают умолять о хлебе.

По одному из сообщений, призраки навсегда исчезли после того, как сердобольная девушка отдала им только что купленный хлеб. Эта водитель о детях-призраках никогда не слышала, и не поняла, с чем имеет дело. Дети жадно схватили протянутую в окно белую булку… К ужасу и изумлению молодой женщины, они просто исчезли. Не растворились в воздухе, а исчезли, как не бывало. Раз — и нет.

В 1940-е в этом месте находилось село Русская Гражданка. Естественно, в числе жителей села во время Блокады были жертвы, среди них — дети. Это единственное, чем я могу объяснить сам факт появления маленьких призраков.

Эту историю приходится относить к числу достоверных, потому что о детях сообщал не один человек. Появление детей одно время, в начале 2000 годов, даже вызывало страх у автомобилистов; слышавшие эту историю старались не останавливаться на «опасном» участке.

Конечно, все свидетельства о появлении призраков ХХ столетия следует собирать и изучать…. При том, что здесь необходима особая деликатность. Ведь речь идет о жертвах совсем недавних и чрезвычайно трагичных событий, которые далеко не изгладились из народной памяти. И все эти жертвы имеют в Петербурге достаточно близких родственников, порой непосредственных потомков.

Призраки непогребенных

С дачными районами связаны минимум три известных мне истории о том, что непогребенный советский солдат снился информанту. В двух случаях — родственникам, в одном случае — владельцу дачи, на территории которой лежал погибший. Во всех трех случаях останки находили именно там, где указывал приснившийся человек. После того, как останки погребали, а в Церкви заказывали панихиду, сниться солдат переставал.

Все эти случаи произошли довольно давно — с 1979 по 1985 годы. В те времена непогребенные советские солдаты как бы «не существовали».

Мне не известен ни один случай появления призрака немецкого, эстонского или финского солдата — а на подступах к Санкт-Петербургу их погибло немало.

Изучать фольклор (или не только фольклор?) о появлении умерших в Блокаду и погибших солдатах трудно. Вообще информации о призраках ХХ века крайне мало, а все связанное с Войной и Блокадой табуировано очень прочно. Тем не менее, в коллективной памяти петербуржцев этот фольклор существует. Он нуждается в сборе, в систематизации и в изучении.

Примечания

15

¹ Синдаловский Н.А, Легенды и мифы Санкт-Петербурга. — СПб: Норинт, 1997. — С. 11.

16

² Пыляев М. И. Старый Петербург. — СПБ: Изд-во А.С.Суворина, 1889. — с. 20.

17

¹ Археологические раскопки в Ленинграде. (К характеристике культуры и быта населения Петербурга XVIII в.). — М.; Л.: Наука, 1957.

18

² Луппов С. П. История строительства Петербурга в первой четверти XVIII века / АН СССР. Б-ка. — М.; Л., 1957. — С. 81

19

¹ Павлов Д. В. Ленинград в блокаде. — М.: Военное изд-во МО СССР, 1958.

20

² Павлов Д. В.. Стойкость. — М.: Политиздат, 1981. — 367 с. Павлов Д. В.. Ленинград в блокаде. — 6-е изд., испр. и доп. — Л.: Лениздат, 1985.

21

¹ Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов. — М: АСТ, 2005. — С. 679,680.

22

² Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов. — М: АСТ, 2005. — С. 679.

23

¹ Адамович А., Гранин Д. Блокадная книга. — СПБ: Лениздат, Команда А, 2013.

24

² Стахов Х. Г. Трагедия на Неве: шокирующая правда о блокаде Ленинграда, 1941—1944. — М.: Центрополиграф, 2011. Яров С. В. Блокадная этика. Представления о морали в Ленинграде в 1941—1942 гг. — М.: Центрполиграф, 2012. Гланц Д. Блокада Ленинграда 1941—1944. — М.: Центрполиграф, 2009. — С. 41.

25

¹ http://www.rg.ru/2013/01/18/blokada.html

26

³ Там же, с. 90

27

¹ Криптон К. Осада Ленинграда. — Нью-Йорк. Изд-во имени Чехова, 1952. — С.234—235.