Серенада солнечного лета. Роман-настроение в жанре импрессионизма

Александр Боярский

«Серенада солнечного лета» – роман, который хочется перечитывать, он захватывает с первых страниц. Интересный язык, диалоги, тонкий юмор. Автор создаёт «атмосферный» мир уютной романтики эпохи безмятежности. Герои раскованно любят, расстаются, живут, радуются жизни жарким летом 1959 года. Жизнь – это не набор схем и правил. Это живые персонажи. Роман для ценителей импрессионизма, где нет чёрных красок жизни. Прочитаете – словно хороший фильм посмотрели. В романе много узнаваемых примет времени.

Оглавление

Глава 10. Достойным быть не запретишь

Когда Сергей вошёл в кабинет директора фабрики и поздоровался со всеми, там уже за длинным столом сидело всё руководство. Кабинет был достаточно большим и широким, с такими же большими и светлыми окнами с занавесками. В данный момент они были слегка задёрнуты, чтобы яркий солнечный свет не отвлекал от насущных дел. Сидящие за столом с интересом поглядывали на молодого технолога. Он прошёл к свободному стулу почти в самом начале стола и оказался между главным инженером и главным бухгалтером. Директор молча оглядел всех присутствующих и, встав из-за стола, произнёс: — Мы сегодня здесь собрались, чтобы рассмотреть и оценить эскизы новых изделий для выпуска на нашей фабрике нашего нового, молодого и, на мой взгляд, очень способного модельера-конструктора Сергея Петровича Николаева. Он у нас работает уже месяц, за это время познакомился со всем производством, и я его просил подготовить небольшой доклад, как он видит в дальнейшем работу на нашей фабрике, а также показать всем свои новые разработки из трикотажа. Так что прошу любить и жаловать. Да, кто не в курсе, то Сергей Петрович, прежде чем окончить институт, успел отслужить в советской армии, так что уже набрался кое-какого жизненного опыта…

— Красавчик, — раздался из угла комнаты тихий женский голос и умолк.

Сергей повернулся на голос и увидел молодую девушку лет двадцати трёх или двадцати четырёх, это была бригадир трикотажного цеха Светлана Половинкина, одетая в скромный синий производственный халат, из-под которого выглядывала белая кофточка. Её серые глаза и каштановые волосы почему-то не произвели на него никакого впечатления. «Серая мышка, хотя и симпатичная на мордашку. Вот такие бригадирами и становятся», — подумал он и отвёл глаза в сторону.

В это время директор фабрики обратился к нему и вывел из состояния задумчивости: — Начинайте, Сергей Петрович, — и, усевшись в своё директорское кресло, приготовился со всем вниманием слушать нового сотрудника. Он смотрел на него и где-то в душе понимал, что вот такие молодые красавцы в будущем и должны сменить его на посту. Всё правильно, времена меняются, дети вырастают и заменяют собой родителей. Если разобраться, то я ему здесь тоже практически родитель. Или, как сейчас принято говорить, наставник. Видимо, так и должно быть. Научить своего преемника всему, что знаешь сам, а потом тихо уйти на покой. Преемника? Ну это ещё, если честно, рановато. Пусть себя покажет, пусть поборется за своё место под солнцем. А мы посмотрим. Время есть. Так что вперёд, парень, главное, не пасовать! И он пригласил рукой Сергея начинать. Сергей ещё никак не мог привыкнуть к тому, что на работе его все сразу стали называть по имени отчеству. С одной стороны, ему это льстило, зато с другой накладывало очень серьёзный отпечаток — его здесь воспринимали как взрослого мужчину, хотя он себя таковым пока не считал. Да, он взрослый парень, не женат, это верно, а тут как раз практически сплошной женский коллектив, и девчонки, когда он проходил по цехам, постоянно заглядывались на него, молодого, холостого и красивого парня. Вот и бригадир туда же, а он пока хотел сосредоточиться только на работе, быстрее войти в курс дела и привнести по возможности как можно больше нового и полезного. Он отметил про себя некоторую однообразность всей продукции и уже говорил на эту тему с директором. И, как ни странно, директор пошёл ему на встречу, дав месяц на подготовку конкретного предложения. Сергей не только сам готовил новые эскизы, но и не вылезал из библиотек, просматривал десятки специализированных журналов, которые теперь выпускались в стране, и даже те, которые стали поступать из-за рубежа. Он вспомнил свой первый разговор с директором фабрики, когда тот сам провел его по всем цехам, познакомил с производством, и Сергей увидел все образцы выпускаемой продукции. Что-то ему тогда понравилось, а что-то категорически нет, и он открыто об этом сказал Фёдору Петровичу. Тот его внимательно выслушал, но пока он его слушал, Сергею показалось, что после того как он закончит свою речь, директор ему тут же укажет на дверь и на этом вся его трудовая деятельность на трикотажной фабрике закончится, так и не начавшись. Но, к своему удивлению, Федор Петрович оказался нормальным мужиком и, выслушав все претензии молодого человека, негромко сказал: — Ну что ж, глупо было бы ругать вас, молодой человек, и обвинять в незнании производства и той номенклатуры тканей, что мы получаем от промышленности для своих изделий. Проблем у нас хватает, не без этого. К своему сожалению, я не всё могу успеть охватить, поэтому не всегда успеваю за всеми новинками. Да и сама форма производства, я тут с вами согласен полностью, должна претерпеть какие-то изменения. Какие, я пока не знаю. Но ваш подход мне импонирует. Поэтому давайте сразу так договоримся: я вам даю месяц на то, чтобы вы подготовили мне и всему нашему руководству ну, скажем так, не доклад, а предложения по улучшению нашего ассортимента производства трикотажных изделий. Не обязательно каждый день здесь появляться, чтобы отчитываться о проделанной работе, это я отдаю на ваше усмотрение. А вот через месяц я прошу представить, как можно больше новых разработок, эскизов, чтобы мы могли что-то из этого отобрать для реального воплощения. Будут интересные предложения, с министерством я договорюсь.

Если честно, Сергей не ожидал такого разговора. И это его воодушевило. И вот сейчас ему предстояло держать экзамен не в институте перед преподавателями, а на производстве перед профессионалами. Все сверлили его своими пронзительными взглядами, словно говоря: — Ну давай, парень, покажи, что ты из себя представляешь, на что способен, а то, может, зря мы тут собрались? Подавив лёгкое волнение внутри себя, он незаметно выдохнул и постарался успокоиться: от этого мига теперь зависела вся его жизнь и карьера. Он посмотрел на чёрную кожаную папку, которая сейчас лежала перед ним, но открывать её пока было рано, и поэтому он начал издалека: — Товарищи, в течение целого месяца я изучал работу нашей фабрики, мне как инженеру и модельеру-технологу было интересно всё, что называется, пощупать своими руками. Я увидел и изучил всю номенклатуру изделий, все ткани, которые мы получаем, и вот после всего этого у меня родилось такое предложение: — Надо осуществить структурную перестройку всей экономики фабрики, ввести в действие чудодейственный метод инженера Ковалева. Да-да, не удивляйтесь, я имею в виду не железо, а наши ткани. Я это изучал ещё в институте, а теперь хочу применить на практике. Это научная организация труда. Будет меньше оставаться неизрасходованного материала, который раньше шёл на тряпки, и мы выполняли даже план по отходам материала, но сейчас ситуация в корне другая, и страна стала больше уделять этому внимания: короче, кроме простого выполнения плана, это будет стахановское движение на трикотажной фабрике. Надо просто из этого метода отобрать новые, лучшие приёмы работы. Программировать узоры любой сложности, что называется, от снежинок до оленей или классическую английскую клетку.

— А зачем нам какая-то английская клетка? — раздался женский голос с самого конца стола. Сергей поднял голову и посмотрел, кто это высказал такую мысль.

— А чем вам не нравится английская клетка, Марья Петровна? Или вам любое иностранное упоминание, что нож по горлу, мешает жить? — и Сергей отложил в сторону папку с эскизами и посмотрел ей в глаза. Старый технолог промолчала, окинула Сергея недобрым взглядом и продолжила, почему-то смотря на директора, словно ища у него поддержки своим словам.

— А почему мы должны всегда оглядываться то на англичан, то на американцев, Сергей Петрович? У нас что, своего уже ничего нет?

— А причём тут это? Я как раз за то, чтобы всё своё, новое делать, а как вы выражаетесь, так называемая, «английская клетка» принята во всём мире, и ничего плохого я в этом не вижу. Они её придумали, и весь мир этим достижением пользуется. Надо всегда брать в производство самое лучшее, что есть в мире, а не ограничивать себя какими-то догмами, Марья Петровна. У нас с вами, как я вижу, одно отчество, а вот взгляд на производство разный. Времена военного коммунизма давно прошли. Мы живём в другое время и должны помнить, что наши люди имеют право красиво одеваться. Откройте журналы мод и посмотрите, если вы мне не доверяете. Её весь мир использует. Это, во-первых, красиво!

— А во-вторых? — она словно специально пыталась его подколоть, но не тут-то было: Сергей был как никогда готов к такому повороту событий и надавил, как говорят, на больное место любого производственника, лишь для своего самоутверждения посмотрел на директора фабрики и почему-то хмыкнул, машинально подумав, что одна Петровна и два Петровича в одном кабинете — это не перебор? Однако Фёдор Петрович лишь благожелательно махнул ему головой, словно догадался, о чём Сергей подумал, и, чуть не засмеявшись в ответ, опустил голову вниз, искоса посмотрев на Марию Петровну, та была очень возбуждена, явно не ожидая такого напора от молодого, без году неделя модельера-технолога. А Сергей довольный этим продолжил: — А во-вторых, уважаемая Мария Петровна, — он специально сделал ударение на её имени и отчестве, — не надо забывать последнее постановление ЦК партии, в котором ясно говорится о том, что в социальной политике надо прежде всего опираться на специалистов-технократов, так сказать, «новый рабочий» класс и осуществлять постепенную модернизацию всего общества, а это говорит о том, что советский человек должен быть красивым не только духовно, но и одеваться он должен в красивые вещи, и эти вещи должны делать мы с вами, а не кто-то чужой. И пусть она называется по имени тех, кто её изобрёл, но если «английская клетка» — это красиво, то мы должны её использовать. Кроме этого, сейчас входят в моду новые трикотажные рубашки из хлопчатобумажного полотна со стояче-отложным воротником и застёжкой на две или три пуговицы и с тоненькими резинками на манжетах рукавов, получившие в мире своё название из конного спорта, хотя их впервые стали надевать не наездники, а теннисисты во Франции ещё в 1933 году. Они стали чем-то вроде символа принадлежности к этому высокому виду спорта. Да, я говорю о рубашках поло. Мы все их впервые увидели на Московском фестивале молодежи и студентов, и всем они понравились. В принципе, мной за основу была взята, так называемая, курточка-«бобочка» на молнии, очень популярная в народе. Она такая же коротенькая, приталенная, как и рубашка поло. И я подумал, почему бы и нет? Это же очень красиво. Но вот не понятно, почему на нашей фабрике никому не пришло в голову начать их выпуск для наших граждан? Это что, очень сложное производство? Материал-то бельевой, бумажный или шерстяной тонкий трикотаж. Можно использовать разную окраску, а не только серую или чёрную…

— Вы знаете наш план, и какого цвета ткани мы получаем, — влезла со своим замечанием Марья Петровна.

— И что теперь? Так и будем смотреть только на то, что нам дают, а сами мы не можем заказать ткани тех расцветок, что нам необходимы для выполнения не только, как вы говорите, плана, но и красивых изделий? В конце концов, даже из чёрного трикотажа можно сделать не простую гладкую рубашку или свитер с кардиганом, а именно красивое изделие, надо только подумать, как перестроить производство, чтобы оно отвечало нашим задачам. Я же говорю, те же снежинки или олени сделают из серого или чёрного трикотажа очень модное изделие, которое будет влёт уходить с прилавков магазинов, а не висеть там месяцами, что я сейчас наблюдаю. — И вот тут он открыл свою кожаную папку, достал оттуда листы с рисунками и эскизами новых изделий и, взяв их в руки, стал раскладывать на столе перед всеми сидящими, чтобы они смогли внимательно рассмотреть и оценить. — Я прошу вас обмениваться эскизами, чтобы все смогли увидеть не по одному рисунку. Мне интересно услышать ваше мнение. Я тут специально прошёл по всем магазинам города и был, простите обескуражен таким однообразием выпускаемой продукции. И не только нашей фабрики. А потом мы удивляемся, почему нашу продукцию плохо покупают. А кому дома нужно десять одинаковых свитеров или кардиганов или уж тем более одинаковых на всю семью зимних лыжных шапочек, а Марья Петровна? А трикотажные кофточки все на один манер? Или вам всё равно, в чём ходить по улице или дома? Вы вот сидите тут за столом в симпатичной трикотажной кофточке яркой вишнёвой расцветочки, как я погляжу, но явно не нашей фабрики она. Я так думаю, что это кофточка у вас из ГДР или Чехословакии, не так ли?

— Наша у меня уже есть, и не одна.

— Это отрадно, что не одна, но, не думаю, что они все одного цвета. Наши девушки и женщины, да и мужчины тоже хотят одеть не просто кофточку, кардиган или свитер, а красивый свитер, красивую кофточку и красивый кардиган. И если вам нравятся мои эскизы, мои идеи, мои модели, то буду только рад, чтобы они как можно быстрее пошли в производство. Надо ввести новый метод проектирования тканей и трикотажных полотен по заданным свойствам, таким, как прочность, закрепление нити. По раздвигаемости, водопроницаемости, выявить гигиенические свойства. По которым можно прогнозировать обрывность нитей на текстильных машинах и предложен новый метод её расчёта. Собственные эскизы на основе трикотажных полотен, с учётом эстетических, стилистических, физико-механических, технологических, экономических параметров. Вот это я сейчас и считаю самым главным ответом на призыв партии улучшить качество нашей продукции.

— Ну, насчет качества нашей продукции я ничего против не имею. Она очень качественная и надежная в носке, — высказал своё видение данной ситуации главный инженер Бортников.

— Само качество продукции у меня нарекания не вызывает, а вот однообразие моделей и цветов тканей вызывает. Да и сами модели, как я вижу, давно не обновлялись. Поэтому я и предлагаю целый набор и трикотажных рубашек, и новые свитера, и шапочки, и к ним новые в цвет шарфы. Чтобы человек мог собрать из этого целый комплект. Думаю, что и кардиганы и рубашки поло вам понравятся. А для отличительной черты наших изделий я предлагаю вышивать на рубашках поло определённые символы, я там показал — это могут быть и скрещенные теннисные ракетки, и хоккейные клюшки, и даже футбольный мяч. При желании машины можно отладить так, что они смогут выполнять рисунок в виде, к примеру, фигуры человека или животного. Представьте эмблему в виде нашего футболиста подольского «Торпедо» с мячом, или просто сама эмблема футбольного клуба в виде буквы «Т». Можно и гладкие одноцветные, очень популярны сейчас изделия в полоску — это оригинальный вариант исполнения поло как для спортивных мероприятий, так и для вечерних прогулок после работы. В зависимости от уровня строгости, в некоторых случаях полоска станет актуальна и для работы. Кстати, сейчас очень популярна в народе «Песня каменотеса» в исполнении Жака Дуваляна, и я вот что подумал: почему бы нам не выпустить такие рубашки с эмблемой из скрещенных каменотёсных молотков, как на нашем гербе города. Ведь Подольск славен именно тем, что здесь всегда добывали белый камень, из которого строилась вся древняя Москва. Разве это не прославление нашего города. Мы должны этим гордиться, — и он оглядел всех присутствующих. Как ни странно, но все внимательно рассматривали его рисунки и эскизы. Потом он достал из папки новый эскиз и поднял его на уровень груди. Это был красивый черный свитер с оленями и снежинками, созданный по норвежским мотивам. — Скажем те же свитера с оленями или снежинками, со сложными узорами, сделают наши изделия конкурентоспособными среди других в Союзе. И раз нам поставляют из других стран свои изделия, к примеру, тот же Китай, то почему мы не можем поставлять на экспорт свою продукцию?

— Ну, ты парень и хватанул, на экспорт, ну надо же, — это главный механик фабрики подал свой голос. — Тут бы своих одеть, а то сразу на экспорт. Кто нам даст? — и он посмотрел на директора фабрики, но тот пока молчал. И Сергей понял, что надо действовать. Недаром говорят, что победителей не судят. А он себя сейчас, здесь ощущал победителем. Хотя, может быть, и рано, но начало, как ему казалось, было положено. Главное, что директор его не останавливал, а это могло означать только одно — его инициативы понравились. Значит, он всё делает правильно, и нельзя останавливаться на достигнутом. Будем работать, главное, чтобы только палки в колёса не вставляли, и тогда всё получится, и он посмотрел на директора, который ему еле заметно подмигнул, и в этом Сергей увидел, что в него поверили, и от этого у него словно крылья выросли за спиной, но не прошло и нескольких секунд, как их тут же обломали, и он оказался снова на грешной земле — вновь своё мнение высказала Мария Петровна:

— Это, конечно, всё очень красиво, спорить не буду, и цвета красивые, и модели, тут и в полоску, и в клеточку, и с эмблемами, вот даже свитер очень забавный… ничего не скажу, мне он понравился даже, вот только есть одно «но».

— Какое? — переспросил Сергей и чуть напрягся, слушая Марью Петровну.

— Только вот где мы возьмём для всего этого такие швейные машины? Тут не просто прямая строчка, тут зигзаг нужен и не только он, я уж не говорю про вышивание эмблем на каждой рубашке. Это сколько времени будет уходить на всё? И кто их будет вышивать, Сергей Петрович, вы сами? — и она усмехнулась.

— Не так страшен чёрт, как его малюют. У нас под боком свой завод по выпуску швейных машин, так что не думаю, что там нет ничего подобного. Вы когда там были в последний раз? — теперь Сергей пошёл в атаку.

— Я там вообще никогда не была. Мне это просто не нужно. У нас есть швейные машины, и мы на них работаем и выполняем план, — и она как-то укоризненно посмотрела на Сергея и покачала головой.

— Я так и думал. Жаль. А я вот сходил и всё узнал. И у них есть как раз то, что нам надо.

— А кто нам деньги выделит, кто фонды даст на такое переоборудование?

— Ну скажем так: для начала нам много не надо. Сначала освоим новое производство, а потом уже и дальше будем думать. Сделаем один цех, нам пока хватит, чтобы продавать свою продукцию в городе. Добьёмся высокого качества, можно и на выставку представить, я прав Фёдор Петрович? — Сергей посмотрел на директора и получил подтверждение своим словам:

— Я думаю, мы решим эту проблему. А теперь можно подвести кое-какие итоги, не так ли? — он поднялся из своего кресла и стал ходит вдоль стола, — мысли интересные, предложение дельное, а что все остальные скажут? — и Фёдор Петрович посмотрел на присутствующих в кабинете руководителей подразделений…

«Пройти путь от наброска до готового изделия, почувствовать себя настоящим художником-модельером. Увидеть свои творения на людях и на прилавках магазинов по всей стране, и чтобы покупателям они понравились, это и есть самое главное!» — так думал Сергей Петрович Николаев, 27 лет от роду, выходя на улицу после трудового дня. Дня, о котором он мечтал, когда ещё только учился в институте. Государство выдвигало молодых и смелых.

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я