Кентавр

Кента́вр (Κένταυρος) — в древнегреческой мифологии дикие смертные существа с головой и торсом человека на теле лошади, обитатели гор и лесных чащ. Кентавры сопровождают бога вина Диониса, отличаются буйным нравом и невоздержанностью.

Предположительно, кентавры первоначально были воплощением горных рек и бурных потоков. В героических мифах одни кентавры являются воспитателями героев, другие — враждебны им.

Кентавры также являются персонажами фэнтези.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Вообще кентавры – довольно любопытный образ в греческой мифологии. С одной стороны, это буйные и дикие существа, совершающие набеги, склонные похищать женщин и напиваться до ручки. С другой стороны, они же являются носителями каких-то древних обширных знаний. Не соответствуют они и своему имени. «Кентавр» означает в переводе «конь-бык», но изображали-то их в виде симбиоза коня с человеком, а не с быком. Правда, слово «тавр» имело и другое значение: так называли жителей Таврии – Северного Причерноморья. Очевидно, в виде кентавров легенды отобразили обитателей степей, неразлучных со своими конями (напомню, в ахейский период сами греки еще не умели ездить верхом). Отсюда понятны и особенности, которые приписывались кентаврам. Северные племена могли совершать нападения. Но они были и носителями древней развитой культуры.

Валерий Шамбаров, Великие империи Древней Руси, 2007

Вообще кентавры – довольно любопытный образ в греческой мифологии. С одной стороны, это буйные и дикие существа, совершающие набеги, склонные похищать женщин и напиваться до ручки. С другой стороны, они же являются носителями каких-то древних обширных знаний. Не соответствуют они и своему имени. «Кен-тавр» означает в переводе «конь-бык», но изображали-то их в виде симбиоза коня с человеком, а не с быком. Правда, слово «тавр» имело и другое значение: так называли жителей Таврии – Северного Причерноморья. Очевидно, в виде кентавров легенды отобразили обитателей степей, неразлучных со своими конями (напомню, в ахейский период сами греки еще не умели ездить верхом). Отсюда понятны и особенности, которые приписывались кентаврам. Северные племена могли совершать нападения. Но они были и носителями древней развитой культуры.

Валерий Шамбаров, Русь: дорога из глубин тысячелетий, 2009

Пятый подвиг Геракла – знаменитый бой героя с кентаврами. Но кто такие эти кентавры? Мифы рисуют нам некое чудище, получеловека-полулошадь. Сказка? Совсем нет! Более того, сущая правда! Кентавры – это не кто иные, как конные тавры, ибо «кен» – по-гречески сегодня «конь». Владевшие в совершенстве искусством верховой езды тавры казались древним грекам слившимися со своими конями, разумеется, в переносном смысле. Миф однозначно говорит о ссоре Геракла с отрядом конных тавров. Где она могла происходить? Скорее всего, опять же на берегах Тавриды. Причина ссоры тоже вполне понятна – размолвка во время пира и последующее выяснение отношений. При этом часть тавров в нем выступает на стороне Геракла. Среди них и мудрый Фол (или Фоал), друг Геракла. Кстати, в других древнегреческих мифах есть упоминание о царствовавшем в ту историческую эпоху грозном царе тавров Фоанте. Не правда ли, сразу возникает мысль о схожести имен Фоал и Фоант? Кстати, здесь нелишне будет вспомнить и о совершенно ином мифе – о Минотавре. Но ведь «минос» в переводе с греческого – это бык. Так, может, изначально речь в рассказе шла просто о некоем тавре, выходце с крымской земли, обладавшем исполинской (то есть «бычьей») силой. Версии того, как и почему мог он оказаться вдали от своего отечества на Крите, уже выходят за рамки этой книги.

Владимир Шигин, Тайны русского Херсонеса, 2017

Кентавры, изображаемые в греческом искусстве, имели туловище, голову и руки человека и нижнюю часть тела и ноги жеребца. Это были дикие, длинноволосые древние люди, известные своими колдовским чарами и населявшие в основном горные области Греции – Аркадию и Фессалию. Несмотря на то, что они обладали привлекательной внешностью, их характер зачастую оставлял желать лучшего. В семействе кентавров было две отдельные ветви, представители которых по темпераменту были абсолютными противоположностями.

Динна Дж. Конвей, Мифологические существа народов мира. Магические свойства и возможности взаимодействия

Есть и другие темные пятна. Это – следы того времени, когда боги выступали в зверином обличье. Сатиры – это полулюди-полукозлы, а кентавры – полулюди-полулошади. Геру часто называют «волоокой». Это определение, видимо, удерживается за ней на всем пути развития ее образа от богини-коровы до антропоморфной царицы мира. Имеются также и мифы, которые явно сложены еще в эпоху человеческих жертвоприношений. Однако удивительно не то, что здесь и там еще встречаются эти кусочки дикарского мировоззрения. Удивительно, что их так мало.

Эдит Гамильтон, Мифы и легенды Греции и Рима

В греческих мифах отразились и три версии о происхождении письменности. Первая – что ее дал людям Прометей. Очевидно, это относится к древнейшему, минойскому письму. Вторым по времени учителем считался Кадм, переселившийся в Грецию из Финикии. И при раскопках Фив, где жил Кадм, действительно найдены образцы финикийской клинописи, а также ахейского «линейного письма Б». Третьим изобретателем называли героя Паламеда. Он был участником Троянской войны, жил в XIII в. до н. э. Легенды рассказывали, что он же разработал календарь, ввел системы измерения веса, длины, времени. А постигал он свои знания где-то на севере, обучался у мудрого кентавра Хирона [25]. Этот кентавр являлся воспитателем и других выдающихся персонажей. Хирон передавал воинское искусство Ахиллу, учил медицине самого бога врачевания Асклепия. Отметим, что в образе кентавров, полулюдей-полуконей, мифы отразили всадников причерноморских степей. Сами греки еще не умели ездить верхом, они пользовались колесницами, и в их сказаниях лошадь и наездник соединились в одно целое.

В. Е. Шамбаров, Выбор веры. Войны языческой Руси, 2011

Два мира четко разделены в фильме визуально, на уровне костюмов и уклада. Колхида: странные, грубо сделанные одежды, примитивные шлемы воинов и предметы ритуала – из прутьев, раковин, перьев. Только царская семья выделяется на этом фоне тонкими тканями и металлическими украшениями. Дома, вырубленные в скалах, с узкими проходами, через которые пробираются, согнувшись пополам («в лунной Колхиде», как пишет Пазолини в сценарии[33]). Широкие поля – центр жизни земледельческого народа. По-иному показана Греция (Иолк, и особенно Коринф): города выстроены из тесаного камня, широкие площади, просторные комнаты, легкие ткани одежд, царский шлем Креонта из золота тонкой работы… Эти пространства настолько различны, что их встреча сама по себе чревата трагедией. С первых шагов аргонавты сеют разрушение. Они проносятся по Колхиде как солдаты удачи – весело, бездумно. Разрушают не только грабежом, но и самим фактом своего появления: отпавшая Медея, оскверненный алтарь (украденное руно – тотем), погубленный Апсирт[34], горе царской семьи. И монетка, брошенная ограбленному колху: «Помолись за нас». Сами греки молиться не могут, ведь для них больше нет богов. Стремительный набег аргонавтов, несомненно, заставляет зрителя провести параллель: точно так же в Новое время европейцы грабили открытые континенты и, вторгаясь в традиционный уклад, разрушали его основы. Неслучайно кентавр говорит о «духовной катастрофе» Медеи, ушедшей за чужестранцами и оказавшейся в чуждом ей мире (ср. Эпизод, где спутники Ясона строят палатки, а Медея мечется, потому что, по ее понятиям, они все делают не так, и боги могут прогневаться, – греки же совсем не понимают ее и смеются).

Т. В. Михайлова, Чудо экранизации, 2015

Кентавр – это существо с телом лошади и торсом человека. Древние греки считали, что от человека кентавр получил способность говорить, а от лошади – скорость, быстроту в движениях. Кентавр – мудрое животное, часто ему на воспитание отдавали детей царей. “Ахилла же Пелей отдал на воспитание своему другу, кентавру Хирону. Выкормил Хирон Ахилла мозгами медведей и печенью львов. Вырос могучим героем Ахилл… Не было равного Ахиллу в умении владеть оружием. Научил его также Хирон играть на сладкозвучной кифаре и петь…” Талисман в виде кентавра используется для обозначения союза человека с животным миром, он несет в себе заряд физического и духовного совершенства, бессмертия.

Александр Морок, Талисманы, амулеты, обереги, 2013

Кентавры в греческой мифологии являлись как раз такими «человеколошадьми», жившими в горах Фессалии и Аркадии. Они вели привольную и дикую жизнь, поэтому великий древнегреческий поэт Гомер назвал их «дикими зверями».

В. П. Ситников, Кто есть кто в мире мифологии и религии, 2010

Были черты в мифе Иксиона или его античных обработках, которыми автор настоящей трагедии не воспользовался. Так, в одной из схолий к «Финикиянкам» (ad v. 1185) говорится, будто Зевс приказал бичевать Иксиона, привязанного к колесу, причем самому Иксиону было приказано повторять: «Надо почитать благодетелей». Кроме того, по одному из вариантов мифа, от облачного подобия Геры и Иксиона родились кентавры, «надменный род, чуждый харитам», и, вероятно, в прологе или исходе одной из античных трагедий об этом упоминалось.

И. Ф. Анненский, Царь Иксион, 1902

«На третий месяц Солнце вступает в знак Весов, когда восходит созвездие Кентавра, и в своем третьем подвиге Геракл встретил и убил кентавра. Подобные сравнения можно проследить на всем продолжении года». Детальный анализ этих мифов читатель может найти в Anthon’s Classical Dictionary.

Уильям Тайлер Олкотт, Мифы о солнце, 1911

Наконец на сцене появился Крон. Восстав с титанами-братьями на отца Урана, он отрубил ему детородный член и сбросил в океан. Тогда родились эринии. Крон, женившись на Рее, родил Зевсово племя. Космогония не указывает на хронологию и на время. Хаосно-хтонический бред не-бытиен и вечен и вне-времёнен. Изживая себя, хтонические чудовища низвергались в «Тартар» – темную дыру неизмеряемости. Гекатонкейры, киклопы, химеры, кентавры – существа хтонические, не вычлененные из антропоморфности, зоо и биоморфности. Не задерживаясь на процессах биоэволюционной борьбы космических сил, хотелось бы вспомнить образность мифа. Например, Хаоса, который пожирает своих детей. Франсиско Гойя в картине «Уран, пожирающий своих детей» раскрыл современное, внятное нам содержание этого мифа. Широкими мазками, условно пишет художник нечто, теряющее сходство и связь с человекоподобием. Безумие уничтожения. Миф потому и вечно актуален, что воспроизводит общечеловеческие ценности боли, радости, часто полярные понятия, в том числе назидательные и педагогические. Чтобы миф соединялся с историей, он должен реально много раз повторяться во времени. Хаос пожирает детей. Или: когда время войн и катаклизмов пожирает своих детей, знай – наступает хаос. Как точно показал это Пикассо в картине «Герника». Мать-Земля Рея скармливала Крону своих детей до тех пор, пока не научилась их прятать.

П. Д. Волкова, Мост через бездну. Комментарий к античности, 2015

Наконец на сцене появился Крон. Восстав с титанами-братьями на отца Урана, он отрубил ему детородный член и сбросил в океан. Тогда родились эринии. Крон, женившись на Рее, родил Зевсово племя. Космогония не указывает на хронологию и на время. Хаосно-хтонический бред не-бытиен и вечен и вне-времёнен. Изживая себя, хтонические чудовища низвергались в «Тартар» – темную дыру неизмеряемости. Гекатонкейры, киклопы, химеры, кентавры – существа хтонические, не вычлененные из антропоморфности, зоо и биоморфности. Не задерживаясь на процессах биоэволюционной борьбы космических сил, хотелось бы вспомнить образность мифа. Например, Хаоса, который пожирает своих детей. Франсиско Гойя в картине «Уран, пожирающий своих детей» раскрыл современное, внятное нам содержание этого мифа. Широкими мазками, условно пишет художник нечто, теряющее сходство и связь с человекоподобием. Безумие уничтожения. Миф потому и вечно актуален, что воспроизводит общечеловеческие ценности боли, радости, часто полярные понятия, в том числе назидательные и педагогические. Чтобы миф соединялся с историей, он должен реально много раз повторяться во времени. Хаос пожирает детей. Или: когда время войн и катаклизмов пожирает своих детей, знай – наступает хаос. Как точно показал это Пикассо в картине «Герника». Мать-Земля Рея скармливала Крону своих детей до тех пор, пока не научилась их прятать.

П. Д. Волкова, От Древнего мира до Возрождения (сборник), 2016

Другим немийским божеством более низкого ранга был Вирбий. Предание гласит, что Вирбием был не кто иной, как юный греческий герой Ипполит, целомудренный и прекрасный. Он научился охотничьему искусству от кентавра Хирона и проводил целые дни, охотясь на диких зверей в чаще леса. Его единственной спутницей была девственная охотница – богиня Артемида (греческий двойник Дианы). Возгораясь своей божественной спутницей, он с презрением отвергал любовь смертных женщин, и это его погубило. Уязвленная его презрением к любви, Афродита возбудила любовь к Ипполиту в его мачехе Федре. Когда Ипполит отверг безнравственные ухаживания мачехи, она оклеветала его перед его отцом Тезеем. Поверив в клевету, Тезей обратился к своему отцу Посейдону с мольбой об отмщении. И когда Ипполит мчался на колеснице по берегу Саронического залива, морской бог выгнал на поверхность воды свирепого быка. Испуганные лошади понесли, и, выброшенный из колесницы, Ипполит нашел смерть под их копытами. Но из любви к Ипполиту Диана упросила лекаря Эскулапа возвратить прекрасного юношу-охотника к жизни при помощи целебных трав. Разгневанный тем, что смертный муж вышел из врат смерти, Юпитер низверг врача в Аид[3]. Все же Диана сумела скрыть своего любимца от глаз разъяренного бога густым облаком, изменила его черты, заставила выглядеть старше, а затем перенесла к лесистым немийским ложбинам, вверив его заботам нимфы Эгерии. Безвестный и одинокий, жил он в глубине италийского леса под именем Вирбия. Он правил там как царь и посвятил рощу Диане. У него был прекрасный сын, тоже Вирбий, который, не устрашившись участи отца, погнал упряжку горячих скакунов, чтобы примкнуть к латинянам в войне против Энея и троянцев.

Д. Д. Фрэзер, Золотая ветвь. Исследование магии и религии, 1890

Но, пожалуй, самые эффектные создания, прославленные многими поэтами, водятся в греко-римской мифологии. Это гарпии – птицы с лицами девушек, вечно голодные и пожирающие блюда на праздничных обедах; многоголовые гидры, одну из которых победил Геракл; эмпуса с ослиными ногами, подручная могучей богини Гекаты; грифоны – полульвы-полуорлы; кентавры, сатиры, наяды, тритоны (они же ихтиокентавры). Тут и химера – дышащий пламенем монстр с хвостом дракона, спереди напоминающий льва, посредине козла; впоследствии химерами будут называть и несбыточные фантазии, и невероятные, неестественные смешения признаков у животных.

В. Н. Танасийчук, Невероятная зоология. Зоологические мифы и мистификации, 2011

Девятый знак Зодиака. Его символ – стрела и лук. Изображается главным образом в виде кентавра. Все это символизирует конфликт ума и плоти. Ключевые слова к раскрытию символа: целеустремленность, энтузиазм, прогрессивность, щедрость, мотовство. Знак Огня, мутабельный, активный, дневной, сухой. Управитель – Юпитер. Экзальтация Хирона. Заточение – Меркурий. Минерал – бирюза. Дух знака – Аннахиэль. Число – 15. Карта Таро Дьявол.

Аурика Луковкина, Тайна кармы, 2013

Собственно, и у «подвижной детали» есть своя история: будучи студентом университета в Бонне, Варбург в одном из своих первых рефератов (по классической археологии у Р. Кекуле фон Штрадоница) изучал изображение группы кентавров на фризе храма Тезея в Афинах и уже тогда отмечал «изящное использование» (hübsche Verwendung) одеяний, которые развевались «как бы в страстном возбуждении» (gleichsam leidenschaftlich erregt).[209]

М. Ю. Торопыгина, Иконология. Начало. Проблема символа у Аби Варбурга и в иконологии его круга, 2015

Когда появляется жеребенок, ему прикрепляют талисман рыжевато-коричневатого цвета, похожий на засушенную фигу, называемый сосунком[74]. Детеныш носит его на лбу, пока тот не падает. Если его убирают, мать не подпускает к себе жеребенка. Когда его хозяин умирает, лошади роняют слезу. Поговаривают, только лошадь способна оплакивать человека и чувствовать печаль. Вот почему кентавры объединяют в себе свойства человека и лошади[75].

Т. Х. Уайт, Средневековый бестиарий. Что думали наши предки об окружающем их мире, 1954